Федор Вихрев - Третья сила. Сорвать Блицкриг! (сборник) Страница 39

Саня Букварь

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? Надо рассказать об этом всем нашим. И отдать приказ – эсэсовцев в плен не брать, кроме специальных распоряжений. Ну и кроме «шахматистов». Этих мы карать будем особо циничными методами. Эта болезнь только так лечится.

Спустя час после возвращения Сергея Олеговича с вестями о действиях карателей я добился разрешения на короткий, чисто разведывательный выезд на «Бюссинг-НАГе». Несмотря на то, что лишь Олег знал немецкий, его со мной не отпустили. Проехав по трем деревням вблизи железки, наблюдал подобную картину только в одной. Две другие были просто вывезены куда-то. А вот на одном из переездов наткнулся на подводу с двумя ездовыми. Помня о приказе никого не трогать, я уже проехал было мимо, но в последний момент заметил на рукаве одного из солдат клетчатый щит.

– Стой. Назад сдай. Шахматисты едут.

А вот последнее я зря сказал. Андрей-водитель распахнул свою дверь и без приказа дал очередь по сидевшим из МП. Правда, убил он только одного. Второй хорват завизжал, упал на землю и начал кататься по ней, держась за правую руку чуть выше локтя.

– Берем его!

– Командир, они же…

– Берем, я сказал! С собой! И не дай бог помрет в дороге! Убью… И труп берем… Да внутрь, не фиг светиться, потом закопаем где-нибудь.

Мы развернулись и на большой скорости поехали на базу.

Олег Соджет

После головомойки от Карбышева я вышел на улицу. Взял литр спирта и пошел напиваться на берег болота. Настроение было гадкое до омерзения. В голове вертелось: «Опять не успел. Опять поздно сообщили. Снова они ушли, безнаказанно сделав свое черное дело». После второго стакана я почувствовал, что мне в шею тыкается холодный собачий нос. Это был Тэнгу. Я его обнял. Зарылся носом в шерсть и замер. Даже о выпивке забыл, перестав реагировать на окружающее. Сколько мы с ним так просидели, я не знаю. Пришел в себя я от того, что меня кто-то тормошил за плечо и, судя по всему, довольно долго.

Сергей Олегович

После «разбора полетов» пошел я Соджета искать, чтоб извиниться за наезд. Искал долго, нашел на берегу болота, в обнимку с Тэнгу. Подошел, потормошил за плечо. Не сразу, но он пришел в себя.

– Ты, это, извини… – сказал я. – Неправ я был, зря я на тебя наехал… Но ты и меня пойми, я там все это вживую видел, в деревне этой…

– Да ладно, Олегыч. Понимаю я. Просто я такое уже видел. В девяносто девятом. И тогда тоже не успели. Ушли они уже. Поздно сообщили нам об их рейде… Вот и сорвался. Так что и ты прости меня, а? Давай по сто, а?

– Давай! – сказал я. Налили. Выпили. Закусили. И тут кто-то заорал: «Хорвата привезли!»

Олег Соджет

Когда я увидел, КОГО привез Саня, меня аж в жар бросило.

– УБЬЮ СУ…У!!! – взревел я, рванувшись к нему. Потом прорычал то же самое по-немецки. И на немецком же продолжил: – Я те, собака, счас ходули танком подрихтую, а потом жарить буду…

Но до хорвата я не добрался. Меня остановил Степан.

Саня Букварь

– Хрен тебе!

Его сначала допросить надо, где их полк, а потом на кол посадить и на дороге выставить с внятным объяснением, и позвонить, наконец, местному немецкому командованию с указанием места, где эта скульптура стоять будет, еще не мертвая. С составленным по всей форме обращением к немецкому командованию, что так будет с каждым, кто тронет мирных жителей. Или пленных. Очень неплохо было бы достать где-нибудь «лейку» и переснять с экрана ноута то, что заснял Сергей Олегович в деревне. Качество, конечно, будет хреновое, но для дополнительного аргумента сгодится. А еще можно приписать, что при повторении эксцессов – на кол пойдут уже представители немецкого командования. Чтоб присматривали за своими «союзниками»… И вообще – неплохо бы листовку такого содержания распечатать…

Степан

Когда привезли пленного, я не особо прореагировал, ну, пленный и пленный, не силен я в мундирах ихних. А вот когда кто-то проорал: «Хорвата привезли!» – возникло желание удавить. Хорвата. А потом крикуна. Точно. Олег не разговаривает – рычит. Он же его сейчас на кусочки порвет, меленькие-меленькие. А ему еще переводить, ибо по-хорватски никто больше не разумеет. И по-немецки тоже. А ну, стой!

Глаза в глаза, очень спокойно:

– Потом, Олег, пусть расскажет, где гнездо у них, потом – забирай.

Сергей Олегович

Подошел я тоже к «шахматисту», посмотрел на него. Внимательно посмотрел. Хорват отчего-то сразу обмочился…

– Орел ты наш, – говорю спокойно, – сейчас ребята с тобой пообщаются, и я из тебя орла-то сделаю… Красного орла…

Удивительно, но он понял меня без перевода, завизжал, потом раздался хлопок, как будто бутылку с шампанским открыли, и мерзко завоняло. Пленный, сбиваясь и захлебываясь слезами, что-то затараторил…

– Народ, вы мне его до смерти не запугайте, до того, как он нам про корешей своих расскажет, – заметил Степан.

– В очередь, сукины дети, в очередь, нас много, а хорват один… Как делить будем? – поинтересовался Олег.

– Медленно, – отозвался Степан. – А еще лучше – съездить туда, где их много.

– Насчет поездки, я бы не рекомендовал без тщательной подготовки операции и разведки, – откликнулся я.

– Это очевидно, – сказал Степан, – но сначала надо узнать, где они. Что он там трещит?

– Что-что… Не убивать просит, – пробурчал Олег. – Говорит, что он тут недавно.

– Спроси у него, где они базируются, – попросил Степан. – Раз каратели – должны иметь базу. Млять, только бы там много немцев не оказалось – тогда придется ловить их на выходах без особой надежды на успех.

На вопрос о месте их базирования хорват не стал ломаться и показал на карте, где их искать. Но вот легче от этого не стало. Поскольку кроме них там еще и две роты СС стояли. Батальон связи с охраной. А в довесок к этому – гаубичная батарея и рота танков. О чем Олег и сообщил окружающим. Однако он же посоветовал кому-нибудь туда на разведку сгонять. Ведь одно дело – пленный сказал, другое – сами проверили. И вот потом уже думать, что делать…

– А на разведку, думаю, отправить лучше пограничников, – заметил Степан. – У них опыт после рейда к складам и аэродромам и дисциплина.

Ну а потом Олег спросил у пленного, зачем их пригнали-то сюда. Тот подтвердил, что после того, как сначала рейх потерял двух «Карлов», а потом в поезде взорвалось одно орудие К-36 из 768-го моторизованного пушечного дивизиона РГК, следовавшее к Житомиру и для повышения мобильности погруженное на железнодорожный состав, генштаб приказал обеспечить безопасность грузоперевозок любой ценой.

– Да… – протянул он. – Жаль, но, увы, «Дора» еще где-то бегает… Но и так неплохо вышло. Как говорится, что было, то и прибил…

Степан

Итак, первоочередные задачи разведки:

– уточнить силы, нам противостоящие в этом рейде,

– собрать максимально полную информацию о системе обороны,

– выяснить, где находится ближайший гарнизон, способный прислать помощь, ибо воспрепятствовать их воплям мы не сможем.

Саня Букварь

– Милиционер говорил, тут километрах в десяти есть лесник. Одной семьей живут. Не в деревне. Я съезжу? Попробую договориться о помощи с дорогами для маневрирования?

Попросив остающихся в лагере не заниматься скульптурой без меня и оторвав с рукава пленного клетчатый щит, собрал свой экипаж и милиционера, приказал переодеться в немцев и отправился к леснику. Уже подъезжая к его дому, заметил, что калитка была открыта настежь.

– Странно, Михалыч всегда ругался на открытые двери, – заметил милиционер. – Мания у него была! Если есть дверь, то она должна быть обязательно закрыта. Аж слюной брызгал по этому поводу…

Входили мы очень осторожно. Два Андрея остались в НАГе и держали дом под прицелом. Подкравшись к калитке, я заглянул во двор. Мы опять опоздали. Между деревьев лежала женщина лет тридцати – тридцати пяти с перерезанным горлом. Низ платья был разорван весьма красноречиво. Оглядев двор, мы проникли в дом. Зрелище было еще более ужасным. Возле угла печки лежал ребенок лет двух с размозженной головой. А дальше – девочка лет двенадцати на вид без одежды. Таз девочки был прикрыт тряпкой со следами сильного кровотечения, она была еще жива. В этот момент меня очень сильно стукнули по плечу какой-то деревяшкой.

– …мать! Больно же! – не удержался я, а в мозгу мелькнуло: «Хорошо, не по башке! Придурок! По сторонам смотреть надо!»

– Стой, Аська, прекрати! Он русский! – заорал мент, отнимая ухват у девочки лет восьми.

Девочка упала рядом и заплакала. Мы подхватили обеих и, загрузившись в броневик, помчались на базу. Хоронить времени не было. Старшая нуждалась в срочной медпомощи.

По дороге младшая вроде бы перестала меня бояться, но разговаривать отказалась. А увидев в руках белобрысого Андрея клетчатую эмблему, вдруг снова сорвалась на плач, отвернулась и забилась в уголок. Старшая в сознание не приходила, только несколько раз вскрикивала в бреду: «Нет, не надо! Больно! Мама!»