Станислав Федотов - Схватка за Амур Страница 39

Возможно, причиной столь стремительного содружества стал необыкновенно сердечный прием, оказанный Геннадию Ивановичу семьей Орлова. Многие годы лишенный домашнего уюта, Невельской всей душой потянулся к небольшому (жена Харитония Михайловна и двое детей) дружному и даже больше того – взаимно-нежному семейству. В любом случае он был искренне рад, что именно Дмитрию Орлову генерал-губернатор поручил организовывать необходимую помощь миссии капитана I ранга. На этого человека, имеющего неоценимый опыт службы на крайнем Востоке России, бескорыстного и независтливого, можно было положиться во всем, не беспокоясь за последствия.

Рад был и «вечный прапорщик». И тому, что его нынешний непосредственный начальник, невзирая на все опасения, поднялся сразу на две ступени, и тому, что предстоит сделать в ближайшее время (Невельской поделился с ним новостью в первую очередь), а главное – тому, что Россия наконец-то поворачивается к Восточному океану. По этому поводу у продутого ветрами и прокаленного морозами мужчины даже повлажнели глаза, что, наверное, в восприятии столичного чиновника показалось бы странным, но для моряка, представлявшего свою страну в портах половины земного шара, было совершенно естественным и трогательным. Невельской сам часто испытывал подобные чувства именно потому, что прошел полмира и никогда не забывал, что по его экипажу и по нему лично эти полмира судили о русских, о России. О, если бы об этом помнил каждый из нас!

Отобедав, они сидели в каюте Невельского, пили черный китайский чай с ромом и беседовали.

– Как мне было досадно, – глуховатым баритоном говорил Геннадий Иванович, прихлебывая ароматный напиток и затягиваясь дымком из тонкой сигариллы – потерять чуть ли не месяц на борьбе со льдом. И это в июне, в преддверии лета! Поразительно!

– А чего тут поражаться и досадовать? – басил Орлов. – Климат, Геннадий Иванович, – с ним не поспоришь. Я вот почитай восьмой год тут обретаюсь – и море исходил, и горы излазил – и ничему такому уже не изумляюсь. Вам надо бы не бороться со льдом, подвергаясь риску получить пробоину и утонуть, прошу извинить, ни за хрен собачий, а идти сюда на оленях. Вот как я. Я еще зимним путем добрался до деревушки Чныррах – ну, вы помните, на левом берегу Амура, близ устья? – там у меня расторжка с гиляками. – Невельской кивнул и пустил к потолку колечко дыма. Орлов проследил за ним глазами – сам он не курил – и усмехнулся, мотнув головой: уж больно плотно было оно закручено, это дымное колечко, не расплывалось до самого потолка. – А досюда, до залива, – продолжил Дмитрий Иванович, – я добрался лишь к 10 июня, опять же на оленях. Хотя южная часть лимана и море за проливом очистилось ото льда еще к 15 мая, так что любое судно с юга могло войти в Амур, в залив Счастья на байдарах было не пройти. По крайней мере, до 20 июня.

– А гиляки не говорили, в какие сроки очищается река?

– Говорили. У меня с собой два толмача. Один, гиляк по имени Позвейн, знает по-тунгусски, а второй, тунгус Афанасий, сносно говорит по-русски. Вот так, с двойным переводом, с аборигенами и общаемся, – засмеялся Орлов. – А касательно очистки реки, гиляки говорили, что близ устьев Уссури и Сунгари Амур свободен уже в начале марта. Но это – верст на шестьсот-семьсот южнее.

Помолчали, глотнули чаю. Невельской поморщился: остывший, он уже не казался таким вкусным. А прапорщик прихлебывал как ни в чем не бывало: видно, давно не пробовал хорошего рому.

– Все ваши сведения, Дмитрий Иванович, чрезвычайно важны, – сказал Невельской, закуривая новую сигариллу. – Особенно про возможность захода судов с юга. Наши умники в Петербурге думают, что сядем мы в заливе Счастья и никого постороннего в Амур не пустим. И самим нам незачем туда заходить, китайцев, видите ли, беспокоить.

– Да нет там никаких китайцев! – воскликнул Орлов. – Гиляки про них и не слыхивали.

– Вот и я о том же толкую, а меня никто, кроме генерал-губернатора да князя Меншикова с графом Перовским, и слушать не хочет. До чего чинодеры тупые – только диву даешься! Особенно канцлер Нессельроде со своей шатией-братией, его в кулуарах «Кисель-вроде» называют, но не-е-ет, он отнюдь не кисель, он – топкое болото, трясина! Не знаю, как там насчет других дел, но наше так и норовит утопить. Муравьев говорит: он – ученик австрийского канцлера Меттерниха, а мне кажется – всему Западу в корму заглядывает, в кильватер ему норовит пристроиться. Ну да ладно, бог с ними!

– Лучше бы он был с нами, – проворчал Орлов.

– Тоже верно. Но, как известно, Бог помогает идущим, и нам с вами, Дмитрий Иванович, следует решить, куда двигаться. Мы уже знаем, что постоянно обосновываться в заливе Счастья бесполезно – во-первых, по причине неблагоприятной для кораблей ледовой обстановки, во-вторых, и это куда важнее, – из-за невозможности предотвратить чужое проникновение в Амур. А потому мы поступим следующим образом. – Невельской залпом, как перед решительным поступком, осушил стаканчик рому, затянулся сигариллой и лишь после этого продолжил: – Вы, Дмитрий Иванович, остаетесь здесь, на строительстве зимовья, а я отправлюсь на шлюпке в Амур. Возьму с собой шесть вооруженных матросов, топографа и ваших толмачей, Позвейна и Афанасия.

– И фальконет, однофунтовый, – добавил Орлов.

– Фальконет? Зачем фальконет? – удивился Невельской. – В кого случится стрелять из фальконета?

– Хорошо, ежели не случится. А вдруг?

– Ладно, возьму и фальконет. Итак, какие будут наши задачи? Первое: исследовать, нет ли близ устья бухты, годной для зимовки судов. Второе: проверить сведения гиляков, о которых сообщили вы. Третье: выяснить, появляются ли иностранные суда в Татарском проливе и не заходят ли они в лиман. И на основании всего этого принять решение о нашем занятии устья реки.

– Это ваши задачи, Геннадий Иванович, – пробасил Орлов. – А каковы мои?

– Ваша задача, Дмитрий Иванович, – строить. И строить добротно. Нам тут жить и работать. Как вы считаете, место выбрано правильно?

– На мой взгляд, только оно и отвечает всем требованиям. Подход судна к берегу здесь прост и безопасен: можно и грузиться, и наливаться водой, а в случае нужды и зимовать. Отсюда легче всего оказать помощь кораблю, заходящему в залив. И, наконец, здесь самый удобный путь к Амуру посуху.

– Очень хорошо! Завтра мы вместе еще раз обследуем берега, чтобы не совершить ошибки, и – с богом!

– Да, тут неподалеку гиляцкое селение Гинель-во, его жители охотно помогут в строительстве и снабжении провизией – ну, рыбой там, дичью. Они хотят, чтобы русские их защищали, как защищают тунгусов.