Бернард Корнуэлл - Король зимы Страница 39

Он говорил так спокойно и равнодушно, будто спрашивал о погоде. Подавленный, отчаянно желая, чтобы он избежал завтрашнего столкновения с лучшим бойцом Думнонии, я молчал.

— Ну? — поторопил он меня.

— Боги... — пролепетал я и осекся.

Трудно было свидетельствовать против Овейна. Ведь он был добр ко мне. Я, конечно, поостерегся бы назвать гиганта честным человеком, но разве много честных людей я встречал за свою жизнь? Их можно было пересчитать по пальцам. Я любил Овейна, несмотря на его гадкий поступок. И все же стоявшего передо мной человека высокой чести я любил гораздо сильней. Долгие несколько минут я размышлял, можно ли считать мои слова нарушением клятвы, и решился.

— Боги поддержат тебя, лорд, — выпалил я наконец.

Он печально улыбнулся.

— Спасибо, Дерфель.

— Но почему?.. — начал я.

Он вздохнул и посмотрел вдаль, на облитую холодным лунным светом землю.

— Когда Утер умер, — проговорил он через некоторое время, — в землях наших начался хаос. Это обычно случается со страной без короля, а у нас сейчас, по существу, нет короля. Мордред еще ребенок, и потому, пока он не вырастет, кто-то должен властвовать. И не два, не три человека, не десять, а один. Мне бы этого не хотелось. Всем сердцем, поверь мне, я желал бы оставить все как есть и остаться лучшим другом Овейна, но это невозможно. Власть нужно сохранить для Мордреда и передать ее чистой и справедливой. Свары и перебранки между теми, кто рвется к королевской власти, только ослабляют ее. При короле-младенце должен быть один человек, обладающий королевской властью и готовый уступить ее законному королю, когда тот станет взрослым. И это долг солдата. А помнишь, что делает настоящий солдат? Он дерется за тех, кто слишком слаб, чтобы отстоять себя. — Он улыбнулся. — И еще. Солдат всегда берет то, что отвоюет. Завтра я кое-что отберу у Овейна. Его честь. — Он пожал плечами. — Я буду драться за Мордреда и ту маленькую девочку. А ты, Дерфель, — Артур ткнул меня в грудь кулаком, — найдешь ей котенка. — Он потопал ногами, чтобы согреться, потом снова устремил взгляд на запад. — Как ты думаешь, эти тучи несут дождь или снег?

— Не знаю, лорд.

— Лучше бы дождь. А вот слышал я, что ты толковал с тем несчастным саксом, перед тем как они убили его ради прорицания будущего. Расскажи-ка мне все, что узнал. Чем больше мы знаем о своих врагах, тем лучше.

Провожая меня обратно на пост, он внимательно выслушал мой рассказ о Кердике, новом вожде южных саксов, а потом, распрощавшись, отправился спать. Казалось, его совсем не волнует то, что должно произойти завтра утром. Но я очень боялся за него, вспоминая, как Овейн расправился сразу с двумя силачами Тевдрика. Я попытался вознести молитву к звездам, на которых обитают боги, но слезы застилали глаза, мешая видеть небо.

Ночь выдалась очень холодной и казалась бесконечной. И все же я хотел бы, чтобы рассвет и вовсе никогда не наступал.

* * *

Желание Артура сбылось: на рассвете пошел дождь. Вскоре он превратился в сплошной ливень, отделивший Кар Кадарн от лежавшего далеко в долине Инис Видрина серой крутящейся завесой. Рвы переполнились пенящейся водой, широкие потоки лились с крепостных валов, под навесами усадьбы образовались глубокие лужи. Сквозь набухшие влагой соломенные крыши просачивался дым очагов. Часовые ежились под намокшими плащами.

Тристан, проведший ночь в маленькой деревушке у стен Кар Кадарна, с трудом поднимался по тропинке, ведущей к форту. Шестеро охранников, сопровождавших его, и осиротевшая девочка скользили по грязи, цепляясь руками за клочки травы, росшей по обочинам тропинки. Ворота были открыты, и ни один часовой не шелохнулся, чтобы остановить принца Кернова, шествовавшего прямиком к дверям замка.

Никто не встретил его. Большой зал напоминал походный привал, где в духоте влажных испарений среди объедков, пожираемых собаками, серой золы и замерзшей разноцветными пятнами рвоты вповалку лежали на полу скованные сном и обессиленные вчерашней пьянкой мужчины. Тристан брезгливо толкнул ногой одного из спящих, разбудил его и приказал разыскать епископа Бедвина или еще кого-нибудь из уважаемых людей.

— Если кто-то еще заслуживает уважения в этой стране, — крикнул он вслед посланному.

Бедвин, закутанный в мокрый, забрызганный жидкой грязью плащ, появился довольно скоро.

— Мои извинения, лорд принц, — хрипло выдохнул он, ввалившись в зал, это ненадежное укрытие от бурлящего на улице ливня. — Не ожидал увидеть вас так рано. Мерзкая погодка, верно? — Он отряхнулся, как собака. — И все же лучше дождь, чем снег, а?

Тристан ничего не ответил.

Бедвина смутило молчание гостя.

— Немного хлеба, может быть? — неловко суетился он. — И теплого вина? По-моему, готова овсяная каша. — Он огляделся вокруг, намереваясь послать кого-нибудь на кухню, но увидел лишь мертвецки пьяных храпящих мужчин. — Малышка! — склонился он к девочке. — Ты, должно быть, голодна, бедняжка!

— Мы пришли за справедливостью, а не за едой, — резко оборвал его Тристан.

— А, да. Конечно, конечно. — Бедвин откинул капюшон, обнажив тонзуру, окаймленную пушком седых волос, и поскреб бороду. — Справедливость, — пробормотал он и деловито кивнул. — Я тут поразмыслил, лорд принц, и додумался, что война — штука нежелательная. Ты не согласен?

Он подождал ответа, но ни один мускул на лице Тристана не дрогнул.

— Просто пустая трата времени, — лепетал Бедвин, — а я пока так и не уверен, что мой лорд Овейн виновен. Но при этом должен признать, что и мы не сумели должным образом выполнить свою обязанность по защите ваших людей на торфянике. Да, тут ничего не скажешь. Печально, но надо признать свою вину. И потому, лорд принц, если это успокоит твоего отца, мы, конечно, заплатим за все. Хотя, — Бедвин хихикнул, — за котенка платы не будет.

Тристан поморщился.

— Как насчет человека, который устроил кровавую бойню? Бедвин пожал плечами.

— Какого человека? Я не знаю, о ком ты говоришь.

— Овейн, — коротко бросил Тристан. — Тот, кто почти наверняка получил от Кадви золото.

Бедвин покачал головой.

— Нет. Нет. Нет, — быстро забормотал он. — Этого быть не может. Нет. Клянусь, лорд принц, я не знаю виновного. — Он умоляюще посмотрел на Тристана. — Мой лорд принц, меня глубоко ранит сама мысль о войне между нашими странами. Я предложил то, что мог предложить, и обещаю помолиться за ваших мертвецов, но не смею сомневаться в клятве человека, свидетельствующего свою невиновность.

— Я смею, — громко сказал Артур, появляясь из-за кухонной ширмы в дальнем конце зала.

Я стоял рядом с ним. Белый плащ Артура светился в сырой полутьме.