Деннис Уитли - Шпион по призванию Страница 4

Подобное заявление было необычайным для мальчика, которому еще не исполнилось шестнадцати, в ту эпоху, когда слово родителей являлось нерушимым законом, а суровая дисциплина считалась основой существования общества. Однако лицо Старого Тоби не выразило ни малейших признаков разочарования при этом декларировании ереси. «Я был прав, питая интерес к юному Бруку, — подумал он. — Он не только отважен, но и морально раскован и может далеко пойти».

Однако Роджер, все еще не уверенный в том впечатлении, которое могли произвести его опрометчивые слова, желая объяснить свои доводы, поспешил продолжить:

— А некоторые из старших ребят? Ведь они не имеют привилегий учителей, однако пользуются услугами младших, чтобы избавить себя от утомительной работы, а зачастую единственно из злобы, и я не думаю, что их натура изменится с возрастом. Возьмите, к примеру, Ганстона, сэр. Не хочу на него жаловаться, но ведь он собирается в армию. Подумайте, каково будет служить под командованием такого олуха, не имея возможности оспаривать его решения. Жизнь станет невыносимой.

Старый Тоби взял понюшку табаку:

— У тебя неординарные взгляды на вещи, Брук, и я бы советовал держать их при себе. Признаюсь, в твоих словах есть доля истины, но дисциплина — необходимая составляющая нашего существования. Rectique cultus pectora roborant 7. Желая преуспеть в какой угодно карьере, ты должен учитывать этот факт. Но объясни, почему ты проводил столько времени в школе фехтования и в тире, если не намерен стать военным?

— Дабы приобрести опыт, сэр. Когда я стану старше, никто не сможет оскорбить меня безнаказанно.

— Не знал, что ты так задирист.

— Вовсе нет. Я не собираюсь ни с кем искать ссоры. Но джентльмен должен уметь защитить себя, ибо только в этом случае можно добиться независимости, как физической, так и духовной.

— Тебе следует знать, что законы, сурово карающие дуэлянтов, существуют уже много лет.

Роджер улыбнулся и пожал плечами:

— Тем не менее, сэр, дуэли происходят по-прежнему и разрешены во многих странах на континенте, где я рассчитываю побывать.

— Ага, — Старый Тоби зашуршал бумагами, — это снова возвращает нас к причине, по которой я тебя вызвал. Со следующего семестра ты переходишь в высшую школу, а у меня нет никаких сведений относительно карьеры, которую предпочли бы для тебя родители. Пришло время мне узнать об этом, чтобы отвести тебе побольше времени для соответствующих занятий.

— Решение на сей счет еще не принято, сэр. Отец хотел, чтобы я служил во флоте, но существовали определенные препятствия. А мать… — Роджер осекся и покраснел.

Старый Тоби устремил на него проницательный взгляд:

— Твою мать до брака звали леди Мэри Макэлфик, не так ли? И все ее родственники по-прежнему закоренелые якобиты. Ты хотел сказать, что король именно из-за этого не разрешил тебе поступить во флот? Правительство препятствует производству в офицеры людей, даже отдаленно связанных со сторонниками Стюартов, это общеизвестно.

— Да, сэр, именно так и произошло. Будучи капитаном королевского флота, мой отец и предположить не мог, что возникнут трудности с моим приемом на службу. Когда проблемы все-таки возникли, он пришел в бешенство, но сказал, что остается еще много времени, прежде чем я достигну возраста, подходящего, чтобы отправиться в плавание, и за эти годы ему удастся переубедить лордов Адмиралтейства. Однако вскоре после начала американской войны 8, когда в 1778 году в конфликт вмешались французы, корабль отца ушел в море, и с тех пор он домой не возвращался, так что, слава Богу, не смог предпринять никаких мер.

— В 1778-м, — пробормотал Старый Тоби. — Пять лет тому назад. Выходит, все это время ты обходился без отцовского надзора. Неудивительно, что школьная дисциплина кажется тебе обременительной. А в письмах отец не упоминал о намерениях относительно твоей будущей карьеры?

— Да, время от времени. Но думаю, он понимал, что писать в Адмиралтейство бессмысленно, а личного влияния при дворе у него не было. Отец рассчитывал на покровительство адмирала Родни, когда флот вернется домой, но помешала война, а после нашей великой победы при острове Сейнтс его корабль остался на базе в Вест-Индии.

— Тем временем ты подрос, и вскоре тебе уже будет поздновато поступать во флот. Не питая к этой службе ни малейшей склонности, ты, очевидно, поздравляешь себя с тем, что отец не успел принудить тебя к морской службе.

— Даже если бы отца отпустили завтра, — усмехнулся Роджер, — ему понадобилось бы много времени, чтобы добраться домой, и сверх того «несколько месяцев, чтобы устранить прежние препятствия, а как только мне исполнится шестнадцать, я буду в безопасности. Так что война обернулась для меня чудесным спасением. Служить в армии достаточно скверно, но месяцами торчать гардемарином на корабле, питаясь черствыми сухарями и выслушивая указания каждого Тома, Дика и Гарри… при одной мысли об этом меня бросает в дрожь!

— Как ты, должно быть, помнишь, Сенека по этому поводу мудро замечал: «Quoe fuit durum pati, meminisse dulce est» 9. А каковы твои планы?

— У меня их нет, сэр, и я буду охотно руководствоваться вашими указаниями, во всяком случае, что касается обучения в высшей школе. Моя мать, я уверен, согласится с любыми занятиями, которые вы сочтете подходящими для меня.

— Помимо обычного курса, ты уже сейчас изучаешь французский язык. Немногие мальчики проявляют интерес к современным языкам, и меня удивило, когда в прошлом году ты попросил у меня разрешения изучать французский. Зачем тебе это понадобилось, Брук?

— Потому что я надеюсь отправиться в путешествие.

— Для своего возраста ты отлично владеешь латынью и греческим, а так как латынь является языком общения всех образованных людей, то, я думаю, на континенте ты вполне можешь ею обойтись.

— Несомненно, сэр, но, владея латынью, английским и французским, я смогу понимать людей всех сословий.

Старый Тоби окинул задумчивым взглядом худощавую фигуру и энергичное лицо собеседника. Паренек обладал поразительной для столь юных лет уверенностью в себе, был хорошо сложен, обещая стать красивым мужчиной. Эти темно-голубые глаза — несомненно, дар матери-шотландки — вкупе с коротким прямым носом, крепкими белыми зубами и волевым подбородком погубят не одну женщину. Умудренный опытом старик поймал себя на мысли, что недолго ждать того времени, когда парень соблазнит хорошенькую горничную или работницу с молочной фермы. Прежде чем принять духовный сан, дабы обеспечить себя синекурой, Старый Тоби был завзятым бабником, а потому считал шестнадцатилетнего юношу, который не затаскивает девушек на сеновал, либо больным, либо ненормальным. В те годы люди рано начинали сражаться и любить.