Понсон дю Террайль - Сокровище гугенотов Страница 4

— Вам незнакомы даже азы нашего благородного искусства, и я мог бы убить вас, как цыпленка! — насмешливо заметил ему гасконец и, сделав резкое движение шпагой, сразу выбил оружие из рук остолбеневшего Шомберга. Заметив это, защитник Берты Мальвен произнес: — Перейдем к другому!

В то время как Шомберг смущенно подбирал свою шпагу, гасконец обратился к вновь появившемуся противнику.

Последний тоже соскочил со стены; он был замаскирован. — Вот как? — захохотал гасконец. — Вам угодно сохранить инкогнито? — и он поднес кончик шпаги к его лицу.

Но король — это был он — сейчас же встал в позицию, и гасконец сразу увидал, что имеет дело с мастером шпаги.

— Тем лучше! — сказал он. — Это гораздо забавнее! Шомберг, подобрав свою шпагу, кинулся на помощь королю, но тот крикнул:

— Оставайся на месте! Пусть увидит, нужен ли мне помощник, чтобы убить какого-то бедняка, клянусь собачьим хвостом! «Где я уже слышал это выражение?» — подумал гасконец. Шомберг повиновался и отошел в сторону.

— Ну-с, сударь, поторопимся! — сказал король. — Стоит собачий холод, и я хочу скорее убить вас, чтобы согреться.

Гасконец расхохотался и сделал выпад в терцию, что в данном положении было совершенно необычным парадом.

— Ваша милость еще жалуется, тогда как я поставлен еще в худшее положение! — сказал он при этом и перешел в очень изящную кварту.

— Каким это образом? — спросил король, удивленный парадом. Гасконец, не переставая играть шпагой, ответил насмешливым тоном:

— На моей родине не боятся, когда стынут ноги или кончики пальцев.

— А чего же там боятся в таком случае? — спросил король, заметивший, что противник достоин его.

— На моей родине пьют доброе вино, от чего кончик носа краснеет.

— А, значит, там много пьют?

— Необыкновенно много — ведь вино недорого. Поэтому кончик нашего носа бывает очень чувствителен к холоду, как лоза в плохой год!

— Вы очень остроумны, — сказал король, — но это еще не объясняет мне, почему я счастливее вас.

— Да ведь нос вашей милости прикрыт маской, тогда как мой беззащитен от мороза! — и с этими словами гасконец новым неожиданным выпадом коснулся плеча короля.

Прикосновение железа вызвало крик у Генриха III. Тогда Шомберг бросился к двери и принялся с отчаянием трясти за железный брус с воплями: «К нам! К нам!». В конце концов петли не выдержали, и под железными руками Шомберга брус выехал, открывая ворота. Келюс и Эпернон вбежали в сад, наступив на бесчувственное тело Можирона.

— Так-с! — пробормотал гасконец. — А я думал, что дождь уже кончился!

Заметив, что все трое хотят прийти на помощь его противнику, защитник Берты Мальвен сделал неожиданный прыжок в сторону, так что король, сделавший очень резкий выпад, ткнулся шпагой в пространство, подался вперед и упал на одно колено. Пользуясь этим, гасконец крикнул, доставая пистолеты из-за пояса:

— Эй, вы, господа! Я с удовольствием убью вас друг за другом, но если вы вздумаете вчетвером наброситься на меня, то, клянусь всеми святыми рая, я двоих из вас отправлю ко всем чертям пистолетными пулями. А дальше мы уже посмотрим! Эта угроза остановила миньонов. Тем временем король встал и сказал им:

— Господа, запрещаю вам сделать хоть шаг мне на помощь! Этот господин принадлежит мне!

— Вот это значит говорить по-дворянски! — отозвался гасконец, засовывая пистолеты обратно за пояс. Король снова двинулся к нему, высоко подняв шпагу.

— Вы ранили меня! — сказал он.

— Такова моя привычка! — хихикнул в ответ гасконец.

— Но я убью вас!

— Вот это было бы удивительно!

— Клянусь собачьим хвостом, мы посмотрим…

— Черт возьми, там видно будет.

Обменявшись этими восклицаниями, противники снова вступили в бой. Однако он оставался безрезультатным, так как оба фехтовали на диво. Самые неожиданные выпады, самые резкие удары, самые искусные финты встречали умелый парад.

— Клянусь собачьим хвостом, — воскликнул король задыхаясь, — вы отлично фехтуете!

— Ваша милость очень снисходительны! — ответил гасконец.

— Не желаете ли вы отдохнуть на минутку?

— С удовольствием! — вежливо согласился гасконец и воткнул шпагу в землю. Король последовал его примеру.

В этот момент на улице послышались торопливые шаги, и на театре сражения появилось новое лицо. Это был Крильон.

Миньоны даже вздрогнули от удовольствия при виде его. Они боялись, что королю придется плохо и они будут вынуждены отомстить за него смелому гасконцу. В этом случае знаменитая шпага Крильона могла бы очень пригодиться!

Хотя было так темно, что лицо было трудно разглядеть, но король сразу узнал герцога по его манерам.

— А, это, должно быть, Крильон! — сказал он.

— Да, это я! — отозвался Крильон. — Я вижу, что прибыл вовремя на помощь вашей милости.

Крильон еще больше других боялся нарушить инкогнито своего государя. Король продолжал:

— Вот здесь дворянчик с берегов Гаронны, который фехтует на славу!

— Надо делать, что можешь! — отозвался гасконец. При звуке его голоса Крильон вздрогнул.

— Что с вами, герцог? — спросил король.

— Ничего… о, ничего! — и герцог сделал шаг вперед, стараясь разглядеть лицо гасконца.

— Здравствуйте, герцог! — сказал тот.

— Тысяча бомб! Это он! — воскликнул Крильон.

— Так вы знаете этого господина? — спросил король.

— Еще бы! — ответил герцог.

— Я думаю! — отозвался гасконец. Крильон склонился к уху короля:

— Государь, если тридцать лет верной службы престолу составляют что-нибудь в ваших глазах, то вы отошлете прочь этих лакеев, наряженных дворянами, этих миньонов, разящих мускусом, этих…

— Тише, герцог, — недовольно остановил его король, — это мои друзья!

— Не такие, как я, государь! Я прошу вас исполнить мою просьбу во имя монархии!

— Ох уж этот мне Крильон! — буркнул король. — Всегда-то он заставляет плясать под свою дудку! Ступайте домой, милые мои, — обратился он к миньонам, — я сейчас нагоню вас.

— Мне это очень по душе! — сказал Келюс.

— А мне и подавно! — отозвался Эпернон. Только Шомберг обратил внимание на бесчувственного Можирона и сказал:

— Ас ним что нам делать? Крильон пихнул тело Можирона ногой и сказал:

— С этой падалью? Ее закопают где-нибудь в углу!

— Вы ошибаетесь, герцог, — сказал гасконец, — я уверен, что этот господин жив!

— Ну, так уберите его!

Шомберг взвалил бесчувственное тело товарища к себе на плечи и ушел вслед за Келюсом и Эперноном. Тогда Крильон сказал королю:

— Заклинаю вас именем ваших предков, спрячьте шпагу в ножны!

— Да кто же этот господин? — с удивлением воскликнул король.