Жизнь Марии Медичи - Сергей Юрьевич Нечаев Страница 4

Известие о смерти возлюбленной повергло короля в шок: он плакал, как ребенок, и почти полтора месяца не желал никого видеть. Однако мог ли легкомысленный король вечно оплакивать ушедшую из жизни женщину?

Через несколько месяцев после смерти «своего прекрасного ангела» король уже был озабочен сразу двумя новыми сердечными делами: сватовством к Марии Медичи и начавшимся ухаживанием за Генриеттой д’Антраг, дочерью Орлеанского губернатора Франсуа д’Антрага.

Из всех фавориток короля эта оказалась самой расчетливой. Прежде чем ответить Генриху взаимностью, она потребовала от него формальный письменный договор, и король пообещал вступить с ней в законный брак, как только она родит ему сына.

После подписания брачного контракта с Марией Медичи во Флоренции Генриетта д’Антраг, возмущение которой можно было понять, отреагировала на это столь громогласно, что итальянские послы, слышавшие ее вопли, стоя под дверью, поспешили попрятаться по своим комнатам. Генрих поклялся, что не собирается жениться ни на какой Марии Медичи. К Генриетте снова вернулась надежда, и она «одарила короля новыми удовольствиями».

А время шло, и с каждой неделей Генрих все больше нервничал. Его Генриетта была на седьмом месяце беременности, и он с тревогой думал о том, что, если она разродится мальчиком, он окажется в ловушке зачем-то данного им же самим слова. Реальная вероятность такой нелепой и такой ненужной в данный момент ситуации мешала ему спокойно спать. К счастью, на помощь ему пришло само небо. В апреле у Генриетты случились преждевременные роды, и она произвела на свет мальчика, который почти сразу умер. Узнав об этом, Генрих почувствовал огромное облегчение, ведь случившееся несчастье избавило его от необходимости исполнять свое обещание. Он подарил буквально убитой горем Генриетте земельное владение Верней, возведенное в маркизат, что, как он считал, должно было послужить бедняге некоторым утешением.

Новоявленная маркиза де Верней немного сбавила тон и стала чуть более покладистой. Генрих обнял ее и с легким сердцем уехал в Лион.

Всю дорогу он резвился, как мальчишка, обмениваясь любовными письмами со своей флорентийской невестой. В одном из них, в избытке хорошего настроения, он написал:

«Как вы желаете мне сохранения моего здоровья, так и я желаю вам того же, чтобы после вашего приезда мы смогли произвести на свет хорошенького ребеночка».

Эта переписка еще ни разу не видевших друг друга людей становилась день ото дня все более нежной. Король называл свою невесту «моя госпожа» и, по обыкновению, впадал в экзальтацию, клянясь ей в вечной любви и целуя «миллион раз» ее ручки. Мало-помалу, захваченный собственной игрой, он почувствовал влечение к этой «маленькой флорентийке», которую он и знал-то только по портрету, к тому же сильно приукрашенному…

К маленькой флорентийке… Для того, кто видел Марию Медичи, назвать ее так было невозможно. Летом 1600 года ей шел двадцать седьмой год. По тем временам для невесты это уже был серьезный возраст. Конечно, она была на 20 лет моложе Генриха IV, но под определение «маленькая» она, ну, никак не подходила.

Немецкий писатель Генрих Манн описывает ее так:

«Щеки ее, несколько обвисшие, дрожали при ходьбе. Лицо уже расплывшееся, нос длинный, но приплюснутый, а поблекшие глаза бессмысленно смотрят в пространство».

Биограф Генриха IV Франсуа Байру пишет:

«Невозможно себе представить женщину, более непохожую на Генриетту д’Антраг, чем Мария Медичи. Первая была худощавой, темноволосой, живой и жизнерадостной; вторая — полной, светловолосой, томной и преувеличенно стыдливой».

А вот биограф кардинала де Ришелье Энтони Леви утверждает, что Мария Медичи «была женщиной грубой, вульгарной, не блиставшей умом и абсолютно лишенной какой-либо изысканности и личного обаяния».

Говорят, что некрасивых женщин не бывает (продолжения этой поговорки не всегда приличны, поэтому приводить их мы не будем. — С.Н). А еще говорят, что лучше быть красивой, чем добродетельной, но лучше уж быть добродетельной, чем некрасивой. К сожалению, Мария Медичи не отличалась ни красотой (это было видно сразу), ни добродетельностью (это выяснится очень скоро).

Было решено, что бракосочетание состоится во Флоренции — по доверенности, и король принялся искать человека, который смог бы представлять его в столь ответственных и торжественных обстоятельствах.

Выбор пал на герцога Роже де Бельгарда, который по приказу короля отбыл во Флоренцию с полным набором полномочий для проведения бракосочетания от его имени. Он уехал в сопровождении свиты из сорока человек. Все они погрузились на корабль в Марселе и прибыли во Флоренцию в самом конце сентября.

На пристани их встретили сыновья Великого герцога Тосканского, а сам правитель Тосканы уже ждал делегацию в своем дворце. Герцог де Бельгард предъявил письмо от своего короля и на словах подтвердил цель миссии, с которой он прибыл.

Глава четвертая

Свадьба Генриха IV и Марии Медичи

Церемония этого весьма странного для нынешних времен бракосочетания по доверенности