Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе - Борис Борисович Филимонов Страница 4

чинов делали свое дело – осторожно встретившее пришельцев население стало очень скоро относиться к ним с симпатией, но своих сыновей до поры до времени не посылало добровольцами в белые части. Тогда в воззваниях наряду с вышеперечисленными фразами появились новые: «Станем дружно вместе с белоповстанцами на защиту нашей худобы», «Не дадим своих лошадей и смертным боем будем бить тех, кто их берет», «Неужели вы не поддержите белых повстанцев, которые уже нанесли могучий удар красным бандитам?», «Куй железо, пока горячо», «Крестьяне и казаки, пополняйте ряды белых повстанцев добровольно», «Вступайте добровольцами в ряды белых».

Но все эти воззвания и шумиха, поднятая в печати, без активных работников в среде населения, были малодейственны и шли на обертку. Шумиха оставалась только шумихой, а для действительного пополнения рядов действующей армии было сделано мало, еще меньше было сделано в деле ее снабжения всем необходимым в зимнюю пору. Не говоря уже о том, что из деятелей, усиленно подготовлявших майский переворот во Владивостоке, на словах много говоривших о спасении России, никто не взял в руки винтовки и не пошел на фронт, очень многие лица, искренне считавшие себя за белых, делали вид, а быть может, даже и считали, что вооруженная борьба с большевиками им не нужна, что эта борьба чуть ли не преступна, а что с коммунистами следует бороться как-то иначе… Уж не убеждениями ли? Как относилось население Владивостока к борьбе белых с красными, можно указать на следующий пример: во Владивостоке существовала странная организация: «Союз офицеров-грузчиков». Конечно, когда во Владивостоке сидел коммунист Антонов, от сильной нужды хорошо быть и грузчиком, но, когда братья по оружию находятся на фронте, тогда, казалось бы, офицер должен был бы пойти в ряды армии. Однако в армию не пошел ни один, но все предпочли остаться грузчиками. Этот факт весьма характерен и показателен, ибо дело тут не в том, что некоторые «офицеры-грузчики» были больше грузчиками, чем офицерами, и не пожелали менять своей профессии, и не в том, что другие имели свои личные или семейные причины не идти, а в том, что они все остались глухими к делу борьбы за Россию, им всем было безразлично, что творится вокруг.

Интересной и характерной фигурой для того времени является видный политический и общественный деятель белого Приморья С.П. Руднев, автор книги «При вечерних огнях». Его любовь к России и желание для нее потрудиться не подлежит сомнению. Но он типичный, выбитый из колеи интеллигент. Он гордится правительством, просуществовавшим под русским флагом более года, более других правительств, и не видит или не хочет видеть, что это было, собственно, с разрешения японцев, от желания коих в любую минуту этот флаг мог и спуститься. Руднев готов бороться за Россию, но только словами, добрыми пожеланиями, законодательными проектами. Говоря о своей работе в Омске, он сознается: «Да и вся-то работа в беженстве была, как подумаешь теперь, такой же никчемной и напрасной, а ведь тогда и думалось и верилось, что делаешь нужное и полезное дело». И тем не менее он и в Приморье, как и в Омске, продолжает эту «никчемную» работу и отдается ей целиком. А борьбу оружием, единственным убедительным средством, он называет авантюрой. Не всем, конечно, сражаться с оружием в руках, нужно работать кому-то и в тылу, но С.П. Руднев одно называет «никчемной», а другое «авантюрой». И таких было много, и все они одновременно и стремились к чему-то, и колебались, и верили, и сомневались, и готовы были на все, и боязливо останавливались перед препятствиями… Не то было у красных. Их вожди имели перед собой ясные цели. Они ошибались, делали многое впустую, переделывали вновь, но своей работы не называли «никчемной» и «авантюрой».

Теперь нужно несколько коснуться взаимоотношений, создавшихся к концу 1921 г., между правительством и Народным собранием. Обычно при победах на фронте стихают внутренние несогласия, оппозиция склоняется перед правительством, авторитет же последнего вырастает сам собой. В Приморье этого не случилось, и ко времени больших побед на фронте, захвата Хабаровска и ценной материальной боевой части во Владивостоке появился грозный признак внутренней неурядицы. Вместо подъема, большого сплочения, увеличения помощи армии, доказавшей свои боевые качества, между правительством и Нарсобом произошел разрыв. Следует отметить, что всего недели за две до этого, а именно 9 декабря, произошла полная ликвидация вражды Владивостока и Гродекова – оппозиционная гродековская группа, возглавляемая генерал-лейтенантом Глебовым, перешла в безоговорочное подчинение каппелевскому командованию.

В.Г. Болдырев в своем дневнике заносит:

«19 декабря

Уходит премьер Иванов, вернее – его заставляют уйти из-за каких-то служебных недочетов. Проще говоря, у С. Меркулова нашелся более надежный и преданный кандидат».

К этим строкам дневника можно прибавить, что С.П. Руднев в своей книге В.Ф. Иванова именует «любимцем Совета несоциалистического съезда». Таким образом, увольнение Иванова с поста премьера должно признать весьма знаменательным.

«22 декабря

Идет разговор о мобилизации офицеров. Заключен заем, вернее ссуда, по которой правительство, по заключению Павловского (депутат Нарсоба), ничего не получит. В печати появилось интервью депутата правительственного большинства Подгорбунского, резко подчеркивающее зависимость правительства от Совета несоциалистического съезда. Я, да и многие другие из непосвященных, были удивлены серьезностью темы интервью со стороны более чем посредственного депутата Подгорбунского. Это, несомненно, какой-то ход, знаменующий появление опасной трещины между правительством, вернее, С. Меркуловым, решившим опираться исключительно на армию, и наиболее реакционную часть Несосов (прозвание Совета несоциалистического съезда), и правительственным большинством.

23 декабря

На интервью депутата Подгорбунского последовал чрезвычайно резкий официальный ответ председателя правительства. Этот ответ и по форме и по содержанию – оплеуха правительственному большинству, роль которого, как роль Совета несосъезда, сводится этим документом к нулю. „Зачем же я вырывал камни из мостовой, чтобы ими швырять в Семенова? Не для того, конечно, что бы создать вместо него Меркулова", – горячится депутат Оленин. „Мы их породили, мы и убьем", – серьезное замечание спокойного, выдержанного Андрушкевича».

«В этот же день Нарсоб, вопреки желанию правительства, постановил прервать сессию для рождественского ваката, чтобы этим дать возможность иногородним и крестьянским членам ехать домой и там агитировать против бр. Меркуловых, и чтобы делегация Нарсоба, во главе с генералом Болдыревым, могла бы съездить в Хабаровск, разузнать, что там делается и каковы намерения каппелевского командования», – пишет С.П. Руднев в своей книге. Упоминая об этом в своем дневнике, В.Г. Болдырев заносит под 24 декабря:

«Сегодня зачитан весьма резкий протест Совета казачьего съезда, как ответ на вызов, брошенный вчерашним официальным сообщением правительства большинству Нарсоба. Кроме того, принято пожелание Народного собрания о скорейшем