Николай Богданов - Тайна Юля-Ярви Страница 4

Мне было не до шуток. Догадка, мелькнувшая у меня в связи с услышанной песней, теперь превратилась в уверенность, что мы над пропастью.

Я открыла дверь, и сени наполнились каким-то перемежающимся сиянием.

— Володя, — обратилась я, — метель прошла, на небе сполохи!

И, затолкав злополучные перины в избу, я увлекла моего друга на улицу смотреть северное сияние.

Наконец мы остались одни. Природа удачно переменила декорации. Вместо подвижного занавеса — снегопада — теперь перед нашими глазами небо переливалось и играло всеми цветами радуги. Северная природа словно показывала свои тайные волшебные богатства. Несколько секунд в вышине висела кружевная, огненная кайма, такая гигантская и неправдоподобная, что природа поторопилась убрать ее, но той же щедрой рукой вместо нее развесила по краям неба несколько зеленых полотнищ. Затем их сменили оранжевые, синие, лиловые полосы, и вдруг они превратились (в тонкие огненные нити. Глаз не успевал следить за этой игрой. Словно давая ему отдохнуть, в безбрежном воздушном океане стали перекатываться спокойные, сияющие волны света.

И они исчезли. Возникли огненные столбы и распались на причудливые ярусы, сложенные из всех оттенков красного цвета.

И внезапно вселенная, показав свои богатства, вдруг опустила на землю перламутровые, серебристые шторы. Эти шторы вселенной колыхались над землей, пропуская сквозь себя то фиолетовые, то голубые, то розовые лучи.

Если бы это продолжалось долго, человеческий глаз мог не выдержать. Но вдруг вспыхнул фосфоресцирующий свет, и все исчезло. Повеяло пустотой и холодом стратосферы.

На миг и я забыла все земное и, схватив Шереметьева за руку, прошептала:

— Как это волшебно. Ни с чем несравнимо!

— А мне это напоминает большой воздушный налег на Ленинград. Только здесь это беззвучно и в каком-то гигантском масштабе, — ответил Шереметьев.

Я не стала спорить и приступила к главному:

— Нам нужно немедленно действовать. Мне кажется, что нашему полку угрожает гибель на озере Юля-ярви — судя по песне старика. В основу ее положен действительный случай.

— Значит, мы сядем на озеро, где водяные играют в карты?..

— Да, представь себе, что все ваши самолеты спокойно стоят на озере, а в это время соседний водяной выпьет из него воду? Тогда лед повиснет боз поддержки, как гигантский купол. Он рухнет и похоронит ваш полк в одну минуту.

— Что ты говоришь? Как это возможно? Куда же денется вода? — встревожился Шереметьев.

— Делай вид, что мы разговариваем о красотах северного сияния, за нами следят, — предупредила я, увидев, что в окне отогнулся край занавеси.

— Это фантастично, — усомнился мой друг.

— Но я рассказала ему, что Лава-ярви, Юля-ярви. Бюля-ярви и другие составляют цепь озер. Они соединены ручьями и расположены каскадом — одно озеро выше другого — и переливают из своих каменных чаш излишки воды друг другу. Стоит нарушить этот режим, прекратить отток или приток волы, и начнутся эти «чудеса», которые поражали фантазию карельских охотников.

В одном озере излишки воды пойдут поверх льда, образуя наледи, а в другом ушедшая из-подо льда вода образует зловещую пустоту.

И тут действительно стоит скакнуть зайцу, как весь лед рухнет с потрясающим эффектом.

— Да, но почему должны произойти все эти изменения? — все еще не желая верить опасности, спросил Володя.

— Это было однажды по воле случая, а теперь может произойти по чьей-то злой воле.

Мы оба задумались. Было решено, что Володя, поскольку он хуже меня ходит на лыжах, останется караулить Импи и старика, а я побегу на аэродром. Наши инженеры должны проверить еще раз надежность Юля-ярви, а разведчики — проверить странных хозяев одинокого дома. До Юля-ярви отсюда было гораздо ближе, чем до Бюля-ярви, где я посадила самолет.

— Неужели ты думаешь, что она диверсантка? — спросил Шереметьев. — Настоящая диверсантка должна бы льстить, чтобы усыпить бдительность, а она какая-то угловатая, непосредственная…

— Не знаю, может быть, это такой прием. Во всяком случае, мы не должны рисковать. Если мы ошибемся в лучшую сторону — нам будет пища для шуток, и только. Но если мы ошибемся в худшую — последствия будут страшными.

Войдя в дом, я начала собираться в путь, делая вид, что иду к своему самолету сообщить по радио о нашей вынужденной посадке. Импи была равнодушна или казалась такой.

Мне хотелось еще раз предупредить Володю, чтобы он был с ней настороже, но, признаться, я постеснялась: он мог подумать, что я ревную… Если бы я была мужчиной, я бы ему сказала покрепче.

Короткий, но обильный буран много прибавил сугробов. В долине ручья снег был такой глубокий и пышный, что лыжи тонули в нем и шаг приходилось делать мелкий. Это был не бег, а тяжелая работа по прокладке первой лыжни. Зная, что у ручья и в падях снег глубже, я выбрала путь гористей. Сюда мы пришли е юга, с озера Бюля-ярви, — я держала путь на север, на Юля-ярви. Мороз крепчал. В ночной тиши гулко трескались скалы и хрустел лед в озерах. Вначале комбинезон показался мне легким, а затем превратился в непомерную тяжесть. Даже автомат казался лишним, а пара гранат — совершенно свинцовыми.

Но тревога за судьбу бомбардировщиков, которые должны были появиться с наступлением хорошей погоды, гнала меня вперед.

Взяв направление по компасу, я стала забирать напрямик и скоро вышла на увал, с которого оглядела местность.

Снова заиграли сполохи северного сияния и местность. озарилась причудливым светом. По одну сторону увала темнел незамерзающий ручей, бегущий, невидимому, в. Юля-ярви, а по эту сторону — ручей, бегущий из Юля-ярви. Значит, я вышла на гребень водораздела, и если буду идти по нему, то скоро приду на озеро и найду жилье аэродромной команды.

Я присела на валун в тени корявой карликовой сосны и стала смотреть в ту сторону, откуда пришла, где оставила Володю. Мне как-то было тревожно за него, словно томило предчувствие.

И вдруг среди снегов я различила движущийся предмет. Вначале я испугалась, что это волк, а потом испугалась еще больше, увидев, что это человек и он идет по моему следу. Ему не надо прокладывать лыжни, и, как бы я ни старалась, он все равно нагонит меня. Кто он, что ему надо? Сердце тревожно забилось. Мне помогло знание таежных и северных правил. Нельзя подставлять незнакомым спину, лучше на них взглянуть со спины…

Я быстро прошла вперед, круто повернула, сделала полукруг и приблизилась к своему следу со стороны.

Выбрав каменную россыпь, я легла и затаилась среди валунов. Преследователь, идя по лыжне, неизбежно пройдет мимо и подставит свой бок и спину моим глазам и моему оружию на выбор.