Густав Эмар - Великий предводитель аукасов Страница 40

— Хорошо! — сказал Курумила. — Наш друг думает обо всем. Пусть дон Луис напишет письмо.

— А знаете, — продолжал Валентин, — я очень рад, что все так случилось, что эта мысль пришла мне в голову не вчера, а сегодня.

— Отчего так? — с удивлением спросил Луи.

— Потому, что наше письмо порадует и ободрит бедного дона Тадео. Он увидит, что мы заботимся о нем и его дочери.

— И то правда, — отвечал Луи.

— Ну так пиши же, Луи.

Граф тотчас же написал письмо на листке, вырванном из записной книжки. Жоан между тем приготовился в дорогу.

— Брат, — сказал ему Валентин, отдавая записку, — мне не нужно давать вам советы: вы опытный воин, человек решительный. А здесь остаются друзья, которые будут ждать вас обоих.

— Моему брату больше нечего сказать мне? — спросил Жоан, воинственное лицо которого блистало от счастья. — Мое сердце остается здесь, но я сумею найти его.

Раскланявшись с друзьями, индеец, как газель, прыгнул в высокую траву. Скоро он бросился в реку и переплыл ее. С того берега он подал прощальный знак своим друзьям и скоро исчез из виду.

— Молодец! — заметил Валентин, снова усаживаясь у костра.

— Жоан воин, — гордо отвечал Трантоиль Ланек.

— Теперь, — продолжал Валентин, — поговорим о том, что делать дальше.

— Я слушаю моего брата.

— Дело, которое нам предстоит, — весьма трудное, и без вас, предводитель, я думаю, мы не сумели бы его выполнить. Конечно, смелости у нас хватает, но тем не менее мы вынуждены были бы отказаться от всяких поисков. В этой стране белые, каким бы хорошим зрением ни обладали, ничего не увидят и не будут знать, в какую сторону направляться. Только вы можете привести нас к цели. Пусть же один из вас будет командовать, мы с радостью станем повиноваться. Пусть он ведет нас, куда сочтет нужным. Итак, Трантоиль Ланек или Курумила должны всем распоряжаться.

Трантоиль Ланек, подумав несколько минут, отвечал:

— Мой брат хорошо сказал, его сердце не закрыто облаками от его друзей. Да, дорога долгая и усеяна опасностями. Но пусть мои бледнолицые братья надеются на нас. Мы выросли в пустыне, она открыта для нас, и мы избегнем всех козней и капканов, которые расставлены на нашем пути.

— Отлично, — отвечал Валентин, — мы знаем теперь, кому повиноваться. Остается еще вопросов какую сторону и когда мы отправимся?

— Сейчас, — отвечал Трантоиль Ланек. — Только прежде нам надо определить план действия и затем следовать ему.

— Вот это умно сказано, предводитель. Обсудим этот план. Каково ваше мнение?

— Я думаю, — отвечал Трантоиль Ланек, — для того чтобы отыскать след молодой девушки с небесно-голубыми глазами, нам надо вернуться в Сан-Мигуэль и оттуда отправиться по следам воинов, которые увезли ее.

— И я то же думаю, — подтвердил Валентин. — Да, признаюсь, другого пути и не вижу.

Курумила отрицательно покачал головою.

— Нет, — сказал он, — идя по этому следу, мы только потеряем время.

Оба француза с удивлением поглядели на него, между тем как Трантоиль Ланек продолжал преспокойно курить.

— Я не понимаю вас, предводитель, — сказал Валентин.

Курумила усмехнулся.

— Пусть мой брат слушает, — ответил он. — Антинагуэль могущественный и бесстрашный предводитель, это величайший из аукасских воинов, его сердце обширно, что Божий мир. Токи объявил бледнолицым войну, и война эта будет жестокой. С Антинагуэлем гуинка, который ради выгоды готов опустошать свою землю. Бледнолицая девушка была похищена по приказанию токи, он хочет взять ее себе в жены. Так как токи нужно быть во главе своих воинов, то он прикажет привести ее в стан, чтобы получше уберечь ее. Поэтому, чтобы найти след девушки, надо идти по следам Антинагуэля, и мы увидим скоро, что оба следа соединятся. Я сказал, пусть мои братья рассудят. Он замолчал и, опустив голову на грудь, ожидал, что скажут другие. Молчание длилось довольно долго, пока его не прервал граф.

— Мне кажется, — сказал он, — что мой брат Курумила прав. Я разделяю вполне его мнение. В самом деле, если токи хочет взять донью Розарио себе в жены, то конечно же он предпочтет, чтобы она была подле него. Что скажет Трантоиль Ланек? — спросил он, обращаясь к предводителю.

— Курумила один из мудрейших ульменов своего племени. Он храбр, как ягуар, и хитер, как лисица. Он правильно рассудил — мы пойдем по следам Антинагуэля.

— Так пойдем же по следам Антинагуэля, — весело предложил Валентин. — След он оставляет широкий, нетрудно найти.

Трантоиль Ланек покачал головою.

— Мой брат ошибается. Мы действительно пойдем по следам Антинагуэля, но сделаем это по-индейски.

— То есть?

— Как птица летит.

— Прекрасно, — сказал Валентин, ошеломленный этим кратким ответом, — но я ничего не понимаю.

Предводитель не мог не улыбнуться, видя, как изумился молодой человек.

— Если мы просто пойдем по следам Антинагуэля, — сказал он снисходительно, — то мы его не скоро нагоним. Он на два дня впереди нас и на лошади, а мы пешком. Если мы и нагоним его, то может быть уже поздно.

— Черт возьми! — вскричал молодой человек. — Правда, я не подумал об этом. Где ж мы достанем лошадей?

— Нам не нужно лошадей. В горах легче и скорее пройти пешком. Мы пересечем след по прямой линии, как птица летит. Всякий раз, как мы дойдем до новых следов, мы рассмотрим хорошенько их направление и опять пересечем. Будем делать так, пока не убедимся, что напали на след бледнолицей девушки. Тогда мы изменим наш план согласно обстоятельствам.

— Да, — отвечал Валентин, — все это мне кажется умно. Но уверены ли вы, что мы не заплутаемся и не пойдем по ложной дороге?

— Пусть мой брат успокоится. Этого не случится.

— О, я совершенно спокоен! Когда ж, вы думаете, мы настигнем его?

— Послезавтра вечером мы будем недалеко от него.

— Как? Так скоро? Это невероятно!

— Пусть мой брат рассудит: в то время, когда наш враг, который не знает, что его преследуют, но который, однако, не медлит, будет делать четыре версты в долине, мы сделаем восемь в горах.

— И слава Богу! Мы, значит, просто станем пожирать дорогу. Действуйте как знаете, предводитель. Я вижу, что лучших проводников, чем вы, не сыщешь.

Трантоиль Ланек усмехнулся.

— Что ж, в дорогу? — спросил Валентин.

— Надо немного погодить, — отвечал ульмен, показывая на своего товарища, который занимался приготовлением индейской обуви. — В пустыне все может выдать. Если те, которых мы преследуем, в свою очередь преследуют нас, то ваши сапоги выдадут нас. Вы снимете их, тогда аукасские воины будут слепы. Они увидят только индейские следы и будут обмануты.