Джек Линдсей - Восстание на золотых приисках Страница 40

Позабыв обо всём на свете при виде людей и прохладной, журчащей воды, исполненный восторга, Дик с громким криком бросился вперёд. Но, ещё не успев добежать, он почувствовал, как сердце у него сжалось от предчувствия беды, и понял, что перед ним — враги.

Отступить он уже не мог. Хотя на него было направлено с полдесятка револьверов, особого страха Дик не испытал. Ему смертельно хотелось пить, сделать хотя бы один глоток воды, да и к тому же эти люди, как ни зачерствели их сердца, были в здравом рассудке!

— Я хочу пить! — крикнул на бегу Дик.

Люди безмолвно расступились и пропустили его. Спотыкаясь, он добежал до пруда, стал на четвереньки и погрузил пылающее лицо в прохладную воду. Потом начал пить.

Все по-прежнему молчали. Почувствовав, что его усталая голова проясняется, Дик приподнялся и увидел Томми Китайца, который стоял в нескольких шагах и целился в него.

— Вот ты и пришёл, — сказал Томми с неумолимой улыбкой. — Томми стоит свистнуть — и ты бежишь, как собака.

— Я был в лагере повстанцев, а потом заблудился.

— Старая история, — отмахнулся Томми. — Мы с тобой уже раньше встречались. Что ты можешь мне сказать?

— Вы же не сердитесь на меня за то, что я убежал, когда вы собирались меня мучить?

— Мы не сердимся. Но мы помним. На этот раз мы будем осмотрительней.

— Ещё бы! — сказал, подходя к ним, огромный швед. — Именно так!

Он хотел стукнуть Дика, но Томми оттолкнул его.

— Погоди. Да и побоев с него мало.

Он повернулся к Дику и сузил глаза. Остальные молча сомкнули круг. Дик слышал, как мирно пощипывали траву лошади. Мысли его разбегались. Невозможно было поверить, что под эти мирные звуки — журчание ручья, похрустывание травы, в зубах у лошадей, шелест листвы — может случиться что-нибудь дурное.

— Ну как, теперь ты одумаешься? Второй раз убежать не просто.

— Если вы опять меня спрашиваете о золоте старика Макфая, то я могу только повторить, что ничего не знаю, — ответил Дик, с трудом сосредоточивая внимание на свирепых лицах, обращённых к нему. — Я бы не скрыл, если бы знал. Золото дешевле жизни.

— Золото и есть жизнь, — заметил Томми. — Только золото и нужно человеку. Поэтому оно — жизнь. Так, мальчики?

Сообщники Томми насмешливыми возгласами выразили своё согласие.

— Ещё бы! Именно так! — сказал швед, с кровожадной ухмылкой утирая обеими руками рот, где недоставало передних зубов. — Отдаю свою голову за монету. Чью угодно голову. За два пенса.

— А ты, часом, не за вознаграждением пришёл? — спросил один из бандитов.

— За каким вознаграждением?

Громко смеясь, бандит указал на правительственное объявление, которое они для издёвки прикрепили к большому камню. Дик прочёл несколько напечатанных крупным шрифтом параграфов: «500 долларов за поимку… Живого или мёртвого… Бродягу, известного под именем Томми Китаец, и его сообщников… Золото из Банка в…»

— Расскажи нам про Макфая, и мы отпустим тебя, — сказал Томми Дику.

— Я ничего о нём не знаю. Найди я золотой клад, разве я стоял бы здесь перед вами в таком виде? — ответил Дик, стараясь придумать доводы поубедительнее.

— Но там было золото, а теперь его нет. И ты знал, что оно было.

— Вам же известно, сколько жуликов живёт на приисках. Наверно, кто-то раскопал его в пожарище до вас.

— Ну что ж, парень, — сказал Томми, немного подумав. — Так ты говоришь, что не знаешь?

— Не знаю.

— А если это правда, то скажи, — какая нам от тебя польза?

— Никакой пользы, — согласился Дик. — Но это ещё не причина, чтобы вам что-нибудь сделать со мною.

— Нет, причина, — сказал Томми, и его тонкие губы медленно расплылись в улыбке. — И не одна, а куча причин. К чему нам мальчишка, который будет зря болтать о нас? Другое дело, если бы ты признался, что стащил у старика золото, которое принадлежит Томми, и всё рассказал бы нам, и добавил бы это золото к тому, которое лежит у нас в сундучке — вон в том сундучке! — Он показал на дубовый, окованный железом сундучок, валявшийся на земле среди других вещей. — Мы бы убедились тогда, что ты хороший мальчик. Мы бы приняли тебя к себе и знали бы, что не станешь болтать о нас. А иначе…

Томми сплюнул.

— Я ничего не знаю о кладе Макфая, не знаю даже, был ли когда-нибудь такой клад, — уныло сказал Дик, чувствуя, что говорит впустую.

— Тогда нам от тебя никакого проку, — заключил Томми, медленно взводя курок.

— Ещё бы! — сказал швед, облизываясь. — Чёрт подери! Именно так.

— А почему бы ему не присоединиться к нам? — вмешался самый молодой из шайки, на лице которого ещё сохранились следы грубоватого добродушия. — Он ведь тоже вне закона, как и мы!

Они отошли в сторону и начали совещаться. Дик устало сел на берегу пруда. За его спиной высилась скала; эту преграду ему не одолеть. Он не мог кинуться в сторону, где стояли лошади, или начать карабкаться по склону: пуля нашла бы его раньше, чем он нашёл бы какое-нибудь укрытие. Оставалось одно — ждать.

Глава 27. Мститель

Томми Китаец отошёл от спорящих.

— Мёртвые держат язык за зубами, — сказал он, и его тонкий рот слегка искривился.

Дик пытался приготовиться к смерти. Но он не хотел умирать. Во всяком случае, не так. Если уж ему было суждено умереть молодым, то лучше бы его убили на холме Эврика. В такой смерти был бы по крайней мере смысл. В ушах Дика звучал возглас Рафаэлло: «Свято помните эту субботу!»

Не успел Томми сделать шаг по направлению к Дику, как откуда-то прогремел голос:

— От души спасибо, мальчик. Вот и я.

Дик взглянул наверх и увидел старого Неда, стоявшего на скале, которая нависала над полянкой. Бродяги остолбенели от изумления.

— Ты причинил мне зло, Томми! — воскликнул Нед, и револьвер его щёлкнул.

Томми пошатнулся, дико замотал головой и рухнул на землю. Мгновенно последовал второй выстрел, и большой швед упал ничком.

— Это тебе, Гус!

К этому времени бандиты оправились от неожиданности. Их потрясла небывалая смелость Неда. Они оцепенели при виде того, как бесстрашно он стоит на скале и не торопясь стреляет в них. Но тут они схватились за револьверы и в свою очередь начали палить. Однако от волнения и от необходимости целиться в человека, стоявшего прямо над ними, они стреляли слишком высоко.

Нед подстрелил ещё одного бандита, потом следующим залпом сам был ранен.

— Ура лорду Нельсону и ангелам господним! — завопил он надтреснутым голосом.

По его щеке текла кровь, левая рука беспомощно повисла. Двумя выстрелами он свалил ещё двоих. Потом выстрелил и промахнулся. В него попало несколько пуль.

Он медленно начал клониться, скатился со скалы и упал вниз, на кустарник.