Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон Страница 41

— Ты одет как джентльмен. Насквозь промокший, но все-таки благородного вида. Иди.

Мэтью слез с повозки и по трем каменным ступенькам крыльца, опиравшегося на большие плиты, поднялся к двери домика. Жилище было бревенчатым, с заделанными глиной стыками, — как и остальные постройки Нью-Юнити. Все тут было потрепано непогодой, потемнело от дождей и имело зловещий вид. Окна плотно закрыты ставнями, но сквозь щели виднелся свет — видимо, от нескольких свечей. Мэтью бросил взгляд назад, на Грейтхауса, гордо выпрямившегося на облучке, — насколько это позволял холодный проливной дождь, — потом сжал руку в кулак и постучал в дверь.

Он с волнением ждал. Внутри дома послышались шаркающие шаги.

— Кто там? — спросили из-за двери. Голос был слабый, тихий, но в нем тоже, пожалуй, прозвучала выжидательная нотка.

«Наверное, старик», — подумал Мэтью.

— Мы проезжали мимо, — сказал Мэтью. — Нас непогода застала в дороге. Можно у вас переждать? Хотя бы в сарае?

Ответили не сразу.

— Сколько вас? — наконец услышал Мэтью.

— Трое.

— Куда… едете?

— В Форт-Лоренс, — сказал Мэтью.

Снова последовало молчание. Мэтью подумал, что хозяин ушел. Через некоторое время дверь вдруг резко отворилась. Выглянувший из-за нее старик держал свечу в деревянном подсвечнике. Колеблющееся пламя окрашивало его в оранжево-желтый цвет. Он был худ, костляв, роста среднего, но в молодости явно был гораздо выше: спина его согнулась под бременем старости. Лицо его испещряли морщины, словно карту, оставленную под дождем и небрежно смятую чьей-то рукой. Оставшиеся кустики волос были белы как снег и тонки, как первый иней, но седые брови росли густо, как летние кукурузные поля. Он наклонил голову влево, потом вправо, и Мэтью понял, что эти ввалившиеся глаза, наверное, видят только его силуэт.

— Входите все, пожалуйста, — пригласил старик. Он открыл дверь шире, и Мэтью знаком показал Грейтхаусу, что их пускают. — Заходите, заходите. Погрейтесь, — звал хозяин.

Мэтью сперва удостоверился, что Грейтхаус один справится с выгрузкой арестанта из повозки, затем вошел в домишко и направился прямиком к весело потрескивавшему камину. Там он положил пистолет на каминную полку, снял свой головной убор и подставил тело благодатному теплу.

— Я Джон Бертон. — Старик оставил дверь открытой для двух других гостей и подошел к Мэтью. Усеянной старческими пятнышками, но уверенной рукой он поднял свечу к лицу Мэтью. — Как вас зовут, сэр?

— Мэтью Корбетт. — С улицы послышался звон цепей. — Мистер Бертон, я должен сказать вам, что…

Его прервал грохот громового шара, который Морг тащил закованными в кандалы руками и уронил на доски настила перед дверью. Мэтью поморщился: нехорошо гостям, напросившимся в дом к незнакомому человеку, в первую же минуту ломать крыльцо.

— Ой, простите, — появившись в дверях, сказал Морг. Из-за оков спина его была согнута. — У меня тяжелая ноша, сэр.

— Садись, — велел ему Грейтхаус. Он скинул с себя мокрый плащ и бросил его арестанту. — Вытри ноги, прежде чем входить в дом.

— Если бы у меня была обувь, то ноги не были бы такие грязные, верно?

Нужно отдать должное крепости духа Джона Бертона: когда шар упал, старик подпрыгнул лишь чуточку и удержал в руке свечу. При более ярком свете Мэтью рассмотрел, что глаза у хозяина почти матовые, а пламя отражается в них мутно-желтым отблеском — такого цвета должен быть лондонский туман, подумал Мэтью. Возможно, Бертон не полностью ослеп, но ясно, что он почти ничего не видит.

— У вас тут кто-то в цепях, — сказал старик, снова склоняя голову в одну сторону, а потом в другую. — Арестант. В Форт-Лоренс, значит, везете?

— Да, сэр, — ответил Грейтхаус. — Я Хадсон Грейтхаус. Мы с Мэтью из Нью-Йорка. Спасибо вам, что пустили нас погреться.

— А у арестанта вашего есть имя?

— Тирантус Морг, к вашим услугам, — ответил Морг с крыльца, где он сидел и пачкал плащ Грейтхауса своими замызганными ногами. — С кем имею честь?

— Я Джон Бертон. Надо было бы сказать, преподобный Джон Бертон. Я был тут священником. — Он поколебался, помолчал и, кажется, решился. — Я и сейчас тут священник, — твердо сказал он. — Подберите свои цепи и входите.

— Еще раз шар уронишь, — предупредил Грейтхаус Морга, с трудом поднимающегося на ноги, — я по другим шарам сапогом заеду. Понял?

Морг, стоя в скрюченной позе, посмотрел на него и криво усмехнулся.

— Сэр, спрячьте свои угрозы себе в карман. Как джентльмен, обещаю вести себя примерно. Идет?

Грейтхаус жестом велел ему входить. Затем взял свой плащ, осмотрел нанесенный ему урон и с возгласом отвращения швырнул с крыльца на холмик из мокрых листьев. Закрыв дверь, он прошел мимо Морга и встал рядом с Мэтью, чтобы погреться у огня.

— Мм! — протянул он, раскрывая ладони. — Так-то куда лучше!

— Извините, что мы в таком виде, — сказал Мэтью священнику, видя, что с них уже накапали на пол целые лужи.

Он оглядел комнату. Несмотря на подслеповатость Бертона, тут было чисто прибрано. До нью-йоркских домов, конечно, далеко, но снаружи этой конуры казалось, что внутри все будет гораздо хуже. На полу лежала циновка, сплетенная из речного тростника. Перед камином из природного камня, по разные стороны от круглого столика, были поставлены два стула — один со скамеечкой для ног. Рядом с очагом были сложены в кожаный мешок принесенные дрова. На другой стороне комнаты стоял большой стол, возле него — два стула и открытый старый сундук с чугунными горшками, сковородками и другой кухонной утварью. По лестнице можно было подняться наверх, где, видимо, был спальный чердак. Мэтью заметил книжный шкаф с десятком томов, хотя, как преподобный Бертон умудрялся читать, было загадкой. В глубине комнаты располагался обыкновенный сосновый буфет. У одной из стен разместился простой, но крепенький аналой, и на нем лежала распахнутая толстая книга в черном переплете, которая не могла быть