Бен Кейн - Ганнибал. Бог войны Страница 41

Воздух наполнился криками. Крошечные фигурки людей падали с палубы, как муравьи с потревоженного бревна. Уже это было страшно, но когда железная лапа освободилась, над укреплениями появилась другая. Она несла огромный камень размером с трех человек. При виде его новый вой поднялся среди тех, кто выжил после падения, их обуял новый ужас. Квинт отвернулся, но не мог заткнуть уши, когда камень обрушился на корабль, и за этим взметнулся водяной вал. Сжав челюсти, он поплыл дальше. Боль от ударов по ребрам и по ноге замедляла продвижение, и он стал чаще отдыхать. Во время перерывов мужчина осматривался в надежде увидеть корабль, который мог бы его подобрать. Но поиски были тщетны. Все корабли в пределах видимости были либо безнадежно разбиты вражескими снарядами, либо постепенно тонули и опускались на дно гавани. Со времен Канн Квинт не видел такого побоища. Он рассматривал лица плывущих рядом, моля богов, что не увидит знакомых. И не увидел. Рассматривать трупы не имело смысла – их было слишком много. Так что когда юноша натыкался на еще одно тело, то просто отталкивал его в сторону.

Слева покачивался на волнах лежащий на спине труп. Квинт хотел плыть дальше, но что-то заставило его взглянуть снова. Уши мертвого солдата оттопыривались. Юноша моргнул. Это был Урций. Квинт подплыл к другу, и его снова поразила скорбь. Глаза Урция были закрыты, а рот приоткрыт. Друг выглядел мертвым, но Квинт приложил два пальца к его шее прямо под челюстью и с колотящимся сердцем подождал. Сначала он не ощутил ничего, а потом, к своей великой радости, почувствовал слабый пульс.

– Ты крепок, как старая долбаная калига, Урций, – прошептал юноша, не сдерживая слез, текущих из глаз. – Благодарю тебя, Нептун, что оставил этого человека на поверхности и не дал утонуть.

Радость продолжалась недолго. Все равно не было никакой возможности поддерживать друга на пути к выходу из гавани и дальше. И снова в сердце закралось отчаяние. «Прекрати, – прошептал он себе разгневанно. – Урций не сдался бы, если б ему пришлось помогать мне. Придумай что-нибудь!» Он огляделся, стараясь не поддаваться ужасу, пытаясь найти выход, и, наконец, его взгляд ненароком упал на судно, на котором он с товарищами прибыл сюда. Оно лежало на воде, как что-то мертвое, никому не нужное. И неизвестно откуда Квинту пришла мысль. Пара квинквирем, похоже, не собиралась тонуть. Да, они не могли никуда уплыть. Да, они были под самым носом у неприятеля, но в этом и была их привлекательность. С точки зрения сиракузцев, нет нужды продолжать поливать эту пару кораблей градом стрел и камней, так как они уже не представляли угрозы для города.

– Там мы будем в безопасности, – прошептал солдат приятелю, обхватив того сзади рукой за грудь. – По крайней мере, какое-то время.

Казалось, целый век они добирались до ближайшей квинквиремы. Квинт мог бы добраться до разбитого корабля скорее, если б стремился к его середине, но туда по-прежнему падали стрелы и камни. У кормы, пожалуй, даже в промежутке между двумя кораблями, они могли бы совершенно скрыться от защитников на стене. Внимание вражеских стрелков сосредоточилось на видимых целях. Когда двое римлян подобрались к корме, Квинт заметил в воде гроздь голов, и его дух немного воспрянул. Чем больше их здесь будет, тем больше надежды выжить. Он удвоил свои усилия. Нужно осмотреть стрелу в руке Урция. Лишняя пара рук сделает это возможным.

– Скоро мы с этим разберемся, вот увидишь, – сказал он соратнику, страстно желая, чтобы тот ответил.

Но ответа не последовало, и тревога Квинта возросла. Юноша снова прикоснулся к шее Урция и с огромным облегчением нащупал пульс. Потом из группы уцелевших явственно послышался голос. Коракс! Еще не все потеряно, решил мужчина. Боги не совсем покинули его. И это было кстати, так как он совсем ослабел. Дальше с Урцием придется трудно. Примерно в двадцати шагах от кормы Квинт крикнул:

– У меня здесь раненый товарищ. Может кто-нибудь помочь?

Люди обернулись, и трое направились к ним.

У первого подплывшего были черные волосы и голубые глаза. Солдат узнал в нем гастата из другой центурии их манипулы, но не знал его имени.

– Куда он ранен? – спросил тот.

– Стрелой пробита левая рука. Но с тех пор, как я его нашел, он не приходит в сознание, так что может быть и травма головы, которую я не видел. – «Пусть ее не будет!» – взмолился он.

– Дай мне его, – сказал черноволосый. – Поплывем к центуриону. Он…

– Знаю, – перебил Квинт. – Коракс – мой центурион, хвала богам.

– Похоже, он отличный малый. – С большой осторожностью черноволосый обхватил Урция за грудь. – Я держу.

Радуясь, что Урций попал в хорошие руки, Квинт поплыл к Кораксу. Черноволосый гастат с товарищами поплыли следом.

Когда центурион узнал Квинта, на его лице отразилась искренняя радость.

– Смотрите, кого выплюнул Нептун! Клянусь всеми богами, Креспо, рад тебя видеть.

– А я рад видеть вас, – с чувством сказал Квинт. – Не думал, что вы уцелели.

– А я так же думал про тебя. Пока не появился ты, я не видел никого из моей центурии. Эти в основном из части, какую разделили между нашим кораблем и вторым. Несколько моряков и горстка из части Витрувия. Кто у тебя там? – Он указал Квинту за спину.

– Урций.

– Еще одна хорошая новость, – улыбнулся Коракс. – Он тяжело ранен?

– Не уверен, центурион. Он без сознания.

Лицо Коракса потемнело от злости и озабоченности.

– Придется приложить все силы, чтобы он выжил, а, будь я проклят? Гадес может обосраться, если думает, что получит такого солдата, как Кувшин. Я сегодня и так потерял слишком много людей.

Окружающие были потрясены кощунством Коракса, но Квинт не разделял их чувств. Командир был здесь, живой, а остальное не имело значения.

– Для начала надо его привязать, – велел центурион, поднимая из воды веревку.

Квинт увидел, что она заканчивалась большой петлей, давая возможность держаться. Веревка была привязана к железному кольцу на корме прямо у них над головами. Чуть погодя подплыл черноволосый солдат с Урцием, и они накинули сделанную Кораксом петлю на раненого.

– Какая рука? – спросил Коракс.

– Левая.

Квинт нащупал руку товарища, осторожно приподнял ее, чтобы стрела не задела туловище. Когда она показалась из воды, он зажмурился. Передняя часть стрелы отломилась, оставив торчать только конец с оперением.

– Это череда удач, не иначе, – пробормотал Коракс.

Он осторожно потянул и вытащил древко. Из раны потекла тонкая струйка крови, и Урций застонал. Его веки приподнялись.

– Ты меня слышишь? – спросил Квинт.

Взгляд раненого прояснился.

– Проклятье… голова болит. Я, наверное… ударился обо что-то в воде.