Мария Акулова - Когда падают звезды. Часть 2 Страница 41

Мимо Майи он прошел даже не обернувшись. Ях, это она во всем виновата. В том, что из-за нее ему пришлось давать обещание, а потом и выполнять его. Майя закусила губу, боясь что расплачется. Какая же она дура.

Уже оказавшись в комнате, Дэррек просто повалился на не расстеленную кровать, в закопченной одежде, не заботясь о том, что в дверях продолжал стоять провожатый.

- Вам бы промыть рану.

- Я разберусь. - сил не было ни на что, даже снять грязную рубаху, чтобы не получить заражение.

Покачав головой, мальчишка вышел.

*****

В этот вечер не имело значения, кем ты родился: мужчиной или женщиной, богатым или бедным. Кем ты был: леди или служанкой. Что ты умел: вышивать или шить. Они все вместе пытались помочь друг другу пережить весь этот ужас. Валящиеся с ног от усталости герои разбрелись по комнатам, не в силах даже притворяться, что приключение далось им малой кровью, Майя еще с двумя работниками осматривали лошадей, проверяя, все ли с ними нормально. Соня, отправив маму в спальню, руководила разносом воды для всех, и лордов и работников, не гнушаясь делать это наряду с привыкшими таскать тяжелые ведра служанками.

Все это время, весь долгий час, Майя просто боялась вернуться домой. Боялась увидеть во взгляде кого-то осуждение, боялась увидеть гнев в глазах самого герцога. На сей раз заслуженный гнев. Но стоять на холоде она не смогла, как бы не хотела. Когда конюхи закончили осмотр, пришлось вернуться в дом.

- Майя, наконец. - ей на встречу вылетела Соня, несущая огромный медный таз. - Возьми на кухне еще воды, отнеси Витору. Уже не хватает рук.

- А куда этот? - она подставила руки, забирая у сестры тяжелую ношу.

- Это промыть рану.

- Кому?

- Герцогу. - в глазах Майи блеснул страх, но она быстро взяла себя в руки.

- Я отнесу. - и прежде, чем сестра успела возразить, помчалась наверх. Он ранен, и это тоже ее вина, а значит, именно ее долг вину искупить.

*****

Сняв рубашку, Дэррек успел умыться, даже немного прополоскать плече, но для того, чтоб оно перестало так ныть, он надеялся, ему удастся промыть его еще раз. После душной, задымленной конюшни, ему не хватало воздуха. Открыв окно, мужчина облокотился руками о раму. Да уж, давненько он не попадал в такие передряги. Будто проверяя, подвигал мышцами руки. Боль заставила зашипеть.

Майя зашла очень тихо, поставила таз на стул, аккуратно закрыла дверь.

- Я принесла воду. - услышав ее голос, Дэррек резко обернулся. Она стояла опустив глаза, будто нашкодившая школьница, перед воспитательницей.

- Спасибо. - он не двинулся с места, давая ей свободу выбора, снова сбежать, или остаться с ним. Ведь она этого хотела, еще тогда, когда только увидела. Хотела подойти, дотронуться, убедиться, что жив и даже почти невредим.

Первой, звенящей тишины не выдержала она, дернувшись в сторону двери, но его оклик ее остановил.

- Постой. Помоги мне, пожалуйста. - она недоверчиво оглянулась. - Промыть плече.

Не дожидаясь повторной просьбы, Майя опять схватила свою тяжелую ношу. Устроила ее на прикроватной тумбочке. Дэррек сел на кровать, ближе к изголовью.

Несколько мгновений девичий взгляд блуждал по комнате, пока она не нашла то, что искала. В углу стоял сундук, в котором должно было лежать свежее белье. Так и есть, схватив белую наволочку, Майя вернулась к мужчине.

И без того слабые руки, сейчас, из-за волнения не смогли справить даже с тем, чтобы порвать тонкий материал.

- Дай мне. - Дэррек дотронулся до сжатого кулачка, пытавшегося растерзать ткань. Взглянув чуть испуганно, она отдала. Тишину разорвал треск врущейся материи.

- Спасибо. - она смочила получившуюся тряпку теплой водой.

Боясь сделать больно, Майя начала обтирать поверхность вокруг раны очень осторожно. Каким бы бедным ни был ее опыт врачевания, она понимала, что травма не смертельная, но неприятная. Увлеченная своей работой, она переместилась, оказавшись в ограждении его сложенных на коленях рук и чуть раздвинутых ног.

Срезай она ему сейчас плоть с плеча ножом, он вряд ли бы это заметил, любуясь сосредоточенным лицом, тонкой шеей, вздымающейся при каждом вздохе грудью. Когда он положил руки на тонкую талию, она лишь на секунду напряглась, а потом продолжила работу.

- Прости что накричал. - он притянул ее чуть ближе, заключая в ловушку. Обработав поверхность вокруг раны, она приступила к самой содранной коже, прекрасно представляя, как это должно быть больно. Если ему так удобно, держаться за нее, сжимать руки сильнее, когда она сделает неосторожное движение и вновь их расслаблять, когда она все делает правильно, Майя не станет противиться.

- Это вы простите меня... - рука чуть дрогнула. - Из-за меня, вы могли... - переведя дыхание она договорила. - Вы могли пострадать. Я вела себя глупо.

- Ты вела себя мужественно.

- Я вела себя как дура! - отбросив тряпку в воду, Майя закрыла лицо руками, пытаясь скрыть подступившие слезы. Вот только всхлип спрятать не удалось.

Дэррек уткнулся лицом в платье, вдыхая знакомый до боли аромат.

- Я сделал бы так же, будь в конюшне мой конь. - он говорил тихо, не желая испугать ее еще больше. Льющиеся сейчас слезы - реакция на весь полученный сегодня стресс.

- Но вы не рисковали бы жизнью других людей! - она попыталась вырваться, злясь на себя еще больше. Но давить на больное плече она не могла, а по другому освободиться ей бы не удалось.

- Это было мое решение. Ты тут ни при чем. - это не совсем правда, причина как раз в ней, вот только чтобы не видеть на ее лице страдания и того страха, который родился там, возле конюшни, он готов был войти в горящее здание еще множество раз.

В один момент, Дэррек начал медленно отклоняться назад. Майя не понимала что происходит, пока не упала сверху, придавив к кровати. Лишь чудом, она не уперлась при этом рукой в раненое плече.

- Ты ни в чем не виновата. - уже через секунду, к кровати прижата была она, а Дэррек смотрел на нее сверху, опершись о здоровую руку. - Я сам решил лезть в огонь, и случись что-то, сам был бы виноват.

Это была ложь, и она это прекрасно знала, а отблагодарить могла только сказав правду:

- Случись что-то, я бы себе никогда не простила. - и прежде, чем слова успели слететь с уст, он завладел ее губами. Слаще меда, нежнее бархата. Она не противилась ни напору языка, ни ласкам здоровой руки, осознавая, что этого могло и не быть. Его могло и не быть, и вот это было по-настоящему страшно. Настолько, что она сама притянула его еще ближе, пробуя и его на вкус.

- Я скучал. - он поцеловал по очереди ее закрытые глаза, кончик носа, заставляя чуть поморщиться, образовавшуюся на лбу складку, и вновь вернулся к губам. - Я по тебе скучал.