Прометей № 1 - Альманах Российский колокол Страница 42

Вот и Бразилия. Двухэтажный особняк возле Копакабаны, в тех местах, где 13 лет назад сражались и умирали товарищи Престеса. Сюда сходятся нити подполья. Неподалеку – конспиративные квартиры товарищей-интернационалистов: немцев Артура и Эльзы Эвертов, аргентинцев Родольфо и Кармен Гиольди, русских Павла и Софьи Стучевских, американца-радиста Виктора Аллена Баррона. Ольга – связная между Престесом и группой. Они вместе анализируют обстановку, ведут организаторскую работу. Доказывают товарищам из КПБ: подготовка восстания требует времени. В ответ – недоверие, противодействие, если не саботаж. Генсек КПБ, недавний анархист под псевдонимом Миранда, вместо серьезной работы отделывается фразами: всеобщая забастовка вот-вот начнется, народ готов взяться за оружие. Когда же восстание стихийно вспыхивает, отправляется… отдыхать. Несколько дней его ищут, чтобы собрать штаб. Профлидеры ждут, пока выступят военные. А враг не теряет времени. Приходит весть об измене и разгроме.

Подпольную работу нелегко вести и в ожидании победы, но во много крат труднее – после поражения, сопряженного с предательством. В расследовании участвуют гестапо и абвер, Интеллидженс сервис и спецотдел госдепартамента США – предшественник ЦРУ. Престесу и интернационалистам грозит самая большая опасность. Можно эмигрировать, но они решают остаться – не из лихости, а из ясного понимания, что здесь их боевая позиция в общей борьбе с фашизмом. Они меняют квартиры, сбивая преследователей со следа. Ольга берет все связи на себя, постоянно проверяет, нет ли слежки. Декабрьским днем, подходя к дому Эвертов, видит, как Артура и Эльзу вталкивают в полицейские машины. Предупреждает товарищей. Но аресты продолжаются. Эверты молчат под пытками. Виктор Аллен гибнет в застенке. Стойко держатся Родольфо и Кармен. Но Миранда дал подробные показания. Нашелся и среди интернационалистов предатель – некто Грубер. Полиция с немецкой методичностью обыскивает дом за домом. Престес просит Ольгу беречь себя, сохранить силы для борьбы в случае его ареста. Она отвечает: «Если тебя арестуют, не останусь на свободе, конечно, и я». Ею движет не только чувство, но и опыт подпольщицы: головорезам Филинто Мюллера наверняка поручено убить Престеса под любым предлогом, и надо быть рядом, чтобы не дать злодейству совершиться.

Утром 5 марта 1936 г. дом был оцеплен. С десяток полицейских вломились в комнату, держа наготове оружие. Каждый знал смысл приказа стрелять «при малейшей попытке к сопротивлению», рассчитывал на большую денежную премию, обещанную тому, кто «обезвредит» Престеса. Но цель заслонила от них незнакомая молодая женщина: «Не стреляйте! Он без оружия!» Она не молила о пощаде, а требовала: «Арестуйте вместе с ним и меня!» Внешность и акцент подсказали: иностранка, скорее всего немка. Выученики гестаповцев не посмели без прямого приказа стрелять в их соотечественницу. Пытались оттащить ее от Престеса, втолкнуть арестованных в разные машины, чтобы убить «при попытке к бегству». Но Ольга, тренированная и сильная, сопротивлялась, привлекая внимание соседей и прохожих. Пришлось везти арестованных вместе. Жертвуя собой, Ольга не дала фашистам уничтожить Престеса и повязать бразильских правителей его кровью.

В тюрьме их разлучили. Ольгу долго допрашивала целая команда высокопоставленных чиновников. Потом было еще много допросов. В деле записали: «Обладает большой выдержкой и хладнокровием. Не поддается запугиванию, не приходит в замешательство, отвечает продуманно. Производит впечатление человека, привыкшего к полицейским допросам». Она не давала никаких показаний, требовала разрешить ей написать Престесу и перевести из одиночки в общую камеру. Через месяц, когда в Бразилию приехала британская делегация, полиции пришлось выполнить оба требования. В первом письме Ольга сообщила мужу, что ждет ребенка.

Фото из следственного дела Ольги Бенарио-Престес

В общей камере она встретила товарищей: искалеченную пытками Эльзу Эверт, отважную Кармен де Гиольди, других коммунисток. Далекие от политики женщины, арестованные за принадлежность мужей к НОА, в письмах на волю просили присылать продукты для Ольги, вещи для ее ребенка. Один из арестованных летчиков нарисовал силуэты самолетов бразильских ВВС, а Кармен вышила их на белье для младенца. Ольга училась говорить по-португальски, разучивала бразильские песни, рассказывала о Стране Советов. Ее выбрали в коллегию заключенных – защищать права, организовывать голодовки и протесты, распределять передачи. Двор, где разрешалось находиться до семи вечера, прозвали «Красная площадь»: там проходили собрания, ликбез, лекции. Теорию марксизма и философию вела Ольга. Из пустых катушек соорудили систему блоков между камерами для передачи записок и посылок. После ужина включали «радио»: пели Интернационал, «Бандьеру Россу» и гимн НОА, рассказывали новости, высмеивали врагов.

На очной ставке с Мирандой Ольга заявила, что видит его впервые, и отказалась подписать протокол. Генсек КПБ без колебаний сказал, что «эта немка» всегда участвовала в заседаниях руководства партии, и напомнил, что более полные сведения о ней можно найти в его предыдущих показаниях. У посольства Бразилии в Берлине были тесные связи с гестапо и абвером, и вскоре на стол министра лег меморандум посла: «По предоставленным мне данным, женщина, называемая в нашей прессе женой Престеса, является опытным, умным и отважным агентом Коминтерна Ольгой Бенарио. Имеются основания считать, что она была агентом-связником, осуществляя контакты между Артуром Эвертом (Гарри Бергером), Престесом и советским представительством в Монтевидео, а также выполняла специальные поручения, организуя пропаганду среди коммунистической молодежи Бразилии». Пошло в ход и досье Интеллидженс сервис.

Опасаясь судить Ольгу открыто, враги нашли надежный способ расправы. Филинто Мюллер составил бумагу о ее высылке в Германию. Бразильских прислужников Гитлера не остановили ни беременность узницы, ни то, что мать и ребенка отправляли на верную гибель, ни то, что сами нацисты официально не требовали ее выдачи. Начальник тюрьмы известил Ольгу, что ее ждет. Подруги-коммунистки посоветовали обратиться в Верховный суд. По закону мать ребенка бразильца, даже если брак не был оформлен, автоматически приобретала бразильское гражданство. Верховный суд отклонил ходатайство, сославшись на чрезвычайное положение. Несколько недель враги не решались на злодеяние; фашистский мятеж и интервенция в Испании придали им уверенности. 28 августа Варгас подписал указ о высылке.

Сентябрьской ночью в тюрьму явился особо доверенный агент, служивший и Мюллеру и Интеллидженс сервис. Он пообещал отправить узницу в больницу. Заключенные, разгадав ловушку, восстали, взяли надзирателей в заложники и предупредили, что те заплатят жизнью за попытку увезти Ольгу. По приказу Мюллера к тюрьме подтянули отряд карателей с автоматами и огнеметами. Чтобы не дать врагу уничтожить всех восставших или взять Престеса в заложники и убить, Ольга согласилась ехать в сопровождении товарищей. Но тех бросили в тюремную машину, а ее отвезли в порт, где стоял зафрахтованный гамбургской компанией испанский сухогруз «Ла-Корунья».