Владислав Стрелков - Завещание предков Страница 42

— Всё. Ты тут смотри Демьян. Если что, свернёшь палатку, вещи и …

И не договорив, мол, и сам поймёт, поехали к холму.

— Куда ты ведёшь нас, Сусанин-герой?

Кубин хохотнул и соскочил с коня. Я тоже слез, так как через эти засеки верхом не пройти. Елки росли плотно, сцепляясь ветками, и представляли собой лабиринт из непроходимых стен. Сначала мы въехали в лес, напоминающий парк, но потом…

Потом начался кошмар. Я, конечно, видел непроходимый лес, но этот. Мы петляли как по серпантину, огибая ёлочные стены. Иногда мне казалось, что тут мы уже проезжали. На небольшой поляне с толстой сосной посередине остановились чуть отдохнуть. Я ослабил подпругу и пустил Дусю пощипать травы. Дед Матвей сделал тоже самое и направился к сосне. Сосне!

— Стой!

Кубин замер и обернувшись, спросил:

— Что случилось?

— Власыч…. Кхм. Матвей Власович. Я бы не стал приближаться к сосне, на всякий случай.

Дед Матвей посмотрел на дерево, верхушка терялась в высоте.

— Ты думаешь это древо?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Но вдруг попадём в каменный век или к динозаврам.

Он усмехнулся:

— Сосны так долго не живут, хотя…. Ты прав. Береженого Бог бережет, сядем тут. Кстати, можешь звать меня по отчеству. Как там ты меня: «Власыч»? Хех! Мне нравится. Но, только не при всех.

Я улыбнулся:

— Идёт. Власыч, далеко ещё? Совсем закружил, или путаешь меня специально?

Кубин взял травинку и стал жевать. Ответил не сразу:

— Я не путаю тебя. Просто путь срезал, покороче. Напрямки ещё верста. Если вернёмся на хорошую тропу, то верст семь.

Ого! Интересно.

— А это почему?

— Тут сплошь ручьи, впадающие в болота и вот такой лес. А тропа не такая и широкая. Она огибает болото. А ты как думаешь, сколько мы проехали?

В этом однообразии петляния ощущение времени я потерял, но глянув на часы, прикинул, сколько мы ехали от Больших Ключей, и сколько в этом колючем рассаднике. Получилось час, мы петляли по лесу, а это восемь-десять километров. Нет. В таком случае это не короткий путь. По таким буеракам, петлять такое расстояние? Лучше уж длинной тропой. Блин. Не знаю. Посмотрев на Кубина, пожал плечами и помотал головой.

— Две версты.

Не может быть! Удивление видимо нарисовалось у меня на лице. Кубин улыбаясь, сказал:

— Сам не знаю, но в этом месте всегда так. Думаешь, что проехал десять верст, но на самом деле три.

Ой! Это значит…

Показывая на сосну, я сказал:

— Власыч, это древо. Точно тебе говорю. Путаница с расстояниями, это проделки леших.

Кубин вскочил и, взяв коня под уздцы, отошел к краю поляны. Затянул подпругу и по краю прошел к проходу между ёлками. Я позвал Дусю. Она послушно подошла, умница. И я двинулся за дедом Матвеем. Он остановился и, смотря на сосну, выругался:

— У, нехристь!

Сверху прошелестело и от шлема Кубина отскочила шишка. Он показал кулак:

— Хулиган.

— Пойдём, Власыч. Не надо его драконить.

И повернувшись к сосне, сказал:

— Извини его древо. Передай привет Кочуру. Осипу тоже.

И мы окунулись в хвойный суп.

Минут пять мы вели коней в поводу, а в голове крутилась интересная мысль.

— Власыч, а таких мест у Китежа много? Я имею виду как это. С путаницей расстояний или когда кругами ходишь.

Кубин остановился и, помедлив, сказал удивлённо:

— Есть такие. Мне известны ещё три.

— Вот!

Я поднял указательный палец.

— Я что тут подумал. Если вокруг Китежа такие места, то даже нечисть его оберегает.

Кубин махнул рукой:

— Ничего она не оберегает. Нечисть есть нечисть, а Китеж, город святой и чистый. Богородицей храним. Поехали.

И вскочив на коня, пустил его шагом.

Через сто метров открылась небольшая поляна, но Горин, подняв руку, застыл, вглядываясь в ёлки на той стороне поляны. Я тихо подъехал и шепотом спросил:

— Что там, опасность?

Он прошептал, показывая на арбалет, висевший у седла:

— Дай мне.

Я зарядил арбалет и передал его Кубину. Сам зарядил стреляющую ручку и проверил, как вынимается сабля. Потом стал внимательно оглядывать лес.

Кубин вскинул арбалет и выстрелил. Болт влетел в ёлочную лапу и оттуда вывалился заяц. Дед Матвей подъехал к тушке и, наклонившись, схватил косого за уши. Поднял, показывая и улыбнулся:

— Ещё пару и на обед заработали, а я зайчатину люблю.

— Блин, Власыч, предупреждать надо. Я уже саблю почти вытащил. А ты охотится задумал.

Тот, смеясь, выдернул болт и запихнул зайца в суму.

— Если б я тебя предупредил, то обед бы уже убежал. Лук приготовь, их возле болота много. Конечно, лучше с кистенём за зайцами охотиться, но это по полям. А тут у них под каждой ёлкой убежище.

Подумаешь, охотник. Ладно. Достал лук и приготовил стрелу. Через метро десять Кубин опять выстрелил. Косой даже из-под лапы не выпрыгнул, скончался там. И как он их видит? Вглядываясь в нижние ветки елок, и матерю про себя братцев кроликов. Блин, когда не надо, эти твари сигают, пугая, а сейчас сидят тихо и не дёргаются.

О!

Я заметил что-то под веткой. Заяц?

Навёл стрелу. Во! Точно заяц. Прицел сработал и здесь. Через стрелу я видел за лапой глаз притаившегося зайца.

Динь!

Я победно подъезжаю, наклоняюсь и, подобрав трофей, показываю его Кубину. Он кивнул:

— Отлично. Есть почин.

Проехали по болоту, обходя трясину. Само болото было не широкое, всего лишь метров семьдесят. С той стороны, вдоль болота тёк ручей. Дуся потопталась в ручье, смывая грязь болота. Потом крутой подъём и опять ёлочная каша.

Хм. Короткий путь, мля. Видел я его в гробу, блин. А иголки из кольчуги и не вытряхнуть. Пахну как лесной бальзам.

Вдруг, мы выехали на поле и Кубин, смотря вперёд и крестясь, сказал:

— Китеж!

Я жадно вгляделся на город из легенды.

До его стен было полкилометра. Стены какие-то маленькие. По сравнению с Вершами, ниже раза в два. Правда, перед стеной высокий вал и широкий ров с водой. Или это река Люнда?

— Власыч, а почему стены маленькие?

Кубин хмыкнул:

— А незачем городу высокие стены. Его сам лес защищает, сам ведь почуял. А на дороге к граду крепостица есть. По её краям засеки навалены, мышь помрёт, пробираясь.

— Что, и троп обходных нет?

Он кивнул:

— Есть, но про них мало кто знает. А местный люд оброк и товары по дороге возит.

Кони шли легкой рысью по выкошенному полю.

Я смотрел во все глаза на город. А во сне совсем другое видел. Вместо высоких, десятиметровых стен трехметровые, правда, с навесом вдоль стены. Рубленые башни, похожие формой на современные нижегородские, стояли метров через пятьдесят друг от друга. За стеной высились пирамидальные шатры церквей, увенчанные православными крестами. Вдалеке мелькнул золотистый купол храма. И в этот момент над землёй поплыл радостный благовест. Крестясь, подумал, что его громкий перезвон слышно, наверно, даже в космосе.