Сергей Слюсаренко - Друзья бога Страница 42

— Масло за борт! — проревел Сайлер, перекрикивая вой океана. — Разбить бочки!

Это был последний отчаянный шаг, лейтенант приказал вылить ворвань за борт, чтобы хоть как-то угомонить волны. Матросы, словно по пляшущей крышке ада, прорвались к бортам, ударами топоров разбили бочки, и зловонная масляная жижа хлынула за борт. Приняв жертву, океан успокоился, судно стало послушнее. Но чем ближе был мыс Горн, тем бесполезнее становились усилия людей. Битва за мыс длилась уже вторые сутки, но он так и стоял туманной глыбой в мареве дождя. Сайлер, посеревший от усталости и бессонных ночей, еле держался на ногах, морская болезнь свалила половину членов экипажа, но все-таки люди неумолимо, фут за футом продвигали фрегат на запад. И вот наконец мыс Горн поравнялся с «Диссектом». Толстый слой мхов и лишайников, покрывавший скалу с востока, окончился, и она засверкала на утреннем солнце кварцевыми вкраплениями.

Непонятно почему, но команде стало легче. То ли накопился опыт борьбы с бешеным штормом, то ли и вправду стихия стала отступать перед упорством человека, но с каждым часом движение фрегата становилось все увереннее и увереннее. И уже не слабая надежда выжить, а уверенность в победе двигала людей в бой с океанами, Тихим и Атлантическим, которые и сами, казалось, устали в вечной битве друг с другом, сойдясь в этой точке земного шара.

Человек победил. Фрегат «Диссект», истерзанный штормом, с сорванными реями, сломанным грот-стень-штагом,[77] порванным нижним брамселем[78] фок мачты, изодранным парусом под поникшим бизань-рю,[79] вышел в Тихий океан, в который раз посрамив провидение.

Глава 17

Или за миром призрачных явлений,Нам тщетно суждено, бесплодно жизнь губя,Искать себя, искать тебя,О разрушения зиждительного гений?Пора, пора тебе, о демон мировой,Разбить последние оплотыИ кончить весь расчет с дряхлеющей землей…Уже совершены подземные работы,Основы сущего подкопаны давно…Давно создание творцом осуждено,Чего ж ты ждешь еще?..

Шла третья неделя перехода через материк. Алан, вполне оправившийся после укуса змеи, шел, разделяя груз наравне со всеми. Путешественники, освоившись, насколько это было возможно, в сельве, уже без труда добывали пищу, благо заросли кишели зверьем. Манко, впрочем, отказался участвовать в охоте, сославшись на то, что ему хватало личинок и жуков. Однако ни Андреа, ни другие употреблять такую пищу так и не научились, хотя вид поедаемых насекомых уже не вызывал рвотного рефлекса. Дни сменялись ночами, переходы — приготовлениями к ночлегу и привалами…

Манко внезапно остановился и стал прислушиваться к звукам сельвы. Он принюхивался к запахам, внимательно смотрел вокруг, словно пытаясь понять что-то неуловимое, но очень важное. Потом внезапно улыбка, наверное, первая за все время, озарила его лицо.

— Я дома.

— Ты о чем? — спросил Мартин.

— Мы на земле ацтеков! Это моя родина. — Манко поднял руки к небу, словно взывая к своим, никому не ведомым богам.

— Значит, мы в Гватемале? — Андреа хорошо помнил границы империи индейцев.

— Мы на земле теночке,[80] — ответил индеец и, ни секунды не сомневаясь, указал рукой вперед. — Там Теночтитлан.

— Сколько еще идти, не скажете? — спросил Травалини.

— По царству мертвых идут всю жизнь, — ответил Манко и зашагал вперед. — И только через него мы пройдем эти земли.

На слова индейца особого внимания не обратили. Хотя легкое, сосущее изнутри беспокойство накрепко запало в душу Андреа. И жертвенный нож тревожно оттягивал карман.

Сельва сильно изменилась, пропали уходящие в небо деревья, стало светлее. Но индеец, несмотря на то, что дорога упростилась, стал напряженнее и осторожнее. Ближе к вечеру Манко предложил сделать привал пораньше. Он объяснил это тем, что ночлег надо оборудовать особым образом — лес кишел ягуарами.

На этот раз индеец показал, как делать подвесные лежбища-гнезда. Треугольники из стволов тонких сосен, изобиловавших здесь, переплели лианами и подняли на высоту в десяток футов над землей с помощью тех же лиан, привязанных к толстым веткам больших деревьев. Теперь ни ягуар, ни змеи не смогли бы добраться до людей. Удовлетворенный висячим бивуаком Манко предложил даже не ставить вахту на ночь, чем весьма обрадовал порядочно уставших людей. До глубокой ночи путешественники сидели у костра, ведя тихую беседу.

Андреа, устроившись в своем гнезде, впервые за долгие дни перехода почувствовал себя спокойно. Человек привыкает ко всему, и даже постоянная тревога, мучившая Андреа, ушла куда-то далеко, в те места мироздания, куда улетает дым от костра. Сквозь густую листву были видны несколько звезд на иссиня-черном небе, и Андреа уже собрался так и уснуть, глядя на них, но тихий шорох внизу заставил его посмотреть туда, на место бивуака.

Почти умершие угли погасшего костра чуть освещали поляну мистическим, багровым светом. Сначала Андреа даже подумал, что шорох был обманом слуха, но в конце концов он сумел рассмотреть почти на самом краю поляны плотное тело ягуара. Зверь, видимо, и сам боялся подойти ближе к кострищу и, затаившись, изучал стоянку людей издалека. Успокоившись, хищник двинулся к чуть тлеющим углям на полусогнутых лапах, припадая брюхом к палой листве. Зверь не знал, что человек за ним наблюдает, и, приблизившись к костру, стал обнюхивать объедки людского ужина. Уже совершенно спокойно он двинулся вокруг костра. Дойдя до такого места, с которого Андреа видел только черный силуэт на фоне остывающих угольев, зверь остановился и сел, уставившись на темно-красные огни. Ягуар сидел неподвижно, словно черное изваяние в огненном контражуре. Андреа, стараясь сдерживать дыхание, глядел на хищника. Так ягуар просидел минут десять, но потом вдруг обернулся, сверкнув красными глазами, и спросил Андреа:

— Что тебе нужно в царстве мертвых?

Потом, не дожидаясь ответа, ночной гость поднялся на задних лапах и выпрямился во весь свой гигантский рост. Его голова была на уровне глаз Андреа. Но это была не голова ягуара. Страшное, искаженное страданием человеческое лицо смотрело на юношу. Тело тоже не было телом ягуара. Это был тот призрак, который оставил ритуальный нож в руке Андреа. Все та же золотая фигурка на груди и светящиеся перья украшали привидение.

— Иди ко мне в Шибальбу,[81] царство мертвых ждет тебя, — прошептал призрак.