Бенджамин Рошфор - Фанфан и Дюбарри Страница 43

Потом о снах пришлось забыть — нужно было поскорее найти себе место на каком угодно корабле, ибо в кармане не было ни су. И даже пистолет, который удалось утаить в Гонфлере, пришлось продать в Кане, чтобы было на что жить. Книги он продал ещё раньше. Пришлось сменить и костюм, теперь на нем была какая-то куртка с капюшоном и штаны лионского трактирщика, но все теперь стало мало и расползалось по швам. А если человек привык следить за собой, такое одеяние может подорвать его уверенность в себе!

Для Фанфана наступили дни разочарований. Никто его не нанимал, поскольку каждому нужны были специалисты — плотники, коки, канониры, к тому же почти все считали, что он слишком молод, хоть он и клялся, что ему шестнадцать. Без еды он выдержал два дня — пил только дождевую воду. На третий день, пойдя на площади де Мартруа на рынок, он умыкнул оттуда под курткой круг ливерной колбасы. В давке никто его не видел.

— Голодное брюхо к совести глухо, — сказал он. — Господи Боже, я тебе клянусь, что красть не буду, пока снова не проголодаюсь!

Присев на столбик на пустынной узкой улочке, он достал свою добычу и уже собрался приняться за нее, когда вдруг рядом остановился небольшой экипаж, влекомый одной лошадью и управляемый кем-то, сидевшим внутри. Фанфан, сгорая от стыда, не поднимал глаз.

— Не будете же вы есть это всухомятку! — сказал женский голос.

Фанфан, как виноват бы он ни был, при звуках женского голоса всегда глядел орлом. Вот и теперь тоже.

Особа, правившая экипажем, теперь смотрела на него. И сквозь опущенное окошко в дверце экипажа он углядел изящное лицо в обрамлении курчавых локонов и шелкового шарфа.

— Мадам, примите мое почтение! — Фанфан встал. — Прошу вас, окажите мне любезность и взгляните на эту колбасу — огонь ваших прелестных глаз в момент её согреет!

— О, он совсем не изменился! — воскликнула женщина и залилась неудержимым смехом.

Это была Фаншетта Колиньон!

— Фаншетта? Быть не может! Я не сплю? Что делаешь ты в Нанте?

— А ты? — она вылезла из коляски.

— Как видишь… отдыхаю. Но как ты хороша! Еще краше, чем прежде!

— Мне уже семнадцать. О, милый мой, какая радость! — воскликнула она, бросаясь к нему в объятия, хотя, по правде говоря, выглядел Фанфан не слишком прилично. — Мой маленький Фанфан! Я думала, что никогда тебя не увижу!

— Я тоже… Но так часто думал, стала ли ты сестрой Фелицией или матушкой Анжеликой…

— Как видишь, этого не случилось, — с деланной печалью вздохнула Фаншетта. — Я оказалась недостаточно хороша для Господа…

— Тем лучше! Я так за тебя переживал, твердил себе, что ты умрешь с тоски и воздержания!

— Молчи уж, хулиган! Вначале я-то думала всерьез. Хотела кончить жизнь, умерщвляя телесные влечения!

— Моя вина! — признал Фанфан. — Ах, как я каялся! — добавил он полушутя.

— Забудем прошлое! — в тон ему сказала Фаншетта и засмотрелась на него. — Но ты ещё очаровательней, чем в детстве, когда я занялась твоей учебой!

— Чему же ты меня могла учить? Вот я тебя — действительно…

— Хвастун! Ты даже не лишил меня девичества!

— Ну ладно, ладно, — великодушно уступил он. — Зато теперь я к твоим услугам!

— Поехали ко мне! — предложила она.

— К тебе? Ты что, здесь живешь?

— А что, похоже, что я сплю под мостом? Взгляни получше!

— Какой прелестный шелковый шарф! — оглядел её Фанфан. — И тонкие белые чулки, сафьяновые туфельки, корсаж зеленого шелка с широкой белой юбкой так тебе идет! Да, ты права, под мостами ты не ночуешь!

— Я не просила тебя так меня разглядывать! — она погрозила пальцем у него под носом.

— А что?.. О! — Фанфан ошеломленно вытаращил глаза: на руке Фаншетты он увидел кольцо, она была замужем!

— Так ты…

— Как видишь! Ну так что, садишься?

— Чтоб познакомиться с твоим мужем?

— Чтоб разогреть твою колбасу! — она задорно подмигнула и расхохоталась.

Через четверть часа они уже сидели в кокетливо обставленных апартаментах, принадлежавших Фаншетте и её мужу, на ке де ля Хаф на втором этаже большого частного дома XVII века. Фанфан старательно вымылся, чего с ним не случалось уже долгие недели, потом они отдали должное колбасам. Читатель поймет, что мы имеем в виду.

Нетерпеливая Фаншетта разделась донага, едва они переступили порог квартиры! В камине так жарко пылал огонь! Не говоря ни слова, они накинулись друг на друга на супружеском ложе с задором и усердием людей, возобновляющих дружбу с детских лет и торопящихся наверстать потерянное время и кончить, наконец, то что когда-то начали.

Их охи и вздохи слышали только стены, затянутые плотным шелком, инкрустированный стол, бронзовые каминные часы, бархатные портьеры да коллекция оружия, висящая над постелью. Ну а с комода расстроенными глазами на них взирал портрет офицера в светлом парике, со шпагой на ремне — никто иной, как капитан де ля Турнере, супруг Фаншетты. Смотрел он долго, очень долго, и увидел предостаточно.

Часам к четырем Фанфан с Фаншеттой, шатаясь, перешли в кухню, где подкрепились яйцами, хлебом, вином — и, разумеется, той самой ливерной колбасой. Она была отличной! Тем более, что именно её заслугой по неведомому капризу судьбы они опять нашли друг друга!

В кухне на буфете стоял ещё один портрет капитана де ля Турнере, здесь он был в черном парике и с тонкими черными усиками, как и на самом деле. Портреты мсье де ля Турнере были всюду, и казалось, мсье капитан все никак не мог налюбоваться на свою физиономию!

— Он такой ревнивый! — вздохнула Фаншетта, заметив, что Фанфан разглядывает портрет. Сама же, сев Фанфану на колени, вертелась так, что становилось ясно, с чего ревнует капитан. И при этом спокойным тоном спрашивала Фанфана:

— Ты не боишься, что он нас застанет?

— Судя по твоему поведению, — также спокойно ответил Фанфан, — я решил, что он где-нибудь в отъезде?

— Вот именно, — прошептала Фаншетта и повела себя так беспокойно, что оба упали на пол.

И через некоторое время там и уснули.

Понятно, что такая безумная неосторожность — уснуть в костюмах Адама и Евы на полу! — должна иметь фатальные последствия! На сцене появится взбешенная Беллона со своим огненным мечом и навсегда разделит тех, кого соединил Эрос. Внезапно распахнутся двери, по полу простучат сапоги, и вот любовники каменеют от страха под взглядом вытаращенных глаз — не только нарисованных — взбешенного бойца! Какой кошмар!

— 205

По счастью этого не случилось, поскольку мсье де ля Турнере был занят на ночных маневрах в десяти лье отсюда и не имел верного слуги, который бы шпионил за женой. Во всяком случае, если бы даже проявленная мужская интуиция не подвела капитана, его полковник явно не дал бы отпуска по такому пустяковому поводу! Еще добавим, что Фаншетта закрыла входную дверь на цепочку. Так что пока она собралась бы зажечь свечу, найти ночные туфли, пока бы спрашивала: "- Это ты, милый?" и пока возилась бы с цепочкой Фанфан вполне успел бы исчезнуть! Они успели вместе проверить, что без особых проблем он мог с балкона спрыгнуть на тротуар, до которого было всего два с небольшим метра. Так что их безопасность была надежно обеспечена. Сам мсье де ля Турнере велел приделать цепь на дверь именно для того, чтобы жена чувствовала себя в безопасности. Так что оставим капитана де ля Турнере и возвратимся на его кухню.