Лучший исторический детектив [сборник] - Людмила Малёваная Страница 43

уже было полез во внутренний карман, чтобы достать носовой платок и вытереть испарину со лба, как маленькая дверь в стене открылась. К нему вышел небольшого роста худощавый человек в бархатной кипе на голове, в очках с затемненными стёклами и в аптекарском халате. Более ничего особо примечательного Мрозовский не заметил, снял шляпу, вытер пот тыльной стороной руки и подумал, что это верно и есть Зинткевич.

— Добрый день, чем могу быть полезен? — спросил аптекарь, смешно сморщил нос и посмотрел поверх очков.

Взгляд у него оказался неприятный, но Мрозовский и не такие видал. Главное, что теперь он не был один в этом средневековом полумраке.

— Доброе утро! — Мрозовский улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. — Вы верно, пан Зинткевич? Меня зовут пан Эдвард Мрозовский.

— А зачем вам Зинткевич? — аптекарь посмотрел поверх очков и протянул узкую прохладную ладонь. — Разве кроме него некому продать лекарств?

Мрозовский подумал было, что это может оказаться не сам аптекарь, а его помощник. Тогда нужно обязательно узнать, когда явится Зинткевич лично.

— У меня для него есть важное дело, вот хотел бы потолковать с глазу на глаз. Не подскажите, когда он будет? — он уже окончательно убедился, что перед ним сам Зинткевич и есть, но решил подыграть, чтобы польстить аптекарскому самолюбию.

— Нет, не подскажу. А про важное дело вы могли бы и мне рассказать, а я ему всё передам, — аптекарь засунул руки в карманы халата, снял очки и хитро посмотрел на Мрозовского.

— Я слышал про пана Зинткевича, что это очень серьёзный человек. Не хотелось бы, чтобы он подумал обо мне обратное, — сказал пан Эдвард. — Я к нему с серьёзными вопросами, и, думаю, на них только сам пан Зинткевич сможет ответить.

— Так вы с делом или с вопросами? Это же разные вещи!

Мрозовский едва заметно скривился и спросил в лоб:

— Так вы и есть Мацей Зинткевич?

В свою очередь недовольно крякнул и аптекарь.

— А как вы догадались?

— Методом дедукции, — довольно ответил пан Эдвард.

— Сыщик, значит, — тихо сказал Зинткевич и пригласил жестом за собой. — Пойдёмте, не нужно искать чужие уши. Думаю, никому из нас не хочется, чтобы кто-то услышал этот разговор.

Зинткевич открыл ту самую маленькую дверь в стене, из которой вышел, и скрылся в темноте прохода. Мрозовскому ничего не оставалось делать, как последовать следом за аптекарем. Они прошли по тем же коридорам, по которым совершенно недавно проходил Гольдман с пакетом документов.

Мрозовский с трудом перенёс эту экскурсию и, когда они вошли в маленькую комнатку, был на грани обморока. Здесь пахло как в православном храме: воском и ладаном. Но воском больше. Это и не удивительно, когда вокруг в большом количестве стоят жёлтые восковые свечи.

— Простите, вам плохо? — спросил Зинткевич, заглядывая в глаза Мрозовскому и, мало того, тыча указательным пальцем ему в лицо, намереваясь опустить нижнее веко.

— Если вы перестанете тыкать в меня пальцем, мне станет значительно лучше!

— Думаю, у вас проблемы с сосудами, иначе вы бы так не покраснели, — заметил Зинткевич.

— А как бы я покраснел?! — зло сказал, Мрозовский. Ему совсем не нравилось то дурацкое положение, в котором он сейчас оказался. — Других мест для приватных бесед у вас, конечно, нет?

Аптекарь явно обиделся, он глубоко дышал, раздувал ноздри и постоянно поправлял очки на носу.

— Сняли бы вы их, — заметил Мрозовский, более миролюбиво. — И без того темно.

— Действительно… — Зинткевич засунул очки в карман халата, сложил на груди худые руки и спросил: — Так зачем вы ко мне приехали? Здесь можно говорить без стеснения — нас никто не услышит.

— Вы знакомы с паном Рафиком Гольдманом?

Вопрос получился коротким и неожиданным. Зинткевич раскрыл рот, и стал похож на рыбу, которую выбросили на берег. Он вдохнул и выдохнул:

— Знаком. Надеюсь, в знакомстве с нотариусом дефензива не усматривает криминала?

Мрозовский подумал, что, как для аптекаря, Зинткевич слишком быстро соображает и, надо сказать, стремительно берёт себя в руки.

— Не усматривает, — улыбнулся Мрозовский. — Скажите, вы доверяете пану Гольдману?

Вопрос был с подвохом. Аптекарь сделал несколько лишних движений, которые не остались без внимания. Мрозовский сдержал довольную улыбку, вскинул голову назад и приподнял бровь.

— Откуда такой странный вопрос? — ответил вопросом на вопрос Зинткевич. — Как нотариусу я доверяю ему полностью, а как человека я его не знаю. Вы это хотели услышать?

Мрозовский недовольно прошамкал губами, откашлялся и сказал:

— Не буду юлить. Я знаю, какие дела связывали вас и пана Гольдмана. Расскажите, зачем он к вам недавно приезжал?

Зинткевич громко потянул носом воздух, посмотрел вокруг, словно всё здесь он увидел впервые, и ответил:

— Он приезжал по личному делу. Это никого не касается, кроме меня и пана Гольдмана.

— Конечно-конечно! Но не стоит так нервничать, уважаемый пан Зинткевич! Или вы что-то должны пану нотариусу, что боитесь сказать лишнее слово? А вот правосудия всё касается, пан Зинткевич. Абсолютно всё! Или вы хотите, чтобы в «двуйку» вас пригласили для опроса лично?

Сделав ударение на последнем слове, Мрозовский наконец-то почувствовал себя лучше, и даже смог осмотреться вокруг. Комната была маленькой и круглой. У стен дрожали огни свеч, и казалось, что и сами стены живые и дышат. Мрозовскому снова стало не по себе, и он перевёл взгляд на аптекаря.

— Я, наверное, должен вас отблагодарить, пан Мрозовский, за доброту? — по лицу аптекаря можно было сказать только одно — настроение ему испортили не на один день и пан Эдвард вызывал у него изжогу. — Вы позволите, я не буду этого делать? Давайте уже уточните, что конкретно вас интересует и закончим. У меня, знаете ли, есть чем заняться, кроме беседы с вами.

— Конечно, пан Зинткевич, — Мрозовский был готов согласиться с чем угодно, лишь бы узнать, зачем приезжал Гольдман.

— Рафик Гольдман приезжал, чтобы оставить некие документы для хранения.

— Для хранения?! — Мрозовский округлил глаза, не сдержав эмоций.

— Да. Пакет я не открывал, поэтому, что в нём сказать не могу. Сами понимаете, что большего я вам не скажу, потому что ничего не знаю. О моих с Гольдманом делах вы уже знаете. В общем, приятно было побеседовать с вами, но дела ждут.

Зинткевич скорчил на лице подобие улыбки и рукой указал на дверь. Мрозовскому ничего не оставалось, как только попрощаться и вернуться в аптечный зал.

Он думал, что теперь всё не становится менее запутанным. Если у Гольдмана остались документы на руках, и их некому было вернуть, значит, единственный, кто связывал Гольдмана с заказчиком, был покойный Зеленский.

Выйдя из аптеки, Мрозовский решил отправиться