Сергей Шведов - Поверженный Рим Страница 43

– И кто же этот человек?

– Правита Балт, – криво усмехнулся Феодор. – Неужели ты думаешь, что этот человек устранил своего главного соперника Оттона только для того, чтобы отдать власть Винитару Амалу?

– Но ведь Правита буквально рвался в этот поход! – воскликнул потрясенный квестор.

– Он хотел разделить славу Винитара и тем самым не допустить роста популярности молодого вождя не только среди остготов, но и среди вестготов. В Константинополе решили по-иному, и Правита принял свои меры, дабы сохранить власть. Скажи честно, высокородный Саллюстий, у тебя есть враги в свите императора?

– А почему ты об этом спрашиваешь? – насторожился квестор.

– Сдается мне, Саллюстий, что в Константинополе есть очень влиятельные люди, заинтересованные в провале твоей миссии здесь, в Нижней Мезии.

Саллюстий заволновался. Враги стали чудиться ему повсюду. Он то прятался за стенами приграничной крепости, то вновь появлялся в лагере, где потихоньку скапливались готовые к броску легионы. Квестор и ждал, и боялся вестей из Антии. Своими паническими настроениями Саллюстий довел до точки кипения не только вспыльчивого Правиту, но и сдержанного от природы комита Феодора.

– Чего ты от меня хочешь, квестор? – взъярился Правита.

Саллюстий и сам не знал, что нужно делать в создавшейся ситуации, а посоветоваться было не с кем. Уповать оставалось только на бога, который должен был помочь рексу Винитару разгромить упрямых антов и помочь квестору избежать опалы.

Увы, небо отказалось вмешиваться в военные действия, происходящие на земле. Готы рекса Винитара потерпели поражение в первой же битве с антами. Разгром не был полным, и готы стали медленно откатываться к границам Нижней Мезии, преследуемые конницей среднего сына Буса, княжича Милорада. Получив столь горестное известие, Саллюстий впал в отчаяние. Он уже готов был рвать на себе волосы, но его остановил уверенный голос рекса Правиты, прозвучавший под полотняным сводом шатра:

– Вот и пробил наш час, квестор.

Викарий Правита и комит Феодор не стали ждать, пока анты вторгнутся в провинцию, вверенную их заботам, а, переправившись через Дунай, двинулись на помощь рексу Винитару. Саллюстий отправился в поход вместе с легионами. Поход обещал быть опасным, но и ждать у моря погоды квестор тоже не мог. Решалась если не судьба империи, то, во всяком случае, судьба самого Саллюстия. Вид легионов, уверенно шагающих по чужой земле, слегка успокоил квестора, и он не докучал более озабоченным военачальникам своими вопросами и просьбами. Рекс Винитар отступал к Троянову валу, оборонительному сооружению, выстроенному в незапамятные времена и ныне пришедшему почти в полную негодность. Именно здесь римские легионы должны были соединиться с потрепанной армией остготов, чтобы дать отпор антам. Квестор Саллюстий жаждал этой встречи больше всех, и в своем неуемном рвении дошел до того, что едва не угодил в руки дозорных княжича Милорада. Спасла квестора кобыла, проявившая в смертельно опасной ситуации прыть, доселе ей вроде бы несвойственную. Неразумное поведение высокородного Саллюстия вызвало гнев комита Феодора, который раз и навсегда запретил высокопоставленному чиновнику удаляться от марширующих колон на расстояние более ста метров. Квестор, не отличавшийся храбростью, условия высокородного Феодора принял безоговорочно и теперь мирно пылил в самом хвосте римской конницы.

Княжич Милорад слишком увлекся преследованием разбитых готов и далеко оторвался со своей конницей от антской пехоты. Этим обстоятельством и решил воспользоваться опытный полководец Феодор, успевший уже снестись с рексом Винитаром. Благо местность позволяла римским легионерам и клибонариям скрытно подобраться к месту предстоящей битвы. Готы Винитара Амала, достигнув Троянова вала, застыли как вкопанные, ощетинившись копьями в сторону конных антов. Вероятно, княжичу Милораду показалось, что пробил его звездный час. Квестор Саллюстий, успевший взобраться на ближайший холм, в сопровождении собственной довольно многочисленной охраны, с интересом наблюдал за атакой антской кавалерии. Анты, коих насчитывалось никак не менее трех тысяч, разделились на две примерно равные части. Часть из них атаковали готов в лоб, тогда как их товарищи обходили пешую фалангу справа. Именно эти анты попали под удар клибонариев комита Феодора, внезапно выскочивших из-за холма. Появление на поле битвы вражеской конницы стало полной неожиданностью для антов. Они развернули коней, но на пути их отхода уже выстраивались легионы под командованием викария Правиты. Анты оказались в полном окружении, и даже резвые кони не могли унести их от смерти. Железное кольцо сжималось все туже и туже. Град стрел обрушился на антов из-за спин атакующих легионеров. От стрел не спасали ни щиты, ни колонтари. Попытка антов пробиться сквозь стену римских легионеров завершилась полной неудачей. Легионеры, умело орудуя копьями, сдержали натиск обезумевших людей и животных, а клибонарии комита Феодора довершили разгром. Три тысячи антов были истреблены практически полностью. Жалкие останки некогда грозной конницы сложили оружие. Пленных насчитывалось не более сотни, однако рексу Винитару они показались обузой, именно он отдал своим людям приказ об истреблении антов, чем вызвал недовольство комита Феодора, посчитавшего подобную жестокость излишней.

– Твое решение, высокородный Саллюстий? – спросил у квестора, подъехавшего к месту страшной бойни, рекс Правита. – Либо мы продвигаемся вперед и истребляем пехоту антов, либо возвращаемся в Нижнюю Мезию.

– Конечно, вперед, – пожал плечами Саллюстий. – Анты нарушили договор с империей, вторгшись на ее земли. И наш с вами долг – наказать их за это.

Рекс Винитар, хоть и потерпел поражение на границе Антии, все-таки сохранил ядро своей армии, которая теперь насчитывала пятнадцать тысяч человек. Десять тысяч легионов пехоты и четыре тысячи конницы Правиты и Феодора были весьма существенным подспорьем для воспрянувших духом остготов. А пехота антов насчитывала, по словам того же Винитара, не более двенадцати тысяч человек. Саллюстия так и подмывало спросить у высокомерного рекса, как он умудрился проиграть войну, имея численное превосходство над противником, но квестор сдержался, не желая вносить раздор в ряды союзников накануне победы.

До антских пехотинцев весть об истреблении конницы княжича Милорада дойти, видимо, не успела, иначе трудно объяснить, почему они проявили такую беспечность. Их заманили в низину, а потом атаковали сразу с четырех сторон, благо почти трехкратное превосходство готов и римлян позволяло это сделать. Высокородный Саллюстий, привыкший за время похода к кровавым зрелищам, не без удовольствия наблюдал за истреблением антов, не успевших перестроиться в каре. Бойня была чудовищной. Разъяренные готы никому не давали пощады, мстя сразу и за свое собственное поражение, и за поражения рекса Германа Амала на Днепре пятнадцать лет тому назад. Анты сопротивлялись отчаянно, они даже умудрились расстроить ряды римских легионов и вырваться из кольца, но уйти удалось немногим. Клибонарии комита Феодора безжалостно рубили бегущих, выстлав их телами прилегающие к месту битвы окрестности. Путь на Антию был открыт, но квестор Саллюстий произнес веское «нет» и тем самым остановил римские легионы, рвущиеся к добыче.