Николай Дмитриев - Рубин из короны Витовта Страница 45

– В гости? – обрадовался Василько и повернулся к дядьке Ивану. – А скажите, дедушка может приказать, чтоб мне беркута привезли?

– Он может… Он многое может, – как-то неопределённо сказал боярин и сокрушённо покачал головой…

Таких длинных мостов князю Васильку видеть ещё не доводилось. Начинаясь от небольшого взгорбка, он тянулся через всю пойму и заканчивался у самых городских ворот. Эта пойма даже в зимнее время была сплошь залита водой, и теперь из зеленоватой ледяной корки местами густо торчали засохшие стебли камыша. Конь Василька пугливо косил глазом и, не переходя на рысь, осторожно переступал по гулким доскам настила. Из-за этого вереница княжеской свиты растянулась по всей длине моста, и, когда князь Василько уже подъезжал к въездным воротам, его кмети ещё только-только начинали спускаться с холма. Долгое зимнее путешествие заканчивалось, и все, кто сопровождал князя, теперь заинтересованно смотрели на башни и стены незнакомого города.

Из надворотного окна въездной башни выглянул кто-то в кольчуге и шлеме, а когда цветисто разодетый всадник приблизился, громко спросил:

– Кто такой?

– Едет Василько, князь московский! – звонко, почти по-мальчишески выкрикнул вьюнош, и ему показалось, что на лице стражника, смотревшего из окна, промелькнула усмешка.

Вероятно, у стражи всё давно было готово, так сразу после ответа Василька из боковых окон башни высунулись длинные блестящие трубы, и над замерзшей поймой трижды прозвучало приветствие, а потом ворота медленно, вроде как сами по себе, открылись перед князем московским. Василько радостно улыбнулся и без колебаний въехал под стрельчатый свод.

Город, прятавшийся за мощными стенами, поразил Василька. К его удивлению, очищенный от снега и чисто выметенный проезд, что вёл вдоль монастырской ограды, был выложен не колодами, как в Москве, а колотым камнем. Да и строения, теснившиеся против монастыря, совсем не походили на привычные островерхие терема.

Дальше проезд вёл на треугольную площадь, выехав на которую, Василько придержал коня. Отсюда можно было рассмотреть всю застройку, которая двумя улицами отходила вправо и где за крышами, над трубами которых клубился дымок, просматривались кирпичные стены, поделённые почти на равные части квадратными башнями.

С левой стороны, за монастырским домом и православной церковью, Василько тоже углядел городские стены, только тут они были ещё деревянные и намного ниже кирпичных. Наверно, их ещё не успели разобрать и заменить на более мощные. Такой вывод подтверждался и тем, что три башни слева тоже пока были деревянными, а стык старых и новых стен прикрывал временный, но довольно высокий частокол.

Впереди же стороны площади постепенно сходились и заканчивались вторым мостом, последняя часть которого, вплотную примыкавшая к другой въездной башне, была поднята. Василько присмотрелся и понял, что там, на высоком холме, построен ещё один, более мощный замок, который, вероятно, и был резиденцией князя Витовта, потому что правее въездной башни высился двухэтажный дворец, смотревший своими широкими окнами прямо в залитый водою ров.

Василько тронул коня и в сопровождении своей свиты, подъехав ближе к поднятому мосту, заметил, что въездная башня, кроме ворот имеет ещё и небольшую калитку, к которой спущен узкий, но тоже подъёмный мосток. Не зная, как поступить, Василько натянул повод, и тут на самом верху башни красиво в лад затрубили трубы, а большой мост, шедший к воротам, стал гостеприимно опускаться.

Боярин Иван, сопровождавший князя в далеком путешествии, подъехал ближе и, остановив коня, негромко заметил:

– Знатно встречают князя московского…

– Конечно! – весело согласился Василько, давая посыл, и его конь дробно простучал копытами по широкому настилу подъёмного моста, который только-только перекрыл ров.

Оказавшись на замковом дворе, князь московский в знак счастливого окончания долгого пути широко перекрестился на купола православного собора, стоявшего в самом центре двора, и не успел ещё толком осмотреться, как набежавшие со всех сторон слуги взяли его коня под уздцы, почтительно подвели к дворцовой двери и помогли Васильку слезть с седла. Из дверей навстречу ему выскочил шут в шапке с ослиными ушами и низко поклонился. Увидев его, Василько хотел было обидеться, но дядько Иван, неотступно следовавший за князем, шепнул ему в ухо:

– Будь осторожней, княже, я слышал, этот шут весьма влиятелен при дворе князя Витовта…

А тем временем шут, так и оставаясь согнутым в поклоне, широко открыл двери перед Васильком и тожественно провозгласил:

– Великий князь Витовт приветствует дорогого гостя и желает говорить с князем московским!

Василько решительно переступил порог, однако, когда дядько Иван и ещё кое-кто из свиты попытались идти следом, шут предостерегающе поднял руку.

– Мы рады гостям, но сначала всех разместим по оселям[122]. Что ж до всего остального, то герольды вскоре известят каждого…

Это означало только одно: князю Васильку оказана великая честь и он будет жить во дворце. Тем временем, сделав такое сообщение, шут быстро опередил князя и повёл его сначала переходом, потом по лестнице и наконец распахнул перед Васильком украшенные резьбой двери.

– Прошу… Великий князь Литовский Витовт ждёт…

Без малейшего колебания Василько перешагнул порог и увидал старого, но ещё крепкого человека в парадном одеянии, который поднялся ему навстречу и с ласковой улыбкой сказал:

– Приветствую тебя, князь московский!

– Великому князю Витовту – исполать![123] – и Василько, по русскому обычаю поведя перед собой рукой, низко поклонился.

– Как доехал, княже? – коротко отвечая на поклон, задал вопрос Витовт.

– Хорошо. И привёз в дар великому князю пять кречетов.

– Спасибо за подарок, – великий князь положил руку на плечо Василька. – А ты, что хочешь от меня в подарок, внучек?

Отрок поднял голову, встретился взглядом с хозяином дворца и, уловив в глазах Витовта что-то по-настоящему родное, выложил затаённое:

– Хочу иметь беркута, дедушка! Говорят, он может даже волка взять…

– Беркута, говоришь? – удивлённо хмыкнув, переспросил Витовт. – Ну что ж, пошлю гонца к золотоордынскому хану, думаю, он не откажет…

– Спасибо, дедушка!

Василько открыто, по-мальчишески улыбнулся. А старый князь совсем по-родственному погладил внука по голове и спросил: