Белларион - Сабатини Рафаэль Страница 46

Мессер Беппо, оказавшийся на редкость самоуверенным для погонщика малым, немедленно потребовал отвести его к синьору Джованни Виньяте и даже перешел к угрозам, получив сначала отказ, так что в конце концов один из офицеров взялся проводить его в Рокку note 85 — самое сердце этой знаменитой крепости гвельфов.

Они пересекли ведущий в цитадель узкий подъемный мост и поднялись по извилистой каменной лестнице в низкую комнату с голыми каменными стенами, незастекленными готическими окнами и сводчатым потолком, настолько низким, что погонщик рисковал удариться о него головой, выпрямившись в полный рост. Простой дубовый стол, похожий на те, что ему доводилось видеть в монастырях, дубовая скамья и кресло с высокой спинкой и красной бархатной подушкой на сиденье составляли всю обстановку этой комнаты.

Оставив Беппо стоять на пороге, офицер пересек комнату и исчез за узкой дверью в другом ее конце. Оттуда вскоре появился коренастый и кривоногий человек, с толстыми надутыми губами и смуглым лицом, одетый в длинную, волочащуюся по каменному полу малиновую мантию. За ним по пятам следовали пожилой, крепкого сложения монах в черной рясе и долговязый человек в кожаной солдатской куртке, с мечом и кинжалом, прицепленными к дорогому поясу.

Коренастый окинул погонщика надменным взглядом.

— Мне сказали, что у вас есть какое-то сообщение для меня, — напыщенно проговорил он и уселся в единственное в комнате кресло.

Монах примостился на краешке скамьи, а офицер остался стоять позади Виньяте. Погонщик мулов решительно шагнул вперед, нисколько не смущаясь тем, что находится в присутствии ужасного тирана Лоди.

— Его превосходительство кардинал Десана извещает вас, что сегодняшний обоз с провизией — последний, который он может послать вам.

— Что? — словно ошпаренный, подскочил Виньяте, и от его ледяного достоинства не осталось и следа.

— Это стало не только небезопасно, но и попросту невозможно. Вчера утром, возвращаясь из Алессандрии, Лорендзаччо попал в руки Фачино и сейчас наверняка уже повешен. Впрочем, это не имеет значения. Куда важнее то, что осадная линия теперь затянута слишком туго и пытаться просочиться сквозь нее — чистейшее безумие.

— Однако вам удалось сделать это, — заметил долговязый офицер.

— Да — с помощью уловки, которой, к сожалению, нельзя воспользоваться дважды. Сначала я погнал десяток мулов без груза прямо на кордон возле Аулары; естественно, там подняли тревогу и отовсюду стянули туда людей, но, прежде чем они сообразили, что к чему, я успел проскочить с обозом на оголившемся участке между Ауларой и Касальбальяно.

— Хитрый маневр, — заметил офицер.

— Мне пришлось пойти на риск, — сухо проговорил Беппо. — И не только ради того, чтобы доставить вам продовольствие, а чтобы предупредить вас, что оно доставлено в последний раз.

— Кто вы? — спросил Виньяте у Беппо, заинтригованный его смелыми манерами и живой речью. — Вы не похожи на погонщика мулов.

— Ваша светлость проницательны. После пленения Лорендзаччо никто из погонщиков не соглашался вести обоз в Алессандрию. Синьор кардинал предложил мне взяться за это дело, что я и выполнил, в надежде поступить к вам на службу. Разрешите представиться, ваша светлость: капитан Беппо Фарфалла, командир трехсот всадников, расквартированных сейчас в Канталупо, к вашим услугам.

— Черт побери, как я могу взять вас на службу, когда нам здесь скоро нечего будет есть?

— Вы хотите дождаться, чтобы наступил голод? Синьор кардинал считает, что этого нельзя допустить.

— Мой братец собирается учить меня моему ремеслу?

— На этот счет у него существуют весьма ясные представления, — сказал, пожав плечами, мессер Беппо.

— Какие еще представления? — с досадой спросил Виньяте.

— Ну, например, он считает, что отправка в Алессандрию продовольствия столь же бессмысленна, как и муки данайцев note 86.

— Данайцы? Кто это такие?

— Я надеялся, что вашей светлости известно об этом. Мне, к сожалению, нет. Я всего лишь процитировал слова синьора кардинала.

— Это намек на поведение язычников, взятый из Аполлодора note 87, — объяснил монах.

— Выражаясь более простым языком, синьор кардинал имеет в виду, — продолжал Беппо, — что кормить вас — пустая трата средств, поскольку вы сидите здесь сложа руки.

— Что за глупости! — возмутился Виньяте. — Пускай он занимается мессами и молитвенником и не лезет не в свои дела.

— Он понимает в них больше, чем ваша светлость предполагает.

— В чем именно?

— В ратных делах, синьор.

Виньяте разразился неприятным хохотом, и его офицер присоединился к нему, однако на лице монаха читалось явное неудовольствие по поводу их пренебрежительного отношения к кардиналу.

— Он считает, что новости, которые я вам принес, должны подстегнуть вас к более решительным действиям, — без тени смущения продолжил Беппо.

— Черт бы побрал его наглость, и вашу тоже! Зачем меня подстегивать? Передайте ему, что я веду войну так, как считаю нужным. Если я не проявляю активности, значит, я просто жду своего часа.

— Угроза голода скоро выгонит вас отсюда, и вам придется приложить некоторые усилия, чтобы приблизить этот час.

Виньяте нахмурился, и в его глазах вспыхнул мрачный огонь. Наглость этого петушка совсем не нравилась ему.

Кондотьеры не часто позволяли себе вести с ним подобным образом.

— И какие же, позвольте спросить, усилия я должен приложить?

— Синьор кардинал считает, что вам следует атаковать штаб-квартиру Фачино в Павоне.

— Ну конечно; с таким же успехом я могу атаковать сидящего в аду сатану. Мы сделали уже четыре вылазки — и все они закончились провалом. Видит Бог, в этом не было моей вины.

— Вы уверены, ваша светлость? — тихо спросил мессер Беппо, слегка улыбнувшись.

— А вы что, сомневаетесь? — взорвался тиран Лоди, и его лицо стало фиолетово-бордовым. — Хотел бы я знать, кто осмелится усомниться в этом.

— Синьор кардинал. И он не просто позволил себе усомниться, а высказал твердое убеждение.

— И ваша дерзость, конечно же, согласны с ним?

— Что может сделать моя дерзость против фактов? — насмешливо проговорил Беппо, и все присутствующие с откровенным изумлением уставились на него. — Все эти вылазки совершались днем, на виду у противника, который всякий раз успевал стянуть свои войска туда, где его атаковали, поскольку кавалерия — ваша ударная сила — не может быть эффективно использована на такой местности. Синьор кардинал считает, что вам необходимо произвести вылазку под покровом ночи; это позволит вам достичь неприятельских линий прежде, чем ваше передвижение будет замечено.

Виньяте с откровенным презрением посмотрел на него и пожал плечами.

— Чисто поповский взгляд на войну, — только и сказал он.

Долговязый офицер взял на себя роль толкователя слов своего синьора:

— Подобная акция была бы возможна, если бы мы хотели вырваться из Алессандрии, оставив ее в руках Фачино. Но такие действия недостойны синьора Виньяте. — Он облокотился на высокую спинку кресла и примирительно добавил: — Только в случае крайней необходимости…

Но мессер Беппо, рассмеявшись, не дал ему закончить:

— А разве раньше такой необходимости не существовало? Все последние недели Фачино Кане фактически находился в вашей власти, но вы так ничего и не предприняли, чтобы воспользоваться этим.

Все трое изумленно уставились на него.

— Что вы сказали? — тихо произнес Виньяте. — Фачино Кане был в нашей власти?

— Именно так. Один смелый удар — и с ним покончено. Судите сами: его войска стоят на протяжении восемнадцати миль, и их отдельные группы разрежены. В Маренго, Ауларе, Касальбальяно и Сан-Микеле созданы опорные пункты…

— Это мы знаем.

— …Но Маренго и Сан-Микеле со вчерашнего дня ослаблены ради усиления участка между Ауларой и Касальбальяно, поскольку стало известно, что Алессандрия снабжается продовольствием именно с того направления. Однако Аулара и Касальбальяно расположены дальше всего от Павоне, штаб-квартиры Фачино и самого укрепленного опорного пункта.