Игорь Болгарин - Под чужим знаменем Страница 46

Мирон и сам не знал еще, куда подастся, но понимал, что уходить куда-нибудь все равно придется – не век же сидеть на чердаке!

– А гроши у тебя как? Имеются? – с несокрушимой невозмутимостью поинтересовался дядька. – И само собой, документ?

– Раздобуду, – неуверенно ответил Мирон.

– Я тебе вот что, парень, хочу сказать, – лениво тянул свое дядька, – коль ты и взаправду от красных деру дать собирался, то есть люди, они-то тебе прямо и укажут, куда и к кому. Деньги заплатят и бумаги, какие надобны, выдадут.

– Ты, дядя Леонтий, не темни, – начал вскипать Мирон, и глаза у него сузились в непримиримые щелки, – ты прямо выкладывай.

– А я и говорю прямо, – обиделся дядька Леонтий или сделал вид, что обиделся. – Людей этих знаю, говорил тебе в прошлые разы о них. Ты – человек бойкий, такие им нужны.

– Где они, эти люди? – неприязненно спросил Мирон, понимая, что никакого другого выхода у него все равно нет.

На следующий день дядька познакомил Мирона с Бинским. Бинский объяснил, что он будет работать у него связным, сказал ему пароль, дал адреса людей, которые проведут его по цепочке до Харькова, растолковал, к кому надобно будет Мирону обратиться. Под вечер с запрятанным в подметку сапога письмом повеселевший и все же настороженный Мирон отправился к линии фронта.

В пути Мирон в полной мере хлебнул хлопот и понял, для чего нужен связному острый слух, далекий глаз и быстрые ноги. Все пришлось испытать ему – и прятаться, и убегать, и притворяться то слабоумным, то увечным. И все же удача не обошла его и на сей раз – он благополучно добрался до Харькова.

…Капитан Осипов, получив от Мирона письмо, тут же отправился для доклада к полковнику Щукину.

– Вести из Киева, господин полковник! – без стука, что означало чрезвычайность сведений, войдя в кабинет, доложил он. – Получено сообщение от Сперанского. У них провал. Чекисты арестовали штабс-капитана Загладина, но в перестрелке он погиб. Так что более или менее все обошлось благополучно.

– Что означает это туманное «более или менее»? – не поднимая головы от бумаг, иронично и строго спросил Щукин.

– Провал не коснулся Киевского центра, – невольно подтянулся Осипов. – Ведь со смертью Загладина нить, ведущая к Центру, оборвалась.

– А как чекисты вышли на Загладина? – все так же не поднимая головы, продолжал задавать вопросы Щукин.

– Сперанский пишет – случайно. Во время транспортировки оружия.

Щукин настороженно постучал костяшками пальцев по столу, оторвал наконец взгляд от бумаги и, сурово посмотрев на Осипова, сказал, отделяя каждое слово:

– В случайность не верю.

Осипов растерянно молчал. Он, как это часто бывало с ним, ощутив холодок опасности, мгновенно принял точку зрения полковника.

– Что еще сообщают? – спросил Щукин.

– Напоминают о деньгах.

– Могли бы обойтись собственными средствами, – недовольно вымолвил полковник. – Пусть тряхнут мошной киевские рябушинские и терещенки, которых там осталось немало. Ювелиры, например.

– Да, но им нужны долговые гарантии, – осмелился возразить Осипов.

– Гарантии?.. Если они пишутся на бумаге, а не на чистом золоте, мы можем их давать сколько угодно и кому угодно! – жестко отчеканил Щукин.

– Понял, господин полковник! – Осипов повернулся, чтобы уйти.

Но Щукин поднял руку, останавливая его:

– Минуточку, Виталий Семенович! Садитесь! Я просил вас навести обстоятельные справки о капитане Кольцове и ротмистре Волине. Вы это сделали?

– Я располагаю только теми сведениями, которые имел честь уже доложить вам, Николай Григорьевич, – тихо произнес Осипов. – А родословную Кольцова проверить сейчас нет никакой возможности. Сызрань пока еще у красных… – Он выжидательно помолчал и затем с едва заметной иронией спросил полковника: – В чем, собственно, вы его подозреваете, Николай Григорьевич? Не в большевизме же?..

Щукин плотно сжал губы, так что обозначились кругляши желваков, и затем негромко, но убежденно заговорил:

– Верой и правдой служат большевикам сейчас многие боевые офицеры. Но дело не в этом. Кольцов и Волин оставлены у нас на ответственной работе. Вы представляете, какая это находка для разведчика – попасть в штаб армии?

– Кольцов – агент большевиков? – хмыкнул Осипов. – Это, право слово, смешно, Николай Григорьевич! Вы же читали аттестацию Кольцова, написанную генералом Казанцевым…

– А разве я сказал, что Кольцов агент? – с холодным возмущением спросил Щукин. – Я только предполагаю, что он мог бы им быть. Может, это Волин. Может, еще кто-нибудь… В нашем деле нужно предусмотреть все немыслимые варианты.

– Волин?.. Николай Григорьевич, Волин – жандармский офицер. Работая в охранке, он столько большевиков перевешал, что, попади он к ним, его на первом же суку вздернули бы… без суда, как говорится, и следствия… – убежденно раскрывал цепь своих доказательств Осипов.

В этом, казалось бы, обычном, деловом разговоре сталкивались между собою инстинктивная настороженность Щукина, любящего проверять и перепроверять любой факт, если он может иметь отношение к делу, и житейская, страдающая некоторой неопределенностью сметка Осипова. И вместе они, оба – Щукин и Осипов – составляли одно целое. Они дополняли друг друга. Полковника вполне устраивало такое их сочетание.

Вот почему Щукин сейчас позволил себе усмехнуться:

– Виталий Семенович! Я и вас подозреваю… ну, скажем, в легкомыслии. – И тут же Щукин погасил свою улыбку. Осипову на мгновение показалось, что полковник ее перекусил, как что-то живое. – Возьмите, наконец, во внимание следующее немаловажное обстоятельство. Большевистская контрразведка все больше и больше переходит в наступление.

– Убежден, Николай Григорьевич, вы переоцениваете способности большевиков, – вежливо отпарировал Осипов.

– А вы, как и очень многие, недооцениваете, – сухо ответил Щукин, не привыкший оставаться в долгу. – Давайте порассуждаем! Аппарат Чека существует всего лишь полтора года, и за это время они провели ряд удачных операций, как ни прискорбно нам это признавать. В прошлом году перед ними спасовали даже такие боги британской разведки, как Сидней Рейли и капитан Кроми. В чем тут дело? Откуда у них взялись эти необыкновенные способности? Ну вот вы, например, можете ответить? – Осипов молча пожал плечами, и полковник продолжил: – У Дзержинского, к сожалению, блестящий талант организатора: он создал Чека на голом месте, если так можно выразиться, из ничего. Опыт, стиль работы, структуру ему негде было заимствовать: подобной организации еще никогда не было. И что предпринимает Дзержинский? Он подбирает группу людей, имеющих многолетний опыт большевистского подполья и, значит, имеющих огромный, даже уникальный опыт борьбы с жандармской агентурой. Они прошли самые невероятные проверки ссылками и тюрьмами…