Виталий Гладкий - Сокровище рыцарей Храма Страница 47

Мужчины как раз выходили из здания, о чем-то оживленно беседуя.

— Нет, не остались, — довольно сухо ответил монах. — Почти не остались, — поправил он сам себя, посмотрев вслед мужчинам каким-то странным взглядом. — Это арендаторы.

— И чем они занимаются? — с невинным видом спросил Глеб, почувствовав, как внутри у него словно кто-то зажег костер.

Разговаривая, один из мужчин — плотный, кряжистый — жестикулировал. Его короткие рубленые жесты выдавали натуру волевую, начальственную. Но Глеб обратил внимание на другое. Мужчина носил массивный перстень-печатку из белого золота с рельефным изображением герба тамплиеров — два рыцаря скачут на одном коне!

Это случайность или?..

Глеб не верил в случайности. Он не зря учил философию в институте. Случайностей в принципе не бывает. Случайность — это непознанная необходимость, или, если точнее, предопределенность, о которой человек не имеет понятия. До поры, до времени.

— Пчеловодством, — коротко ответил монашек, разом утратив весь свой ораторский пыл.

— Давно они здесь?

— Не знаю… не помню. — Монашек уже смотрел на Глеба волком; похоже, ему очень хотелось послать «экскурсанта» по гражданской привычке куда подальше, да сан не позволял. — Года два, а может, три…

«Дело нечисто… — думал Глеб. — Монашек что-то знает, но не хочет говорить. И то верно: с какой стати он должен выкладывать все монастырские тайны постороннему, к тому же совершенно незнакомому человеку. Интересно, какой мед собирают эти «пчеловоды»? И не их ли «мерседес» стоит возле ворот обители?»

Словно в подтверждение его мыслей за воротами раздался мягкий рокочущий звук сильного мотора.

«М-да… Может, и мне стоит заняться пчелами? Похоже, это очень доходное дело. Вон в газетах пишут, что даже у украинского президента есть личная пасека. Гляди, и я благодаря качественному меду в люди — то есть в чиновника государственного масштаба — выбьюсь. Не всю же мне жизнь бегать по полям да лазить по подземельям в поисках древних черепков…»

Невольно улыбнувшись своим мыслям, Глеб тепло попрощался с монахом, который уже немного оттаял, и отправился восвояси. Он не мог видеть (потому что сидел в салоне «волжанки»), как к иноку Михаилу подошел другой священнослужитель. Он появился перед монашеком неожиданно — словно из-под земли вырос. В нем легко можно было узнать того монаха, с которым разговаривал отец Алексий после того, как от него ушел Глеб.

Монах сказал несколько слов, и инок Михаил, до этого стоявший прямо, с высоко поднятой головой, тут же покорно склонился перед ним, и они повели между собой тихий разговор. Когда монахи разошлись в разные стороны, на резко очерченном худощавом лице наперсника отца Алексия появилась загадочная улыбка. Спрятавшись за угол, он достал мобильный телефон, отыскал в электронной записной книжке нужный номер, позвонил и сказал:

— Вы не ошиблись, отче. Его интерес к пустыни отнюдь не праздный.

Выслушав ответ, он спрятал мобилку и поторопился к воротам. Там его уже ждал не очень приметный с виду серый «фольксваген» с водителем за рулем. «Волга», в которой ехал Глеб, уже была не видна.

— Все сделал? — спросил монах водителя.

— Да, — ответил тот. — «Маяк» в машине объекта функционирует в нормальном рабочем режиме. Посмотрите на дисплей… — с этими словами водитель включил небольшой экран, вмонтированный в переднюю панель.

На экране появилась схема Киева и на ней крохотная светящаяся точка, которая двигалась по направлению к центру. Монах с удовлетворением кивнул, и «фольксваген» быстро сорвался с места. Оказалось, что под невзрачной серой оболочкой машины таится очень мощный и хорошо отрегулированный мотор.

«Ну и что теперь? — думал Глеб, внимательно следя за дорогой. — Копать мне в Китаевской пустыни не позволят, даже если я заплачу настоятелю хорошие деньги. Мало того что я не имею никакого официального подкрепления, так я еще и москаль. А это сейчас в Украине звучит хуже, чем поляк. Может, пойти на арапа? Состряпать подметную бумагу со всеми необходимыми подписями и печатями, нанять бульдозер и вскрыть те холмики. Дело накатанное, случалось… Пока будут разбираться, что да почему, я успею достать из-под земли то, за чем приехал, — и ищи-свищи ветра в поле».

Идея была неплохой. Глеб уже мысленно рисовал схему раскопок, но тут ему в голову влез тот «пчеловод» с перстнем тамплиеров на безымянном пальце правой руки, и его настроение сразу же опустилось до нулевой отметки. Нет, брат, что-то здесь не так.

Тихомиров-младший был наслышан о новоявленных тамплиерах. Они водились как в России, так и за рубежом. В основном это были игры великовозрастных дядек, имеющих чересчур богатое романтическое воображение. Но иногда под прикрытием якобы возрожденного Ордена рыцарей храма копошились довольно темные личности с весьма загадочными целями и программами.

И самое главное — они имели немалые средства. Кто их финансировал и зачем? В частные пожертвования на игры взрослых придурков Глеб не верил. Люди, владеющие капиталами, денег на ветер не бросают. Ну разве что для того, чтобы скрасить свою личную жизнь.

Но вот общественные дела их мало касались. Тем более возрождение какого-то древнего ордена. Это даже не благотворительность, которая приветствуется обществом, а сплошной идиотизм.

Конечно, идиотов хватает, притом везде, в любом государстве. В этом Глеб убеждался не раз. Если находятся чокнутые, которые спонсируют чемпионат мира по плевкам в длину, то о чем тогда речь? Человечество сошло с ума и даже не заметило этого. Впрочем, в дурдоме ни один больной не скажет тебе, что он сумасшедший. Так что «все хорошо, прекрасная маркиза…»

На этой мысленно произнесенной фразе Глеб повернул налево и взял курс на центр города. Увы, он не был исключением из рода человеческого и поступил вопреки советам дядьки Гната не ездить на Крещатик.

Запретный плод всегда сладок…

Глава 15

1915 год. Ванька Золотой Зуб

Шиловский пребывал в каком-то непонятном состоянии. С одной стороны, он нарушил служебный долг, а с другой — сто тысяч рублей согревали ему душу и тело как самый лучший французский коньяк. Надзиратель сыскной полиции то погружался в пучину черной хандры, то мысленно переносился в Париж, где царила сплошная небесная лазурь и где ему довелось побывать всего один раз и то в младые годы.

Ах, Париж, Париж!.. «Бросить бы все к черту… и уехать, — думал он, нервно раскуривая сигарету, которая почему-то все время тухла (табак — дерьмо! Пополам с трухой; везде одни воры и проходимцы! — злился Шиловский). — Нельзя… Во-первых, не отпустят, а во-вторых, война. Французам сейчас не до веселья, как было раньше. Но мне-то что делать?! Бежать в Швейцарию… Идея, подсказанная мсье Боже. Именно бежать, потому что официально уйти из полиции — значит попасть в действующую армию. У контрразведки фронта кадровый голод… Но тайный выезд за рубеж в военное время может быть расценен как предательство. Или еще хуже — меня могут записать в шпионы. Швейцария, конечно, далеко, но ведь и наши агенты не дремлют. Спишут в расход, и поминай как звали…»