Виктор Поротников - Кровавое Крещение «огнем и мечом» Страница 47

Конная дружина князя Дробислава, опрокинув кривичей на одном из флангов, врубилась в пеший киевский полк и рассекла его надвое. Стяг киевлян упал на истоптанную траву, усеянную телами павших воинов. В образовавшуюся брешь с боевым кличем ворвалось несколько сотен пеших вятичей в звериных шкурах с мечами и секирами в руках. Добрыня повел свою дружину на выручку к ростовцам. Внезапно конь под ним захрипел, напоровшись на вражеское копье, поднялся на дыбы и повалился на землю. Вылетев из седла, Добрыня оказался под ногами у сражающихся ратников. Кругом была кровь, изрубленные тела, брошенное оружие… От лязга сталкивающихся мечей звенело в ушах. От хруста разрубаемых топорами человеческих черепов и костей стыла кровь в жилах. Кони, оставшиеся без седоков, топтали копытами раненых и мертвых, обезумев от запаха крови.

В миг, когда военное счастье склонилось наконец на сторону киевлян и новгородцев, а вятичи, заколебавшись, подались назад, в это самое время тяжелые облака, затянувшие небо, вдруг разразились сильнейшим ливнем. Целые потоки воды хлынули с небес на землю, мигом прекратив творившееся на берегу Плещеева озера кровопролитие. Из-за густых струй дождя в двух шагах было не разобрать, где свой, а где чужой. Ратники, опустив оружие, разошлись по сторонам. Вятичи отошли к Ярилиной горе, а войско Добрыни вернулось в свой стан у Плещеева озера.

Когда ливень стих, а небо озарилось горячим солнечным светом, Добрыня стал поторапливать воевод, чтобы те поднимали воинов и выстраивали полки для новой битвы. Уже знамена реяли посреди прибитых дождем сочных луговых трав, а под ними застыли, опираясь на щиты и копья, кривичи, киевляне и новгородцы. Уже боевые трубы дали сигнал к сражению. Однако в лагере вятичей не было заметно никакого движения, их трубы молчали. Среди шатров и шалашей не было видно ни одного всадника, никого из пешцев.

— Что они там все вымерли разом! — проворчал Добрыня, посылая на разведку Сигвальда с десятком конников.

Сигвальд вскоре вернулся с известием, что войско вятичей, бросив стан, укрылось в лесной чаще.

«Понял князь Дробислав, что зубы у него коротки, дабы тягаться с нашей ратью на равных, поэтому и ушмыгнул в лес под покровом дождя», — подумал Добрыня.

На поиски рати князя Дробислава были разосланы в разные стороны конные дозоры.

Киевляне, кривичи и новгородцы разбрелись по полю недавней битвы, собирая своих раненых и убитых, грабя павших врагов.

Тем временем Добрыня во главе полусотни дружинников стал подниматься по широкой тропе на вершину Ярилиной горы. Ему захотелось взглянуть на капище здешних вятичей.

Склоны Ярилиной горы были довольно обрывисты, удобный подъем имелся лишь с юго-восточной стороны. На склонах не росло ни единого дерева, лишь кусты шиповника и рябины цеплялись тут и там за каменистые расщелины. На плоской вершине горы раскинули вечнозеленые кроны несколько могучих сосен.

Окруженная соснами площадка была выложена плоскими камнями. Четыре больших валуна были уложены таким образом, чтобы обозначать стороны света. В центре каменной площадки возвышался вытесанный из дерева идол. Это был бог Ярила. У подножия идола стояли в ряд глиняные миски и кувшины с пищей и напитками — подношения божеству от людей.

Оглядывая истукан Ярилы, Добрыня с трудом сдержал удивленный возглас. Эта деревянная статуя представляла из себя обнаженного мужчину и нагую женщину, стоявших спиной друг к другу. Если смотреть на идола с запада, то перед глазами окажется Ярила-муж с крутыми мускулами на руках и бедрах, с большим торчащим фаллосом. Если подойти к истукану с востока, тогда взору предстанет Ярила-жена с пышными грудями, с широкими округлыми бедрами и нежным животом, с женской детородной щелью.

— Ай да Ярила! — рассмеялся варяг Сигвальд, не отстававший от Добрыни ни на шаг. — Сей бог может быть как мужчиной, так и женщиной. Пребывая в двойном обличье, Ярила способен познать все оттенки сладострастия!

Услышав изумленные возгласы гридней, столпившихся возле бревенчатой избушки с двускатной кровлей, Добрыня поспешил туда, схватившись за рукоять меча, висевшего на поясе.

Позади избушки была еще одна каменистая площадка, обрывавшаяся отвесным обрывом. На этой узкой площадке спиной к обрыву стояла юная девушка с длинными светло-русыми волосами, распущенными по плечам. На ней была лишь короткая исподняя рубашка-срачица чуть ниже пояса, с довольно глубоким вырезом спереди и без рукавов. Недавно прошедший ливень вымочил девушку с головы до ног. Намокшая рубашка прилипла к ее телу волнистыми продольными складками, не только не скрывая девичью наготу, но, наоборот, выставив напоказ все ее соблазнительные прелести.

Несмотря на то что мокрые растрепанные волосы закрывали девушке пол-лица, Добрыня сразу узнал ее. Это была Ярослава.

Она стояла с поднятым кверху лицом, с поднятыми и разведенными в стороны руками, бормоча какие-то заклинания вполголоса. Судя по всему, Ярослава собиралась принести себя в жертву, прыгнув с обрыва вниз.

Добрыня подскочил к девушке и оттащил ее за руку от края пропасти.

— Вот мы и свиделись снова, красавица, — радостно воскликнул Добрыня, слегка встряхнув Ярославу за плечи. — Узнаешь ли ты меня?

По затуманенным глазам Ярославы было видно, что она в мыслях уже очень далека от реальности. Поэтому Добрыне пришлось окликнуть девушку еще несколько раз и даже пошлепать по щекам, дабы вернуть ее в действительность.

— Добрыня?! — удивленно прошептала Ярослава, обмякнув у него на руках. — Как ты здесь оказался? Почто ты мне помешал?

— Лучше скажи-ка, милая, что ты здесь делаешь? — требовательно произнес Добрыня, укутав Ярославу своим плащом. — Ты, похоже, прыгать со скалы собиралась. Не дело это, голубушка. Совсем не дело!

— Я — жрица Ярилы, — тихим голосом промолвила Ярослава, присев на обрубок бревна у входа в избушку. — Я поклялась принести себя в жертву Яриле, коль рать князя Дробислава не победит сегодня в сече. — Ярослава тяжело вздохнула, с укоризной взглянув на Добрыню. — И ты помешал мне в этом. Теперь Ярила будет мстить князю Дробиславу.

— Э-э, чепуху мелешь, голуба моя! — Добрыня досадливо отмахнулся. — Ярила же не дурень набитый. Он не мог не увидеть, что у князя Дробислава втрое меньше воинов, чем под моими стягами. Сразу было понятно, чем закончится сегодняшняя битва.

— Так вот зачем ты прибыл сюда из Киева, — с горькой усмешкой обронила Ярослава, холодно глядя на Добрыню. — А я-то глупая влюбилась в тебя по уши. О новой встрече с тобой мечтала! Ветер-приворот тебе во след пускала.