Алексей Шебаршин - Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) Страница 48

Через несколько мгновений из-за угла выехала повозка, которую я так ждал. Повозка, подъехав к воротам, остановилась и из нее, к моему великому облегчению и счастью, вылезла старая няня Азимы. Я бросился навстречу ей, но меня остановил возница.

– Постой, господин, – сказал он. – Ты не должен подходить к чужим женщинам и видеть их лица, ибо это против правил и понятий любого достойного человека. Отойди-ка, пожалуйста, в сторону.

– Отойди сам, глупец! – прикрикнул я на него. – Это мои женщины!

– Прошу прощения, господин, я не знал этого, – сказал возница и поспешил ретироваться подальше.

Откинув полог повозки, я увидел свою любимую и, не в силах более сдержать себя, покрыл ее сотнями поцелуев.

– Постыдись, хозяин! – воскликнула Каллу. – У тебя, я смотрю, совсем нет терпения. Лучше помоги ей сойти, а нацеловаться вы успеете потом.

Старый мулла, который принял подношения от Азимы в виде сластей и нескольких серебряных монет, оказался удивительно разговорчив. Вознеся молитву Аллаху за здоровье Азимы, он пустился в бесконечный рассказ о чудесах исцеления правоверных, которые случились на его памяти по воле святого Шаха Вали. Мулла прожил здесь всю жизнь и знал уйму таких чудес, а поскольку наш подарок привел его в самое доброе расположение духа, то он, казалось, был готов болтать без умолку. Мне же, понятное дело, было не до его россказней, и, выждав для приличия некоторое время, я прервал его, рассыпаясь в благодарностях, сунул ему в руку золотую монету, сказав, что мы очень спешим домой, после чего и расстались к взаимному удовольствию.

Мы немедленно тронулись в путь и к вечеру были в условленном месте, где нас уже ждали отец и все наши люди. Устроив на ночлег Азиму и других женщин, я присоединился к своим товарищам.

– Слава Богу, наконец-то ты здесь, – сказал отец, выслушав мой рассказ о том, как долго мне пришлось ждать Азиму. – Я очень переживал за тебя, особенно когда наступил вечер, а тебя так и не было видно. Теперь все в порядке, ты здесь, и нам опять открыты все дороги. Как чувствует себя твоя Азима?

– Она очень устала от дороги и ужасных волнений, выпавших сегодня на ее долю. Завтра, когда она отдохнет, я представлю ее тебе, и ты увидишь, что она прекрасна, как луна, и порадуешься счастью своего сына.

– Очень хорошо! Буду ждать этого момента с нетерпением. А пока не мешает как следует подкрепиться, – ласково и чуть насмешливо улыбнулся отец и пододвинул поближе ко мне блюдо с пловом, в которое я с большим удовольствием запустил все пять пальцев, ибо не ел ничего с самого утра, не считая горсточки сластей, которыми угостила меня Азима.

Снова в путь

До самого конца этого путешествия более ничего примечательного не случилось. Мы вернулись домой без всяких приключений или задержек. Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья в обществе своей молодой жены Азимы, любовь которой ко мне росла день ото дня. Я добился высокого положения среди своих товарищей – слава о моих подвигах разнеслась далеко по всему Хиндустану и за его пределами. Мы привезли с собой огромную добычу, что немало добавило к моей славе, а отец, ободренный моим успехом и испытывая на своих плечах растущее число лет, решил сам более никогда не покидать дома, доверив мне предводительствовать в дальнейшем нашими людьми. Надо ли говорить, что все это свидетельствовало о самом доброжелательном отношении ко мне нашей великой покровительницы Кали.

Через два месяца вернулся и Хуссейн со своим отрядом. Как было условлено ранее, накануне нашего общего выхода в поход, вся добыча была поделена между всеми участниками, причем ее общая сумма достигла необыкновенно большого размера – около ста тысяч рупий. Мне, как джемадару, причиталась одна восьмая часть, по столько же получили Бадринатх и Сарфраз Хан.

На полученные деньги я провел два безмятежных года и, хотя время от времени я предлагал отцу выбраться на промысел ненадолго куда-либо в окрестности, он и слышать об этом не хотел.

– Зачем? – говорил он. – У тебя пока достаточно денег; немалое богатство есть и у меня. Стоит ли рисковать еще раз в погоне за добычей, которая нам пока не нужна?

Я соглашался с ним, но душа моя протестовала против безделья. Я чувствовал, как сонная одурь блаженного ничегонеделания все более овладевает мной. Азима родила мне близнецов – сына и дочь, однако вскоре злой рок унес моего мальчика. Он умер от проклятия, которое наслал на нашу семью один бродячий дервиш. Меня не было в то время дома, ибо я отлучался ненадолго по кое-каким делам. Горе мое было безмерно, а месть, которая настигла дервиша, была ужасна, но об этом я расскажу позже. Так прошли, как я говорил, два года. На третий год Бадринатх и его друзья обратились ко мне с настойчивым предложением отправиться вместе с ними в богатую и процветающую Бенгалию, где мы уже очень долго не бывали и где нас, как считал он, ждет немалая удача.

Когда я сообщил своему отцу о желании составить им компанию, тот воспротивился этому самым решительным образом. Что-то подсказывало ему, что этот поход будет несчастливым. То же самое подсказала ему и Кали, когда он обратился к ней за советом – по крайней мере, так утверждал он, отговаривая меня от этого предприятия. К несчастью, все вышло именно так, как и говорил отец, – большой отряд под предводительством нескольких лучших джемадаров отправился все же в дорогу, но не успели они отойти и двух десятков коссов от дома, как между ними начались ожесточенные ссоры и им пришлось разделиться на несколько небольших отрядов. Один за другим они возвращались домой разочарованные и злые и с такой ничтожной добычей, которой им едва-едва хватило бы до следующего раза. Один из отрядов пропал бесследно – он состоял из шести человек под предводительством моего бедного друга Бадринатха.

Лишь через много лет я узнал о судьбе, постигшей его: отряд действительно добрался до Бенгалии и довольно долго промышлял в ее главном городе – Калькутте, и все шло гладко, пока, окрыленные успехом и большими деньгами, некоторые из людей Бадринатха не ударились в пьянство и безудержное распутство. Бадринатх не смог остановить их, и через самое малое время, спустив все деньги, им не оставалось ничего другого, как бесславно возвращаться домой.

На обратном пути, уже достигнув Бенареса, мучимые голодом, наши несчастные товарищи напали на каких-то путешественников и предали всех их смерти. Торопясь скрыться, они не стали закапывать свои жертвы, и один из путешественников, которого эти пьяницы задушили не до конца, очнулся и дал знать о происшедшем жителям ближайшей деревни. Наши несчастные товарищи были опознаны, схвачены, осуждены и повешены. Что тут поделать? Судьба!