Александр Чиненков - Крещенные кровью Страница 48

– Да здравствует Святой Дух, сестры мои!

Носов говорил много и охотно, вспоминая проповеди Ивашки Сафронова и даже подражая телодвижениям покойного. Он говорил и говорил, а скопцы слушали, уставившись в пол без эмоций. Наконец-то уразумев, что его красноречие едва ли кого трогает, Васька вышел в центр залы и пустился в пляс. Наблюдавшая за ним толпа начала оживляться и пришла в движение. Не прошло и получаса, как радеющие адепты стали испытывать единственную радость в своей жизни – радость от накатывания «духа».

Наплясавшись до одурения, кормчий незаметно вышел из круга и, тяжело дыша, наблюдал за своей паствой из темного угла. «Получилось, – думал он в полном восторге. – Все у меня получилось, как у Ивашки Сафронова! Теперь я Царь и Бог для них!». Васька ликовал. Что значит богатство и благополучие по сравнению с тем удовольствием, которое дает господство над людьми? Пусть он властвует над небольшой кучкой кастрированных калек, но это полное счастье, которое не сравнимо ни с чем.

8

Занимаясь расследованием по делу банды налетчиков, Степан Калачев понял, что пошел по ложному следу. Выдвигаемые версии лопались одна за другой, как мыльные пузыри, и он не представлял, что делать дальше.

Следователи Урала и Средней Азии, где успела поорудовать неуловимая банда, не смогли напасть на её след, но материалов накопили достаточно. Протоколы осмотров мест преступлений, допросов свидетелей и потерпевших – подробные, аккуратные и объективные. Показания о каждой бандитской вылазке под определенной датой. В них – малозначительные нюансы. Степан понимал, что нужно принимать во внимание все, и корпел над делами даже ночью. Наконец ему удалось набросать мало-мальски приемлемый план.

Когда он решил вдумчиво поразмышлять над его пунктами, супруга позвала его ужинать:

– Обожди, не дергай меня, Глаша! – взмолился он. – Дай покончить с делами!

Жена вышла из кухни и воинственно подбоченилась. Она изменилась в лице, а это свидетельствовало, что Глаша закипает от праведного гнева.

– Послушай, – заговорил Степан примирительно, – ты пока с детьми ужинай. Мою долю оставь на столе.

Жена подошла ближе и со всей серьезностью сказала:

– Работа работой, но и о еде помнить надо. Я постелю тебе на кухне на полу, чтобы ночью нас не булгачил.

Степан закончил корпеть над делами и планами по ним к полуночи. Осмотрев еще раз свои выписки, он пришел к неутешительному выводу: топтание на одном месте!

– Нет, если я прямо сейчас не лягу спать, то к утру одурею, – прошептал Степан, потягиваясь и зевая. – Только на свежую башку можно искать ключ к разгадке неуловимых!

Он перешел из-за стола на кухню и, не притронувшись к еде, улегся на матрац…

Пожар удалось притушить в самом начале. Сыновья и соседи приносили с улицы воду, а Степан с Глашей заливали очаги пламени. Дыма в стенах дома накопилось столько, что нечем было дышать.

Калачев подошел к окну и попытался распахнуть его, но раму заело. Он с удивлением обнаружил, что стекло разбито.

– Чего ты там мешкаешь, открывай окно?! – прокричала раздраженно Глаша ему в спину.

Степан обернулся:

– С вами все в порядке?

– С нами все хорошо, а вот бумаги твои…

– Что с ними?! – всполошился Степан, вспомнив про уголовные дела, которые принес с работы.

– Сгореть не сгорели, а керосином и водой подпорчены, – ответила Глаша, с трудом откашлявшись.

– Но откуда в квартире керосин? – прокричал в темноту Степан.

– Наверное, те принесли, кто сжечь нас пытался… – Глаша закашлялась вновь и замолчала.

Степан поспешил вывести жену и сыновей на улицу. Он как мог успокаивал Глашу, прижимая к груди и гладя по голове. До него дошло, что произошло на самом деле: кому-то не понравилось, чем он занимается, и его пытались убить! К счастью, огонь не успел причинить большого ущерба, но с ремонтом повозиться-таки придется.

– Хорошо хоть все обошлось, – вздохнула Глаша и обняла мужа. – Спасибо, Господи, что живы остались. Только вот не найдут ли эти твари другого способа, чтобы убить нас?

Всходило солнце. Калачев шагал по улице в сторону Управления ОГПУ. Аромат распустившихся цветов пьянил голову.

Встретился мужик на лошади, который поприветствовал его взмахом руки. Калачев ответил кивком, хотя и не узнал всадника. «Может быть, – думал он, продолжая свой путь. – один из тех, кто улыбается мне сегодня слащаво, и есть тот злоумышленник, который собирался спалить минувшей ночью мою семью и дом…»

За несколько недель, во время которых Калачев расследовал дело по неуловимой банде, перед ним встало множество вопросов. Сначала он собирался действовать активно: устраивать облавы по злачным местам и воровским «малинам» Оренбурга, нацелить осведомителей. Банда же, как по волшебству, затаилась или, что вероятнее всего, «съехала на гастроли» в другой регион, и предполагаемые мероприятия пришлось отменить.

Работы было непочатый край: не такая уж это простая и скорая штуковина – вычислить и обезвредить чрезвычайно опасную дерзкую шайку. Время идет, начальство наседает, а Степану нечего доложить наверх. Хотя… Минувшей ночью его пытались убить путем поджога квартиры! А это значит, что бандиты прознали, чем он занимается, и занервничали. Хорошо это или плохо – тоже покажет время, а пока он должен срочно придумать, что можно было бы доложить на утреннем совещании. Надо выиграть еще хотя бы сутки! А там, может быть, и появится что-то, чем он смог бы козырнуть.

Однако сегодня Степану не везло. Начальник следственного отдела так расчихвостил его перед собравшимися, что он даже покраснел, только не понял, от чего – от «признания вины» или с досады.

– Не стыди меня, Дмитрий Андреевич, – бубнил Степан, опустив голову. – Сам ведь знаешь, сколько у меня работы. Оперативники шуршат дни и ночи, а результатов – кот наплакал. Затаилась банда, никаких действий.

– Терпеть не могу пустых отговорок, товарищ Калачев! – наехал на него начальник Управления. – Ты в ОГПУ на отличном счету как работник, с которого всем остальным следует брать пример! А сейчас смотреть на тебя тошно. Мы тебя назначили на это дело, чтобы ты профессионально все провернул, а ты, извиняюсь, товарищи, ни тпру, ни ну! Мне что об этом докладывать в Москву прикажешь? От меня там результатов ждут – ты понимаешь это? Посадить бы тебя на мое место, разгильдяй!

– Мне нечего вам сказать, товарищи, раз вы не хотите замечать моих усилий, – рассердившись, выпалил Степан. – Я дома ночами работаю, а минувшей ночью… – он задумался, решая, говорить о нападении или нет, – мне «красного петуха» в квартиру бандиты запустили… Кое-как с огнем управились.