Юрий Иванов-Милюхин - Казачий дух Страница 48

— Панкрат, они ничего не скажут, в том числе и про наших Марьюшку с Павлушкой. Это те самые мюриды, которых Шамиль посылает во все концы Большого и Малого Кавказа, чтобы они поднимали горцев на газават против неверных.

— Четверых из них я знаю, они переходили на левый берег Терека и наводили смуту среди равнинных черкесов с кабардинцами и адыгами, — присмотрелся к горцам Николка. — Панкрат, на них крови больше, чем на простых абреках.

Полковник приблизился к мюридам, заглядывая каждому в лицо, но на заросших черным волосом лицах с миндалевидными глазами он сумел рассмотреть только одно — ненависть к окружившим их станичникам, смешанную с ожиданием скорой смерти.

— Казачий атаман Дарганов, тебе и твоим родственникам все равно не жить, — попытался осклабиться крупными зубами один из приспешников имама. — Твоего отца убили наши люди, они же захватили твою сестру и меньшего твоего сына. Теперь пришла очередь за тобой.

— Ты, что-ли, убьешь меня? — уперся Панкрат в горца зрачками стального цвета. — Ты способен только нападать исподтишка, и сейчас твоя душа колотится не в груди, а в твоих пятках.

— Я джигит и дагестанский мюрид! — попытался выпрямиться горец. — Мои соплеменники за меня отомстят!

Полковник постукал нагайкой по колену и коротко приказал:

— В распыл.

Казаки, успевшие подтянуться к передовой группе, как раз подвели коней, Панкрат вскочил в седло и повел войско по склону вверх, на прибежище предводителя всех кавказцев. Пыль еще не осела, солнце, едва различимое сквозь нее, все быстрее закатывалось за одну из горных вершин, и надо было успеть подступить под стены крепости, пока видимость позволяла нащупывать тропу. Атаман даже не оглянулся, когда позади, вслед за смачным хрясканьем шашек по телам горцев, раздался какой-то шум, подкрепленный резким возгласом станичника:

— Куда ты поскакал, дикая твоя душа, там же пропасть…

Через некоторое время тот-же голос подвел черту:

— Не вышло из джигита орла, так и полетел вниз, поджав по бараньи ноги под себя.

— Они джигиты только тогда, когда чувствуют свою силу, а как доходит до расправы, так ломаются в коленках, — согласился с выводом товарища его сосед.

Но подступиться к стенам крепости до захода солнца не получилось, светило зашло за вершину горы и окрестности погрузились в непроглядную ночь. Атаман прислушался к звукам, доносившимся с разных сторон. Лавина внизу успокаивалась, лишь изредка доносился оттуда стук, похожий на громкий выстрел — это какой-нибудь валун наконец-то занимал свое место. Из аула тоже все реже долетали гортанные восклицания и топот копыт, на левом его краю замирал бой. Значит, станичники под командованием дядюки Савелия и атамана ищерцев Никиты Хабарова не сумели разбить главные ворота и ворваться вовнутрь. Атака терцов с обоих сторон захлебнулась, продолжение ее откладывалось до завтрашнего утра, грозя новыми набегами абреков, получавшим передышку и возможность накопить силы. Панкрат перекинул ружье за спину и обернулся назад:

— Привал, станичники, — соскакивая с лошади, объявил он. — В этом аду мы только шеи себе свернем.

— А может направим к башням небольшой отряд разведчиков? — предложил Захарка. — Пускай бы они за часовыми последили, глядишь, к утру в обороне противника и бреши бы обнаружились.

Полковник ничего не сказал, за него ответил подъесаул Николка:

— Абреки уже костры запалили, — махнул он рукой по направлению к огням, разгоравшимся в ночи. — Вряд ли нам удастся подкрасться к ним незамеченными, да и самим уже ничего не видно.

Ночь прошла спокойно, лишь один раз показалось, что от стен цитадели Шамиля оторвался отряд из нескольких верховых. Они приблизились к лагерю терцов настолько близко, что дувший от аула ветер принес запахи лошадиного пота. Петрашка, поставленный во главе группы часовых, уже приготовился было отдавать команду на стрельбу по целям, едва различимым во тьме, но его удержал Буалок, находившийся рядом:

— Если мы откроем свое местонахождение, то на заре горцы встретят нас со стен дружным залпом, — шепотом пояснил он. — Если это ихние разведчики, пусть убедятся, что лавина накрыла всех, а если кто-то из верхушки абреков собрался выбраться из крепости, то не стоит им мешать отправляться на тот свет.

Тени растворились в ночи как и возникли, все вокруг погрузилось в первозданную тишину. Лишь под утро снизу послышался какой-то шум, который вскоре затих. Панкрат приподнял голову от бурки и всмотрелся в темноту, по склону горы кто-то поднимался. Скоро несколько человек казаков остановились поодаль, один из них негромко позвал:

— Панкрат, к тебе вестовой от сотника Савелия Дарганова.

Полковник поднялся и направился к группе, он не мог понять, кто этот смельчак, сумевший пробраться к ним через каменный ад:

— Ненька Панкрат, я к тебе с донесением.

Атаман невольно похмыкал в усы, это был Надымка-герой, сумевший ранить самого имама Шамиля, но сейчас он обозначился только как гибкая тень, выдавая себя лишь голосом.

— Говори, Надымка, — приказал полковник.

— Сотник Савелий с атаманом Никитой Хабаровым решили ударить по крепости абреков с первыми лучами солнца, сигналом к атаке послужит ружейный выстрел.

— Ну и славно, мы их тоже тут поддержим, — огладил бороду Панкрат, он язвительно ухмыльнулся. — Вовремя ты с приказом успел, больше наши геройские станичники ничего не передавали?

— Прости, ненька Панкрат, сначала они просили меня узнать, остались ли вы живы после этой лавины, — виноватым голосом доложил казачок. — А уж потом объявить о своем решении.

— Да я не серчаю на их своевольство, молодцы казаки, так и надо делать, — помягчел атаман и поинтересовался. — Как ты сумел сюда пробраться?

— Я пошел не по дну пропасти, а верхом, козьей тропой, — пояснил Надымка. — По ней хотя и опасней, зато под ногами ничего не вихляется.

Вокруг одобрительно загудели, смелые поступки у терцев всегда занимали первое место. Панкрат обнял молодца и подтолкнул его к разложенной на камнях бурке:

— Располагайся, разведчик, с утра у нас будет трудный день.

Солнечные лучи еще не успели вырваться из-за зубчатой стены гор, они лишь упредили свое появление светлыми летучими тенями, а казаки уже вскочили в седла и продолжили путь к крепости, за стенами которой собралась армия Шамиля. Когда добрались до угловой башни, посветлело настолько, что стало возможным окинуть взором всю цитадель разом. Вокруг розовели снежные вершины гор, внизу продолжал клубиться непроглядный туман, он заполнил ущелье почти до самых бастионов крепости, едва не переваливаясь через них. Стены, сложенные из обломков скальных пород, возвышались над крутым склоном по всему периметру аула Гуниб саженей на пять, они служили как бы его продолжением. Со стороны хребта площадка с цитаделью на его вершине обрывалась пропастью, с другой стороны над нею нависала скала, покрытая льдом и отвесно упиравшаяся в небо. Узкая дорога вела к селению только с одного бока горы, она петляла по ее левому склону, более пологому, в конце все равно поднимаясь почти вертикально. Вчерашним днем казаки приняли там бой с абреками, из которого вышли победителями, там же осталась добивать врага и большая часть войска под командованием Савелия Дарганова и атамана Никиты Хабарова. Скоро оттуда донесся ружейный выстрел через мгновение усиленный дружным залпом из многих ружей, перешедший в набирающий обороты шум битвы. Отряд терцев подъехал к угловой башне, казаки взялись со вниманием присматриваться к бойницам. Они знали, что на каждом уровне в крохотных комнатах могли спрятаться до десятка горцев, вооруженных до зубов. Точно такая же картина не исключалась и за выступами стен, за которыми всегда прятались абреки с ружьями. Но сейчас там никого не было видно, зато стало хорошо слышно, как разгорается бой на противоположном краю селения. Выстрелы не прекращались, они слились в единый гул, помноженный на дружный вопль из многих глоток.