Анна Барт - Месть из прошлого Страница 48

Филарет приостановился и пытливо взглянул в лицо Марфы. Оно оставалось ласковым и безмятежным.

– Какая книга?

– А такая. Церковная. Из села Тушино. Где запись сделана о крещении царевича Ивана Дмитриевича. Твоею рукою. А в книге той – записочка, тоже твоею рукою написанная.

Филарет замер. Марфа усмехнулась, глаза – темные омуты. Так и впился в них Филарет, пытаясь понять, что на уме у жены бывшей.

– Думаешь пожар всполохнул да все улики пропали? Сохранила я улики-то.

Филарет тяжело опустился на лавку.

– Ведьма, – прошептал еле слышно побелевшими губами.

– Может, и ведьма, – легко согласилась Марфа и уселась рядом с Филаретом.

Кот тяжело впрыгнул на лавку вслед за ней, изогнулся мягким льстивым телом, подсунул лобастую башку под человеческую ладонь. Инокиня гладила любимца, тот ласково подмяукивал, а Филарет не мог оторвать взгляда от бледной тонкой руки, с тускло сверкающим золотым ободком на пальце – обручального кольца Марфа не сняла, даже приняв монашеский сан.

– Только зубами-то на меня не скрежещи, Федор Никитич, – услышал он тихий голос бывшей жены. – Зубы-то обломаешь, мил друг. Да… А в книге церковной той письмо одно преинтересное лежит. Вот ты меня в грехах упрекнул. Может, и правильно. А ты? Ты не грешен? В том письме указ отдан… тобой… что время пришло от Ивана-то младшего избавляться… Как от отца его в свое время избавились… Капельками лечебными от простуды…

Филарет помертвел.

– Не вздумай ругаться со мной боле, – продолжала так же спокойно Марфа. – Не до ругани сейчас. Нам всем вместе быть надо – с сыном. Все твои начинания поддерживать буду, не сомневайся. Из Кремлевского терема, не из дальнего монастыря. Ты в отъездах постоянных – кто сыном заниматься будет? Он в пору вошел, его женить надо… Школы церковные строить надо… Что боярам обещали? Православие в Московии? Так надо с детей начинать… Ты-то этого не знаешь, сына твоего Суворцев да я воспитали…

Филарет дернулся, но Марфа сделала протестующий жест рукой, призывая Филарета молчать:

– Не в упрек сказала, Федор Никитич. А со школами боярин Морозов поможет нам. Не задевай его, сила у него в Кремле больша-а-а-я. Молод он, да его даже сейчас старики слушаются. Вот жениться надумал… Невесту выбрал, ко мне за советом приходил… Понимает: не только на девице женится, а и на всей ее родне тоже. Он Михаилу другом будет, не всегда с отцом-матерью беседовать-то захочется сыну, не про все расскажет нам, а вот другу-постельничему, боярину ближайшему пред сном поведает все сердечные тайны… Да на Бориску Суворцева зубами не клацай – на него положиться можно. Он с Михаила глаз не спустит. Ты пять пальцев-то сожми, Феденька, – кулак и выйдет: ты, да я, Суворцев с Морозовым, наш Михаил. Не сломить никому! А разожми кулак – пять пальцев по одному сломать легче легкого. Понял, к чему речь веду?

Филарет молчал.

В этом мире никому доверять нельзя. Как он, дурак, поверил тогда Ксении, сообщнице своей, оставил документ с ней, не сжег, не уничтожил! Голова у него кружилась предчувствием великих перемен. Вот и докружилась! Забыл он, в заморских странах проживая, о несгибаемой воле жены бывшей и сильнейшей любви к сыну.

Шумела ночная метель за окном, набирая силу. Журчал тихий голос.

– А что до грехов, Феденька… Кто ж знает, всем нам отвечать придется. Отмолишь ли прежде свои?

Филарет в бешенстве вскочил со скамьи.

– Да ты сама поболе меня рвешься к власти! Почище меня руки у тебя в крови невинной! – тонким ненавидящим голосом закричал вне себя Филарет, не в силах сдерживать свой гнев на спокойно сидящую рядом с ним женщину. – Господи, вот наказание ты мне послал! Не отвязаться мне от тебя, ведьма проклятая. Пристала как банный лист, даже монастырским саном от тебя не отделаться!

– Верно, не отделаешься, – легко согласилась Марфа. – Сын наш теперь Московией управляет, помнишь ли? Куда ему без нас? Без отца да без матери? Ты бы гнев свой попридержал, Федор Никитич. Да и язык тоже. Ну, договорились, что ль?

– Повезло Бориске, – сказал Филарет, с лютой ненавистью глядя в спокойные глаза бывшей супруги. – Спас я его от грехов, на тебе, ведьма, женившись.

Инок только успел отскочить от стены, как Филарет, выйдя из комнаты Марфы, так шарахнул дверью, будто надеялся, что обрушится за ним потолок над головой жены бывшей.

Марфа подошла к заложенному войлоком слюдяному окошечку, держа теплого, мурлыкающего любимца на руках. Пусть бесится вьюга, бренчит в оконце. Пусть Феденька грохочет дверьми. Дело сделано, и дороги назад нет.

13. Карнавал

Так. Это уже третья версия событий, услышанная мною за прошедшую неделю. «Прошлое глазами сеньора Файя». Запросто можно спятить.

– Вы серьезно, господин Маркони? – простонала я.

Маркони согласно закивал в ответ, хитрющие глазки радостно засверкали:

– Произошел переход власти от одного троюродного брата к другому, но… не на совсем законных основаниях. После насильственной смерти маленького Ивана Дмитриевича, потребовалось немного «подправить» историю, что и было мастерски проделано.

Главный же факт – коронацию царя Дмитрия в Москве – убрать из всех русских и западных письменных источников не удалось. Абсолютно никому не понятное, логически необъяснимое, вопиющее о своей глупости событие задержалось на страницах истории. Поэтому-то маститые историки обходят его стороной и прячутся за чехардой дат и мнимыми убийствами «ложного» царя. То Дмитрий царствует шесть лет, то – четыре дня, то ему двадцать лет, то пятьдесят, то его убили, то сожгли, то повесили…

Плавная речь сеньора Файя прервалась скрипом зеркальной двери. Массивная дверь приотворилась, и в проеме показалась аккуратно причесанная голова молодого человека, на лице которого застыл вопрос. Старик Маркони взглянул исподлобья, голова кивнула и немедленно исчезла.

Я поняла, что нам пора уходить и с сожалением отложила недоеденный бутерброд и недопитый кофе. Честно, уходить не хотелось. Диван был удобен, еда вкусна, а заключения Маркони импонировали. Престарелый внук мафиози мне нравился.

– У меня немного изменились планы, и сейчас я вынужден прервать встречу, – извинился он, провожая нас до зеркальных дверей, – но вечером прошу стать моими гостями на карнавале в «Венеции». Будет страшно весело! Начало в полночь. Танцы, игры и ужин с шампанским!

О-о-о! Только этого не хватало! Прекрасно помню, куда завело меня легкомысленное согласие посетить вечеринку в «Хилтоне» несколько дней назад с Галкой! Нет-нет-нет, никаких карнавалов!

Я открыла было рот, чтобы вежливо отказаться, но сеньор Файя резво опередил слабую попытку улизнуть от царского приглашения следующими словами: