Сибирь и сибиряки. Тайны русских конкистадоров - Александр Александрович Бушков Страница 49

немало. (Причем медведь летом, в общем, сытый и благодушный, гораздо опасней лось, животное свирепое и сварливое, способное в два счета затоптать неосторожно попавшегося ему на глаза странника. И росомаха, умная, хитрющая тварь, тоже не подарок. А вот рысь, кстати, на человека нападает крайне редко, главным образом тогда, когда ходит с котятами. Могу судить по собственному геологическому опыту молодых лет: два месяца мы стояли небольшим лагерем на участке тайги, «принадлежащем» рыси. Вреда от нее не было ни малейшего, разве что иногда орала ночами, как кошка, только раз в десять посильнее – не в наш адрес, для собственного удовольствия. Зато частенько, привлеченная вкусными запахами, средь бела дня подходила буквально на несколько метров к нашей полевой кухне. Повариха прозаически крыла ее матом, швыряла пустыми консервными банками, рысь обиженно фыркала и удалялась в тайгу.)

Так вот, дело даже не в зверях. Самое страшное в тайге – сломать ногу или получить какую-то другую травму, с которой человек не сможет даже ползти. В этом случае (и я нисколечко не преувеличиваю) можно в два счета погибнуть даже не в глухомани – метрах в ста от автомагистрали с оживленным движением. Криков о помощи в проезжающих машинах попросту не услышат. Если поблизости нет деревень, не бывает грибников или ягодников – дело труба. Потребуется вовсе уж фантастическое стечение обстоятельств, чтобы кто-то остановился на обочине и отошел в тайгу на эти сто метров…

Старателей подстерегали и свои, специфические опасности. Если их ловили на принадлежащих уже кому-то золотоносных землях, в полицию не волокли, решали вопрос на месте, просто и незатейливо. Покойник уже никому не способен пожаловаться, к тому же частенько зверье очень быстро и косточек не оставит (тот же волк не только ест мясо, но сплошь и рядом перемалывает зубами и кости). На «ничейных» землях возвращавшихся из тайги старателей часто подстерегали «охотники», специализировавшиеся как на добыче именно на них. До пошлого грабежа они не опускались – гораздо рациональнее было всадить пулю в спину и посмотреть, что у покойничка есть при себе интересного. Добавьте к этому возможную тяжелую хворь, голодную смерть, когда продукты кончаются, а дичи или рыбы не удается раздобыть… Многие так и не возвращались из тайги, но сколько их там сгинуло в безвестности, никто никогда не узнает – сами понимаете, не велось даже подобия статистики. Да, добавьте к опасностям еще и то, что можно примитивно заблудиться. Ни карт, ни компасов у старателей не имелось отроду. Достаточно опытный и хладнокровный человек, заплутав, постарается вернуться к тому месту, где сбился с дороги. Тот, кто запаникует и начнет метаться, – пропал. Был один случай… Впрочем, это личное. И малоинтересное. Главное, автор этих строк не запаниковал, сбившись в дороги, иначе вы бы эту книгу в руках не держали…

В своеобразной «связке» со старателями работали спиртоносы, чья профессия ясна из названия. Отправлялись в тайгу со здоровенной бутылью спирта на горбу и разыскивали старателей, которые за этот товар расплачивались золотом. Спиртоносы подвергались ровно тем же самым опасностям: старатели «по понятиям» честно расплачивались за спирт, а вот «охотники» подстерегали спиртоносов с тем же усердием, что и золотоискателей: спирт в тайге – товар ценный…

Сама по себе технология добычи золота в одиночку довольно примитивная. Описать недолго – вдруг кому пригодится?

Следует иметь при себе хороший острый топор – вещь в тайге необходимейшая. В месте, где подозревается наличие золота (большей частью на ручье), делается «проходнушка»: из досок (которые вам предстоит натесать саморучно) делается этакое корыто без торцовых стенок, с набитыми по дну поперечными планками. Потом ручей запруживают землей, дерном, камнями так, чтобы вода текла через «проходнушку». В которую потом лопатой насыпается грунт, вода его промывает, уносит все легкое типа песка. Оставшийся твердый остаток промывается уже в лотке. Либо там есть золото, либо нет. Это сложный способ. Можно поступить проще и обойтись одним лотком. Как увидите, ничего особо сложного – не только не синхрофазотрон, но даже не самогонный аппарат. Удачи!

Вот именно удача, или, как говорили в старину, «фарт», на этом этапе и необходима. Обернуться может по-всякому. Можно вернуться живым и здоровым, но с пустыми руками. Можно намыть «блестки» – почти микроскопические крупиночки, пару щепоток, не больше, даже на стакан спирта не хватит («блестки» можно намыть во многих местах, даже в Подмосковье, но это мартышкин труд).

Но уж если подфартит… Если подфартит, можно выйти из тайги уже с килограммами золота, а то и с пудиком. А это уже совершенно другие деньги. Получить их не составляло никакого труда: достаточно было зайти в контору ближайшего золотого рудника или прииска. Там у любого, без различия возраста и пола, золото принимали, не задавая вопросов, не требуя документов и не заполняя бумаг. Расплачивались до копеечки тут же (правда, зная человеческую природу, лично я не поручусь, что весы у приемщиков были безукоризненно точными…). Конечно, даже с пудом золота миллионером не станешь – однако деньги выходят немаленькие. Средняя приемная цена составляла примерно три рубля за золотник (золотник = 4,3 г). Вот и прикидывайте, сколько можно было получить за килограмм – мне самому лень считать.

Часть «фартовых» до конторы так и не доходила – душа горела от желания немедленно промочить глотку. Заворачивали в ближайший кабак, где хозяин порой сам скупал золотишко. А то и поступал похуже. Сцена из той же «Пропавшей экспедиции», когда у решившего переночевать в трактире и упившегося вдрызг старателя подручный трактирщика попятил ночью с шеи кисет с золотом, взята из жизни – но это еще самый мягкий вариант. Могло кончиться и убийством. Судя по некоторым сохранившимся документам сибирской полиции, Шишков отнюдь не выдумал эпизод, когда трактирщик нажимает рычаг и «фартовый» проваливается в люк, в погреб, где его уже поджидают двое с топорами. Бывало. И потайные двери, через которые к упившемуся старателю прокрадывались решительные ребята с ножами, кистенями или топорами, бывали. Правда, подобные люки – явление все же редкое. Но вот весы у трактирщика, стопудово, были «с хитринкой» – ну или гирьки. На том же Диком Западе в золотоскупочных конторах тоже вовсю баловали и с весами, и с гирьками… Человек – скотина изобретательная, а жульнические ухватки везде в принципе одинаковые, набор нехитрый…

Считаные единицы получивших деньги «фартовых» отправлялись с выручкой в родные места, чтобы обзавестись хозяйством и жить спокойно. Для подавляющего большинства вольных старателей их занятие стало просто-напросто образом жизни. Могу судить по собственному опыту: вольная геологическая жизнь (даже