Энтони Хоуп - Приятель фаворитки Страница 49

Верхние окна дома темны – там помещение Финеаса Тэта, для которого теперь король нашел другое место, но в нижних окнах горел свет.

– Не подождете ли вы немного здесь, пока я предупрежу своего друга? – спросил я. – Надо убедиться, что все в исправности.

– Я подожду, – коротко ответила Барбара и облокотилась на решетку, окаймлявшую аллею.

Несколько взволнованный, я подошел к дому и постучал в дверь рукояткой кинжала. Другого исхода не было, но я не знал, как примут мой поступок эти две женщины: одна – находившаяся в доме, другая – вне его; та, от которой я ждал помощи, и та, для которой я искал ее.

Открыли мне сейчас же: прислуга и лакей еще не спали и были внизу. Мой приход даже не возбудил удивления; горничная пошла доложить. Послышалось радостное восклицание, и через минуту предо мною стояла Нелл.

– Из Кале? Из Диля? Или от самого дьявола? – весело воскликнула она.

– С полпути между Дилем и дьяволом, потому что я оставил Монмута на одной стороне, а де Перренкура – на другой, а сам благополучно проскользнул посредине.

– Умница! Но зачем же вы опять в Дувре?

– Мне нужен друг, найду ли я его здесь?

– От всей души, Симон. Чего вы хотите?

– Возможности доехать до Лондона.

– Отлично! Я сама еду туда через несколько часов. Вы удивлены? Правда, есть чему удивляться: это – приказ короля. А как вам удалось избавиться от Людовика?

Я коротко рассказал ей, как было дело.

Она слушала с видимым удовольствием, а затем воскликнула:

– Славная штука! Едем вместе в Лондон. Никто вас не тронет, пока вы за моей юбкой. Это напомнит нам прежние времена, Симон.

– У меня совершенно нет денег, – объявил я.

– Зато у меня их много. Чем реже король посещает меня, тем больше присылает; он – настоящий джентльмен в этом отношении.

– Значит, вы возьмете меня с собой?

– Хоть на край света, Симон, а если не надо так далеко, то хоть в Лондон.

– Только я ведь не один, – сказал я.

– Кто же с вами? – рассмеялась она.

– Дама, – отозвался я.

Нелл снова рассмеялась, но уже не так добродушно.

– Нашелся же человек, который считает меня доброй христианкой! – сказала она. – Конечно, это так, Симон, иначе вы никогда не решились бы просить у меня помощи для вашей любви.

– О любви нет и речи, – воскликнул я. – Мы на ножах.

– Ну, значит, любовь налицо! – сказала Нелл, лукаво тряхнув своей хорошенькой головкой. – А знает ли она, к кому вы привели ее?

– Нет еще, – несколько смущенно ответил я.

– Как она примет это?

– У нее нет иного выхода, – заметил я.

– А вы и ваша дама готовы встретить все опасности пути?

– Здесь для нас обоих опасность не меньше.

– Может быть, вас ждет преследование короля, ярость Монмута, солдаты, офицеры, западни?

– К черту их всех!

– А другая опасность?

– Для нее и для меня?

– Для обоих, милый Симон. Разве вы не понимаете? Вот эта! – и Нелл, подойдя ближе, сделала вид, что хочет поцеловать меня.

– Если бы я был связан чем-либо, то, пожалуй, побоялся бы такого соблазна, но я совершенно свободен.

– Где она? – спросила Нелл, пропустив мой ответ мимо ушей.

– У самой вашей двери.

– Позовите же ее! – крикнула Нелл и поспешно вышла из дома.

Я последовал за нею, и мы вместе подошли к Барбаре. Но она уже не стояла у решетки, а лежала около нее на земле. Она была без чувств, глаза были закрыты и губы потеряли всякий цвет – голод и усталость взяли наконец верх.

Нелл опустилась около нее наземь, я совершенно беспомощно стоял около них.

– Поднимите и помогите мне снести ее в дом! – распорядилась Нелл.

Мы подняли и понесли Барбару.

Горничная и лакей смотрели на нас с удивлением, но Нелл захлопнула пред ними дверь и сердито крикнула мне:

– Что вы сделали с нею! Вы позволили ей голодать!

– У нас ничего не было; она сама бросила в море мою последнюю монету, – пожаловался я.

– Оставьте, оставьте нас в покое! – крикнула Нелл.

Я пожал плечами и отошел на другой конец комнаты. Некоторое время я ничего не слышал и не смел взглянуть в ту сторону; потом послышался голос Барбары:

– О, благодарю, благодарю вас! Где я и кто – вы? Простите, пожалуйста. Скажите, кто – вы?

– Вы в Дувре и вне опасности. Не все ли равно, кто – я?

– Однако… Мне как будто знакомо ваше лицо.

– Очень возможно, оно многим знакомо.

– Скажите мне, кто – вы?

– Когда вы это узнаете, то Симон Дэл должен стать посредником между нами. Подите сюда, Симон!

Я довольно смело подошел к ним и встал около Нелл, но устремленный на меня пристальный взгляд Барбары смущал меня; мне было страшно.

– Скажите, кто – я, Симон, – проговорила Нелл.

Я взглянул на нее и, право, заметил страх и в ее глазах. А между тем она не боялась смеяться над целой Англией! Должно быть, она поняла мою мысль; по крайней мере, ее лицо вспыхнуло яркой краской. Давно ли она научилась краснеть, она, еще в деревне дразнившая этой способностью меня?

– Говорите же! – сердито повторила она.

Но Барбара все поняла сама, я видел это по ее блеснувшему взгляду, вдруг принявшему неприятное выражение. Она смотрела теперь на Нелл с каким-то не то любопытством, не то отвращением. Потом она встала и молча пошла к дверям, еще шатаясь от слабости. Нелл бросилась следом за нею.

– Вы не должны уходить, – вскрикнула она. – Куда вы пойдете и к кому?

Барбара остановилась на мгновение и пошла дальше.

– Ведь я не сделаю вам ничего дурного, – продолжала Нелл. – Вы можете не прикасаться ко мне, если не хотите, но я могу быть полезна вам и Симону. В Дувре для вас не безопасно. – Она говорила серьезно, но потом рассмеялась. – Можете не прикасаться ко мне; вам будет служить моя горничная, она – хорошая девушка.

– Ради Бога, мисс Барбара… – начал было я, но Нелл остановила меня движением руки.

Барбара стояла посреди комнаты; она посмотрела на меня и громким шепотом спросила:

– Значит, это…

– Это – Элеонора Гвинт, – докончил я.

Нелл рассмеялась коротким, странным смехом, и краска снова вспыхнула на ее щеках.

– Да, я – Нелл Гвинт, – со смехом подтвердила она.

– Вы были в Гатчстиде? – спросила Барбара.

– Да, – отозвалась Нелл.

Барбара неожиданно покачнулась и чуть-чуть не упала снова; Нелл быстро поддержала ее. Барбара отшатнулась было от нее, но, минуту спустя, должна была опереться на ее руку: слабость взяла верх над гордостью.

– Я сейчас оправлюсь и буду в состоянии идти, – пролепетала она, – сейчас…