Принцесса Кентская - Ртуть Страница 5

– Мой дорогой сосед, – обращается он к прево. – Не соблаговолите ли вы показать мне книги в вашей библиотеке?

Двое мужчин направляются в противоположный конец гостиной, где стоит книжный шкаф. Легким движением руки, но не произнося при этом ни слова, девушка приглашает Жака присесть на высокий жесткий квадратный стул с кожаной подушечкой. А сама садится на другой стул рядом, одернув платье и скромно потупив глаза.

Запинаясь и откашливаясь, Жак все же решается заговорить:

– Мадемуазель, большую часть жизни мы прожили с вами по соседству.

– Да, – подтверждает смущенно Марсэ.

– И на моих глазах вы превратились в самую очаровательную юную госпожу, – продолжает Жак, собирая в кулак все свое мужество.

– Да, – снова произносит Марсэ, все еще разглядывая свое платье.

– Я испросил у вашего батюшки соизволения навестить вас в надежде на то, что мы пообщаемся побольше и лучше узнаем друг друга.

– Да, – вновь выговаривает Марсэ. И Жак уже готов отчаяться, уверенный, что их отцы в любой момент вернутся назад.

– Не согласитесь ли вы прогуляться со мной после посещения церкви в воскресный день?

И в ответ опять звучит: «Да».

Других слов от девушки Жак так и не слышит в тот день. Но в следующее воскресенье в церкви два семейства садятся рядом, и, к своему немалому облегчению, юноша убеждается, что Марсэ способна разговаривать.

Он влюблен в эту девушку уже давно. Ему нравится в ней буквально всё – манера себя держать; открытое, приятное лицо; свет, струящийся из ее глаз, когда она улыбается своим братьям и сестрам (жаль, что пока еще не ему!). Жаку не терпится узнать – нравится ли он Марсэ? Он нормального роста и крепкого телосложения. А лицо? Юноша пристально вглядывается в свое отражение в полированном металлическом листе, висящем в купальной комнате: массивная, квадратная челюсть, прямой нос, ярко-голубые глаза и густая копна светло-каштановых волос. Да, стоит признать: старательные усилия Жака по поддержанию своей физической формы отчасти объясняются его подсознательным желанием быть ей защитником, как, впрочем, и себе – кто знает, когда ему понадобятся сильные руки и крепкая спина? Но одно он знает наверняка, и об этом он каждую ночь пылко молится Богу – Марсэ Леодепар обязательно сочтет его достойным себя и не обманется в своих ожиданиях!

Как-то раз, по дороге из церкви домой, Марсэ вдруг впервые обращается к нему по имени:

– Жак! – Сердце юноши заходится гулким стуком, а Марсэ продолжает: – Жак, я слышу, что люди судачат про нас. Они считают, что наш брак будет неравным, если я приму твое предложение. – Затаив дыхание, юноша с трепетом ждет ее следующих слов. – Однако я полагаю, что мы могли бы быть счастливы вместе, – договаривает Марсэ.

И Жака переполняет радостное облегчение. Он хочет жениться на Марсэ не только из-за ее приятной внешности, доброго нрава и здравомыслия. Брак с этой девушкой (а Жак должен быть честен с самим собой!) откроет ему возможность значительно продвинуться по службе. Дед Марсэ – управитель Королевского монетного двора в Бурже. И союз с семейством Леодепар помог бы юноше подняться на более высокую ступень в местном финансовом мире.

У Жака уходит еще два года на то, чтобы убедить семейство Марсэ в том, что он достоин ее руки. И в 1418 году они играют свадьбу. Конечно, Жак сознает, что женится на девушке выше себя по социальному положению. Но к этому времени он уже питает к ней глубокую и искреннюю любовь.

В тот же год партия бургиньонов, союзников англичан и приверженцев молодого герцога Бургундского, Жана Бесстрашного, захватывает Париж. Дофина Карла спасает посреди ночи столичный прево, союзник могущественного королевского дома Анжу. Он поспешно вывозит дофина в Бурж. Верный монархии город встречает дофина как наследника своего покойного, но все еще глубоко чтимого герцога Жана Беррийского.

В уже присущей ему расчетливой, прозорливой манере восемнадцатилетний Жак Кер начинает наблюдать за дофином. Тот предстает ему юношей четырнадцати лет, неуверенным в себе и страшно напуганным после рискованного бегства из Парижа. Карл убежден в том, что приказ об отравлении двоих его старших братьев отдал его дядя Жан Бургундский, домогающийся короны. И сознает: после смерти своего отца, полубезумного короля Карла VI, на пути герцога к трону останется только он – третий титулованный дофин.

Юный принц может уповать только на одного человека: Иоланду Арагонскую, герцогиню Анжуйскую, королеву Сицилии (это высший из ее многочисленных титулов) – свою будущую тещу. Единственное, чем озабочена Иоланда в Сицилии – это стремлением обеспечить своему старшему сыну, Людовику III Анжуйскому, средства и возможности для отвоевания наследства. А важность Иоланды в жизни дофина определяют то богатство и могущество, которые она стяжала как вдова и регентша своего покойного любимого супруга и кузена короля, Людовика II Анжуйского. Карл VI доверяет Иоланде не меньше, чем его жена, королева Изабелла.

Иоланда всегда разделяла беспокойство королевы Изабеллы по поводу мужа. Ей отлично известно о внезапных и беспричинных нападках Карла VI на слуг и других людей из его окружения, о его грязных привычках и о той необъяснимой жестокости, которую король проявляет во время вспышек безумия. Из солидарности и в ответ на мольбу Изабеллы о помощи – как «одна королевская дочь другой» – она даже отобрала по своему вкусу девушку из Анжу и пристроила ее к королю, чтобы та утешала и ублажала его, поскольку сама королева уже давно перегорела желанием это делать.

Благодаря ходатайству Иоланды перед его матерью десятилетний дофин, нелюбимый тринадцатый ребенок Изабеллы и на тот момент третий из выживших сыновей Карла VI, был обручен с восьмилетней дочерью королевы Сицилии, Марией, и зажил с ее семьей в их величавом Анжерском замке в Анжу. То были счастливые годы для мальчика. Юный Карл проникся искренней любовью и уважением к Иоланде и с той поры стал считать именно ее своей матерью.

Увы, теперь подле дофина, водворившегося в Бурже, унаследованном от двоюродного деда Жана Беррийского, не оказывается никого, кто бы его безусловно поддерживал. Карл не может рассчитывать на получение средств, пока не наступит мир и его новое правительство не станет правомочным. И у него нет никакой ясности относительно своего будущего, поскольку англичане захватили большую часть его страны. Кроме королевы Сицилии и ее семейства, у Карла нет больше друзей или сторонников, на которых он бы мог положиться. И в его ближайшем окружении нет никого, кто бы его направлял или давал дельные советы.

Жаку Керу не требуется много времени, чтобы понять: именно Иоланда Арагонская, как вдова старшего из герцогов королевского дома, убедила бездетного Жана Беррийского назначить дофина своим наследником. Последние пять лет – с той поры, как он обручился с ее дочерью – Карл финансово зависел от Иоланды. И она, как никто другой, знала, насколько отчаянно он нуждался в наследстве своего двоюродного деда, чтобы уцелеть и утвердиться.

Проходит несколько месяцев, и Жак узнает, что грозная и влиятельная королева Иоланда, о которой все говорят не иначе, как шепотом и с благоговейным трепетом, находится в Бурже. Она прослышала о его услугах покойному герцогу и изъявила желание познакомиться с ним. Жака Кера и еще порядка сорока почтенных горожан вызывают в королевский дворец. Жак не бывал там со смерти герцога, но в роскошных дворцовых покоях он держится уверенно и непринужденно – ведь они ему знакомы с детства! И все же у Жака перехватывает дыхание, когда его взгляд скользит по великолепным гобеленам на стенах. А шелковые ковры под ногами вызывают у него волшебное ощущение – как будто он не идет, а парит в воздухе.

Жак входит в парадный Большой зал и тотчас же обмирает при виде величественной королевы Сицилии. Высокая и стройная, в черно-белом траурном одеянии, она горделиво озирает со своего подиума присутствующих, подспудно пристально изучая каждого и всех. Преисполненный восхищения, Жак даже вздрагивает, когда кто-то касается его руки. Из зачарованного забытья Жака выводит елейный голосок красивого и статного молоденького пажа:

– Сударь, я верно полагаю, что вы – тот самый Жак Кер, что работает на Королевском монетном дворе?

Жак кивает, и паж подводит его к несравненной королеве Сицилии. Инстинктивно Жак низко склоняется перед ней. Улыбаясь, королева чуть-чуть кривит губы, отчего ее улыбка становится только обворожительней. А ее теплота отражается в глазах Иоланды. Подле королевы стоит нервный, слегка подрагивающий юноша. Жак сразу догадывается, что это – дофин Карл.

– Сударь, вы не будете возражать, если я присяду? Я целый день на ногах и слегка подустала. – Королева знаком приглашает Жака подойти поближе. Как будто дает понять, что их разговор не предназначен для чужих ушей. От природы наблюдательный, Жак подмечает, что каждым своим жестом, даже самым незначительным, королева Иоланда стремится успокоить и вселить уверенность в дофина, а тот постоянно меняет свое положение, но никогда не отходит от нее далеко, словно беспокойная левретка или гончая.