Александр Тестов - Последняя битва Страница 5

А вот жених-то подкачал. Даже сидючи он был на голову ниже своей будущей жены. Лицо нечистое, не то в щербинах, не то в прыщах, Сигурд со своего места не очень-то разглядел. Ну, да ведь не с лица воды пить…

Молодые вели себя скромно, тихо. Принимали поздравления, кивали, благодарили и выпивали со всеми, вернее, делали вид, так, полглоточка…

Заметил юноша и Хаука с Гисли. Эти всегда неразлучны, как два брата близнеца. Хотя, конечно, никакими братьями они не были, дружили, в общем. И были даже чем-то похожи… рожами. Они озорно подмигивали проносящимся мимо девушкам, которые с ног сбивались, чтобы разнести всем угощения и наполнить быстро опустошавшиеся емкости. Вот – Гисли, схватил одну девушку и силой усадил себе на колени. Та, понятное дело, сопротивлялась, но уж как-то не очень… что ты – такое внимание со стороны суровых воинов…

Меж тем, откуда не возьмись, перед Сигурдом нарисовалась объемистая, до краев наполненная деревянная кружка…

– У них знатное пиво тут варят, – заметил Асбьёрн, – надо будет шепнуть ярлу, пусть он с них пивом выход берет, а?

– Надо, – поддакнул Ивар, – отведай, Сигурд, хорошее пиво!

– Да не хочу я…

– Э-э-э, – протянул хёвдинг, – ты воин или девка?

«Ну вот, началось, – подумал юноша. – «Ты меня уважаешь?» Вон оно откуда повелось…»

– Да не хочу я, – повторил Сигурд.

– А вот и медвежатина! – хмельно прокричал Асбьёрн Весло.

– Давай под медвежатину, – подначил Ивар.

Тут хёвдинг поднялся и продекларировал:

– К праздничному столу – трофей нашего воина. Вот он – Сигурд! Это он один убил зверя! Вот такие, – Асбьёрн хлопнул юношу по плечу, – у нашего ярла храбрые воины. Помните это! Сигурд, подымись – покажись народу!

«И тут Остапа понесло…», – Сигурду стало немного не по себе от этих похвал. Он повел плечами, скидывая с себя руку.

– Скромный… скромность украшает не только женщин, но и мужчин… Я пью, – торжественно продолжил хёвдинг, – за нашу дружбу!

Хёвдинг стоя осушил свою кружку до дна. Гости последовали его примеру.

– За тебя же выпили, – шумно плюхнулся на место Весло, – Сигурд – пей!

Ну, надо так надо, от них ведь не отвяжешься… А пиво действительно оказалось на высоте. Ой, да под медвежатинку…

О ране сразу забылось, словно швы прямо тут, не отходя от стола, мгновенно рассосались. А вторая кружка и вовсе пробудила восторг и усиленный аппетит. Пир набирал обороты. Люди, перебивая друг друга, выкрикивали тосты, здравницы и что-то еще… Сигурд поначалу прислушивался, но потом, когда хмельные гости стали нести разную малоосмысленную чушь, почти полностью отключил слух.

Но глаза видели, смотрели, как народ гулял и шумел. Вот самый нестойкий сполз со скамьи под стол и, кажется, захрапел, или его там тошнило, собственно, какая разница…

Видя, что пир стоит горой, старейшина Руйволлы, тот старик, который встретил их у ворот, жестом указал молодым, что, мол, пора уходить в опочивальню. Молодые встали. И теперь Сигурд убедился, что жених и вовсе ниже своей избранницы на целых две головы.

Молодожены учтиво поклонились гостям и что-то тихо пробормотали, но вот что? Сигурд не расслышал из-за всеобщего гама. Они ушли, а вслед им неслись напутствия и пожелания на брачную ночь. Сигурд понимал, что так принято, такой обычай – провожать молодых с улыбочками да прибауточками… И действительно, а мало ли чего, вдруг молодые не знают, что им там, в опочивальне делать.

Парень глянул в сторону. Ряды пирующих данов поредели, не хватало только Хаука и Гисли…

Мирное течение свадебного пира внезапно нарушил дикий крик. В залу вбежала растрепанная женщина и, вырывая с головы волосы, принялась истошно кричать и размахивать руками. Гости некоторое время не могли прийти в себя от столь стремительного натиска криков и жестов. Женщина промчалась через весь зал и, брызжа слюной, уставилась на Асбьёрна, пытаясь что-то ему объяснить. Разъяренная женщина, понятное дело, изъяснялась на вепсском, но от злости глотала слова так, что хёвдинг, даже если бы и знал вепсский, то все равно не понял бы ни слова. А она старалась, как могла…

– Да в чем дело? – хватанул Асбьёрн ладонью по столу.

Женщина внезапно умолкла. Ей на глаза попался старейшина. Она мгновенно подскочила к нему и, тыча пальцем в данов, принялась кричать ему о своем горе. На удивление старик понял ее быстро. Он повелительно вскинул вверх правую руку, заставив женщину умолкнуть. Судя по всему, некоторые, не очень пьяные вепсы тоже поняли, о чем речь. Сигурд видел, как изменились их лица, как зло заблестели глаза. Руки мужчин инстинктивно потянулись к поясам, но нет, не было на них ножей. Во время праздника не по обычаю садиться за стол при оружии. Но на столе имелись небольшие ножики для разрезания мяса, вот за ними-то и потянулись руки.

– Стойте! – громко, чтобы все слышали, изрек старик.

Вепсы застыли. Старейшина прошел к Асьберну и словно выплюнул ему в лицо:

– Твои люди устроили насилие в нашем доме!

У Сигурда екнуло сердце, он догадался сразу.

– Кто? – грозно спросил хёвдинг.

Через секунду ответ пришел сам. Вернее, ответа было два – Гисли и Хаук. В широкие двери их не ввели, их внесли. На каждой руке викинга висело по дюжему вепсу – не рыпнешься. А позади с самым воинственным видом шли еще пятеро с короткими копьями. Левая щека Гисли была рассечена, нос прокушен, а у Хаука под правым глазом уже оплыл здоровенный синяк. Видать, парней брали с боем, ибо и у некоторых вепсов последствия борьбы были налицо.

Следом ввели опозоренную девушку. Сигурд узнал ее – это была та самая девушка, что прислуживала гостям за столом. Ее растрепанные черные волосы с запутанными в них пучками сена ниспадали на плечи и отчасти прикрывали порванные рукава платья. Девушка, плача, прижимала руки к низу живота, где на зеленой ткани виднелись маленькие бурые пятнышки. Все было понятно без слов.

Хмель моментально улетучился и хёвдинг данов в несколько прыжков оказался рядом с девушкой. Его скулы ходили ходуном.

– Они? – спросил он по-словенски.

Девушка кивнула головой.

– Она сама захотела, – первым начал оборону Гисли.

– По согласию она… – подключился Хаук.

Асбьёрн нахмурил брови и строго глянул на провинившихся, затем снова задал вопрос:

– Это правда?

– Не-е-ет, – прохныкала пострадавшая.

– Клянусь Одином, она лжет!

– Хаук! – хёвдинг вплотную подступил к говорившему. – Хаук!

– Клянусь Одином, – повторил тот.

– Она сама… – поддакнул Гисли.

– Мы… – начал было старейшина, но Асбьёрн перебил его.

– Мы заплатим виру. Скажи, старик, сколько, и мы заплатим!

Старейшина отрицательно покачал головой.