Станислав Иродов - Мангуп (СИ) Страница 5

Сводный отряд феодоритов и генуэзцев прикомандировали к отряду бретонской кавалерии в 1000 всадников под командованием Жана Блуа-Пентивьера, расположившемуся на холме в полутора милях от основного лагеря.

У Тео был небольшой шатёр, и они с Агнией отлично устроились под раскидистым деревом. Вечерами все феодориты собирались у костра, пели песни на греческом и готском языках многоголосьем.

Французские солдаты обустраивали лагерь на берегу небольшой речушки, впадающей в Дордонь. Сверху, с холмов, где расположилась кавалерия, открывался прекрасный вид на долину реки, на осаждённый город Кастийон и возводимый французами лагерь, защищённый рвом, частоколом и артиллерией. Там насчитывалось до 300 орудий: кулеврины, серпентины и многозарядные рибодекины – ряд стволов, закреплённых на тележках с деревянными колёсами.

Рано утром 17 июля, едва взошло солнце, прозвучал сигнал трубы. Все вскочили, бросились к оружию. Далеко внизу у монастыря Сен-Лорен, где разместились 1000 лучников под командованием Руаля, слышался шум боя. Но скоро всё стихло, и появились первые беглецы. Они рассказали, что авангард английских войск Тальбота численностью до 1300 человек совершил ночной переход, и перед рассветом внезапно напал на монастырь. Лучники не выдержали удара. Часть их погибла, а остальные разбежались.

Из этих беглецов сформировали отряд, в задачу которого входила охрана лагеря на дальних подступах, а в случае наступления, им был дан приказ наступать вслед за конницей.

Светало. Когда солнце поднялось над горизонтом, стало ясно, что войска Тальбота деблокировали Кастийон и захватили монастырь Сен-Лорен. Сверху с холмов, где расположилась конница Жана Блуа-Пантивьера, были видны прибывающие подкрепления англичанам. В артиллерийском лагере Жана Бюро тоже наблюдалось интенсивное движение. Гражданские спешно покидали его, и длинная вереница беженцев потянулась вдоль берега реки Дордонь. На валу, защищавшем лагерь, пушкари готовили орудия.

К обеду, когда подтянулись основные силы англичан, Тальбот бросил войска на лагерь Жана Бюро.

Жан Блуа-Пентивьер дал приказ бретонской кавалерии приготовиться к атаке.

Теодорик в полном доспехе сидел на коне во главе сводного отряда феодоритов и генуэзцев. В одном ряду с ним, на конях, с копьями, поднятыми наконечниками вверх, сидели Спаи Илья, Пьетро Боссо, Ботман Мимир, Канделаки Фотис. С вершины пологого холма они наблюдали картину разворачивающегося сражения.

Англичане пошли на штурм основного лагеря французов. Когда до укреплений оставалось менее ста шагов, тысячи французских стрел и арбалетных болтов взвились в воздух, дымное пламя рванулось из жерла сотен орудий, и задрожала земля. На какое-то время чёрный пороховой дым скрыл происходящее. Но скоро ветер очистил поле, и картина кровавой бойни предстала перед взорами наблюдавших: сотни тел англичан лежали на земле, а трава, красная от крови, блестела в лучах яркого солнца.

Вновь и вновь англичане штурмовали лагерь, но каждый раз откатывались назад, оставляя на поле сотни убитых и раненых.

Внезапно, раздались звуки трубы: из ворот Кастийона вышел большой отряд на помощь англичанам. Французский король запретил гасконцам торговать с Англией, и тогда они выступили против Франции.

Теперь войска Тальбота, принимавшие участие в штурме лагеря, насчитывали свыше 4 тысяч воинов. Опять англичане бросились вперёд. Закипела отчаянная схватка на валу.

Внезапно, над валом взвился английский флаг. От ужаса кавалеристы ахнули.

В то же мгновение заиграла труба. Жан Блуа-Пентивьер выхватил саблю и, прокричав по-французски имя своего короля, дал сигнал на атаку.

Кавалеристы вонзили шпоры в бока коней. Первые цепи пошли. Нарастающий грохот копыт смешался с грохотом пушек Жана Бюро.

Скакать под горку было легко и приятно. На острие копья Теодорика трепетала ленточка - цвета родового герба рыцарей древнего готского рода Вельц. Рядом скакали товарищи. Стремя Спаи Ильи почти касалось стремени Теодорика. Через открытые забрала они посмотрели друг на друга, и каждый прочитал в глазах друга восторг, радостное ожидание боя.

Уже давно Тео не испытывал того липкого страха, который иногда мучил его в Константинополе. Страх остался там, на Стене, где погибли его друзья, где смерть стала такой же обыденной, как усталость, как сон, как утренняя прохлада.

Кони наращивали бег. Не замедляясь, вздыбив тучу брызг, проскочили приток Дордони. Теодорик опустил забрало. Удары копыт совпадали с ударами сердца. Всё стало неважным на земле: поражение под Константинополем, женитьба на неизвестной девушке, её мимолётное предательство, её руки и глаза, даже его собственная страсть, граничащая с безумством. Всё неважно. Важен только этот грохот, и копьё, остриё которого опускалось всё ниже, пока не стало параллельно полёту коня. А потом впереди раздался ещё один непрерывный, нарастающий, оглушительный грохот. Это летящая сталь сталкивалась с вросшей в землю сталью.

Грохот приближался, и Тео увидел, наконец, перед собой конкретного врага, нацелил в него копьё. Остриё наконечника попало прямо в глазную щель англичанина, разворотило ему лицо, а конь Теодорика своим острым нагрудником пронзил доспех стоящего рядом английского солдата, подмял его под себя, не прекращая бег, словно неудержимый стальной таран. От удара древко копья Тео сломалось, но уже летел из ножен меч, рассекая плотный, напитанный запахом крови воздух.

Началась сеча. На мгновение Теодорику вспомнилась отчаянная, граничащая с безумством, рубка на стене Константинополя. Но там было ощущение безнадёжности, предчувствие поражения, смертельная усталость, а здесь уверенность и всё сокрушающая мощь.

Теодорик разил умело, выбирая нужное направление и силу удара. Взбесившийся, хрипящий от запаха крови конь рвался вперёд, сокрушая своей массой и острым шипом нагрудника англичан.

Внезапно, среди попятившейся, готовой обратиться в бегство, уже почти психически сломленной пехоты врага прямо перед собой Теодорик увидел богато одетого всадника в дорогих доспехах. Меч Тео обрушился на щит незнакомца, и от тяжёлого удара просела лошадь под рыцарем, а сам он покачнулся в седле.

 Теодорик ожидал встречного выпада, но рыцарь даже не вытащил меч из ножен. Он явно отказывался сражаться. Снова меч Теодорика обрушился на врага. Лезвие скользнуло по щиту англичанина, ударило по гаржету, но прочный доспех спас всадника.

Со всех сторон на Теодорика кинулись английские солдаты, пытаясь спасти своего командира. Теодорику пришлось отражать атаку сразу десятка насевших на него англичан. Спаи Илья сражался рядом, помогая Теодорику. Остальные несколько отстали.