Уилбур Смит - И плачут ангелы Страница 5

— Золото! — прошептал он.

Обломок кварца ослепил его желтым сиянием, которое очаровывало людей почти с тех самых пор, как они научились ходить на двух ногах.

— Золото! — повторил Ральф.

Чтобы найти этот проблеск драгоценного металла в породе, отец и сын трудились всю жизнь, проехали тысячи миль и вместе с другими любителями наживы воевали в кровавой войне, помогая уничтожить гордый народ и заставив преследуемого короля умереть в одиночестве.

Под руководством больного человека, страдающего сердечным недугом и охваченного честолюбивыми мечтами, они завоевали огромную страну, названную в честь их предводителя Родезией, и одно за другим присвоили себе ее сокровища. Они захватили просторные пастбища с сочной травой, великолепные горные хребты, леса, где росли ценные породы деревьев, стада упитанного скота и тысячи мускулистых чернокожих людей, которые за гроши собирали с этих земель громадный урожай. А теперь наконец отец и сын держали в руках самое главное сокровище.

— Золото! — вновь повторил Ральф.

Двигаясь вдоль гребня хребта, они вырезали колышки из живых деревьев акации — из оставленных топорами ран струился прозрачный сок — и вколачивали их в твердую почву ударами обуха. Угол каждого участка отмечался каменной пирамидкой. По условиям соглашения, подписанного в Форт-Виктории добровольцами перед походом против импи Лобенгулы, каждый из них получал право на десять золотоносных участков. К Яну Черуту это, естественно, не относилось. Хотя он и участвовал в набеге отряда Джеймсона[3] на Матабелеленд и с не меньшим энтузиазмом, чем его хозяева, стрелял в амадода на берегу реки Шангани и на переправе через реку Бембези, цвет кожи не позволял готтентоту получить долю добычи.

Помимо полагающихся каждому десяти участков, Зуга и Ральф скупили права на участки у пропойц и гуляк из отряда добровольцев Джеймсона — иногда всего за бутылку виски. На пару отец и сын захватили почти весь хребет и большую часть ущелий по обе стороны от него.

Работа была тяжелая, но откладывать ее нельзя: вокруг бродили и другие искатели золота, некоторые из них могли добраться сюда по следам Баллантайнов. Отец с сыном работали в полуденную жару и при свете луны, пока не падали от усталости, выронив топоры и заснув там, где упали. Вечером четвертого дня они наконец остановились, удовлетворенные проделанной работой: вся золотая жила в их руках. Участки лежали вплотную друг к другу, ни один посторонний золотоискатель не найдет свободного места, чтобы вбить свои колышки.

— Ян Черут, у нас осталась последняя бутылка виски, — простонал Зуга, распрямляя ноющие плечи. — Тем не менее сегодня наливай себе сколько захочешь.

Баллантайны с улыбкой наблюдали, как готтентот величайшей осторожностью наполнил свою кружку до краев, не обращая никакого внимания на линию, отмечавшую дневную порцию спиртного. Боясь расплескать драгоценное содержимое, Ян Черут встал на четвереньки и отхлебнул первый глоток по-собачьи.

Ральф забрал бутылку, с сожалением взглянул на остатки и плеснул немного себе и отцу.

— За шахту Харкнесса! — предложил тост Зуга.

— Почему ты выбрал такое название? — недовольно спросил Ральф, опустошив кружку и вытирая усы тыльной стороной ладони.

— Потому что старый Том Харкнесс дал мне карту, которая привела меня сюда, — объяснил Зуга.

— Мог бы придумать название получше!

— Возможно, но я выбрал это.

— Ладно, как ни назови, а золота в ней меньше не станет, — сдался Ральф и отодвинул бутылку от Яна Черута: готтентот уже выпил свою кружку до дна. — Папа, я очень рад, что мы снова работаем вместе! — сказал Ральф, привалившись поудобнее к седлу в изголовье.

— Я тоже, — тихо согласился Зуга. — Прошло столько лет с тех пор, как мы работали плечом к плечу на алмазных приисках в Кимберли.

— Я знаю, кто нам нужен, чтобы начать разработку шахт, — лучший инженер на золотых приисках Витватерсранда. Мои фургоны привезут все машины еще до начала сезона дождей.

По уговору отец должен был найти древние шахты, а сын — обеспечить деньги, людей и технику для их разработки: Ральф мог себе это позволить. Поговаривали, что он уже стал миллионером, но Зуга в этом сомневался, хотя и знал, что именно Ральф обеспечил транспортом и припасами колонну поселенцев в Машоналенде и отряд, отправленный в Матабелеленд против Лобенгулы. За снабжение обеих экспедиций Британская южноафриканская компания мистера Родса[4] щедро заплатила — правда, не деньгами, а акциями компании, которые Ральф удачно продал. Когда колонна поселенцев впервые достигла Форта-Солсбери, Лондонскую фондовую биржу охватила лихорадка, и Баллантайн-младший продал полученные по цене одного фунта акции за три фунта пятнадцать шиллингов. После того как оптимизм и надежды первопроходцев порядком увяли на скудных пастбищах и рудниках Машоналенда, Ральф скупил акции Британской южноафриканской компании по восемь шиллингов за штуку, зная, что Родс и Джеймсон втайне планируют захват Матабелеленда. И как только отряд Джеймсона въехал в горящие развалины королевского крааля в Булавайо и компания прибавила к своим владениям все королевство Лобенгулы, цена акций подскочила до восьми фунтов.

Кроме того, как и сам Зуга, Ральф скупил права на земельные участки у разгульных бродяг, из которых в основном и состояли отряды первопроходцев, расплатившись с ними бутылками виски, привезенными с конечной станции железной дороги на своих собственных фургонах. Владения Земельной компании Родезии, принадлежавшей Ральфу, превышали даже владения Зуги.

Сын строил планы с заразительным энтузиазмом и энергией, на которых никак не отразились дни и ночи тяжелой физической работы по разметке участков. Зуга вспомнил, что именно Ральф проложил телеграфную линию от Кимберли до Форта-Солсбери, что бригады его рабочих строят железную дорогу до Булавайо, что двести фургонов развозят товары на сотню с лишним факторий Ральфа, рассыпанных по Бечуаналенду, Машоналенду и Матабелеленду, и вот сегодня Ральф стал совладельцем золотой шахты, которая, судя по всему, даст не меньше золота, чем любая шахта в легендарном Витватерсранде.

Ральф все говорил, а Зуга улыбался про себя — и вдруг подумал: «Черт побери, а ведь слухи, пожалуй, недалеки от истины — этот щенок вполне может быть миллионером!» К отцовской гордости примешивалась зависть. Зуга стремился к своей мечте еще до рождения Ральфа, принес многие жертвы и вытерпел лишения, о которых до сих пор вспоминал с содроганием, — и получил гораздо меньше. Не считая только что найденной золотой жилы, жизнь, полная страданий, принесла ему лишь Кингс-Линн и Луизу. Вспомнив о жене, он улыбнулся: у него есть такое богатство, о котором самому мистеру Родсу и мечтать не приходится.