Анна Барт - Месть из прошлого Страница 5

Светловолосый немец-перец с холодными арийскими глазами оказался вовсе и не немцем, а банальным американским беверли-хиллзским полицейским!

Вот так всегда! Как симпатичный мужчина – так либо обременен десятком детей, жен и любовниц, либо придерживается нетрадиционных взглядов на секс, либо оказывается детективом. И остаются бедной Лизе одни Кнюты, противные, надутые, богатые, лысые, пузатые, окутанные в свое гигантское самолюбие, как бабочка в кокон. Тьфу!

Джон Мур и палкообразный господин без имени, тоже, наверное, полицейский, сверлили меня отнюдь не дружелюбными взглядами, но ответили вежливым согласием на мою просьбу позвонить брату.

Трубку тот долго не брал. Я молила небеса, чтобы Сергей оказался дома. Наконец на том конце послышалось недовольное мычание.

– Ну что еще? Ни днем ни ночью покоя от тебя.

– Сереж, я с полицией объясняюсь.

– Зачем?

– Для удовольствия! Не задавай глупых вопросов! Мне разрешили позвонить, и я…

– Скорость? Опять нарушила? Или пьяная Галька рулила? Вот бабы! Никуда отпустить нельзя одних!

– Я нашла мертвое тело…

– Что?

– Нашла мертвое тело!

– Где?

– В гостинице, в «Хилтоне»…

– Офигеть… Когда??

– Ну какая разница! Не помню… Час тому назад. Приезжай скорей, мне страшно. Забери меня отсюда!

– Да ты где сейчас-то?

Вот ведь бестолковый!

– В Хилтоне! Беверли-Хиллз!

– Через 10 минут буду, – проревел нежный брат и отсоединился.

Десять минут растянулись на сорок. Правда, я не томилась в одиночестве. Персонал отеля в количестве трех человек, нежно усадил меня на диванчик. Бармен, молоденький парнишка с испуганными глазами, молниеносно принес выпивку по приказу одного из суровых менеджеров.

– Нет, нет, мадам, – дрожащим, но твердым голосом заявил он мне. – Любая выпивка за наш счет. Спасибо вам за помощь.

Наверное, он благодарил меня за то, что я не визжала и не требовала морального (читай: денежного) удовлетворения за потрясение, испытанное «в этой вашей гостинице». Правильно, нужно даму, прежде всего, напоить.

Я скучала на диване, ждала брата, а рядом на столике теснились опустошенные мною рюмочки коньяка.

«Немец» сидел невдалеке и что-то бубнил в свой сотовый, не спуская с меня холодных пронизывающих глаз. Он сообщил мне, что остались вопросы, и попросил никуда не уходить без разрешения. Я чувствовала себя провалившей задание радисткой Кэт, которую сейчас потащат в гестапо на расправу.

Как он сказал, его зовут? Джон Мур. Такая хорошая кошачья фамилия, а на деле гад, наверное. Вон как в меня вцепился. А что я сделала-то? Обнаружила лежащего мужика на полу. Откуда же знала, что того убили? Могу представить, как бы со мной разговаривал этот самый Мур и КАКИМИ глазами смотрел, если бы я оказалась подозреваемой, а не свидетельницей. Б-р-р-р-р. Страшно подумать.

После выпитого ранее, сытного обеда, всех треволнений, бестолково проведенного вечера и неумеренно поглощенного коньяка, меня неудержимо клонило в сон. Я ужасно устала, рот сам по себе ежеминутно растягивался в зевке «шире Мексиканского залива», а потом захлопывался так, что клацали зубы, да еще с каким-то гадким подвыванием. Мне было страшно неловко, но остановиться не получалось.

Тут меня и нашла Галка.

– Мы тебя ждали, ждали! Сколько можно «пудрить нос» или что ты там делала? – злилась Галина, не слушая моих объяснений. – Почему так долго?

– Я нашла труп. В зале, около гигантского букета. Там будет банкет для ударников и стахановцев… Среди банков и других финансовых учреждений…

Подруга недоверчиво посмотрела на меня.

– Как это труп? – недоуменно переспросила она. – Здесь? В «Хилтоне»?

Я застонала. Можно подумать, «Хилтон» – священная гора Сион и ничего, кроме волшебных чудес, происходить здесь не может. Пришлось по возможности внятно объяснить Галке, что произошло.

– Сергей тебя убьет, – прошептала моя подружка.

– Это за что же? – возмутилась я. – Разреши напомнить – я никого жизни не лишала, только обнаружила тело и разыскала полицию!

– Ну, все равно будет недоволен, – Галка выглядела страшно расстроенной.

И что на это ответить?

В полном молчании мы просидели еще полчаса. Наконец появился донельзя разозленный Сергей в сопровождении нашего адвоката.

– Почему так долго? – спросила я его.

– Ни почему! – зашипел Сергей, а Галка сделала мне страшные глаза и сильно дернула за руку.

Нет, ну почему все ведут себя так, как будто я совершило что-то криминальное? Что, я должна была оставить того парня лежать на полу и спокойно уехать домой? А если бы он был еще жив?

– Моей клиентке предъявлены обвинения? – очень вежливо вопросил юрист ребят-полицейских, помогая мне выкарабкаться из диванных недр.

Те только переглянулись. Палкообразный господин насупился, но сероглазый симпатяга Джон быстро взял себя в руки и тоже улыбнулся адвокату, как мог бы улыбаться нильский крокодил или голодная гиена.

– Ни в коем случае. Мадам, вы вольны идти.

Подпихивая меня и Галину в спины и недовольно бурча под нос, Сергей погнал нас, как нерадивых коз, к выходу. Потом нелюбезно впихнул в машину и рванул с места так резко, что мы чуть не повылетали в заднее окно автомобиля.

– Бетси, – тут же занудил юрист. – Сколько я объяснял, в подобных случаях, вы должны сразу же звонить мне и только мне! Надеюсь, ничего не сказали, что впоследствии полиция сможет использовать против вас?

Бу-бу-бу, тра-та-та, бу-бу-бу…

– Вы ничего не подписывали?

– Ничего.

– Никому нельзя давать сведения! Никому! Ни полиции, ни президенту американскому, ни черту лысому, ни папе римскому – ни-ко-му! – без моего разрешения. Это понятно?

– Понятно.

Бу-бу-бу… Бу-бу-бу-бу… Та-та-та…

Сергей молчал, но шумно и раздраженно сопел. Галка тоже притихла, бубнил только адвокат.

Полуживая, я вывалилась из машины и вошла в дом. На кухне увидела очередную блондинку брата в неглиже. Теперь ясно, почему Сережка так разозлился: запланированное рандеву сорвалось.

– Где дети? – устало спросила я.

– Спят давно! – гаркнул любящий брат прямо мне в ухо.

Сил на дальнейшие объяснения не было. Вяло пожелав всем спокойной ночи, я побрела наверх в спальню.

Там меня нежно встретила ласковая многопудовая Фрида. Когда Сергей приходит домой не один, он всегда запирает Фриду в моей спальне. Уж не знаю почему, но только в МОЕЙ спальне собака не воет от несправедливого заточения, а, вольготно расположившись на пуховых маминых подушках, мирно дрыхнет.

Мы не виделись с Фридой со вчерашнего дня, и она бурно выказала свою радость. Сначала обнюхала мои руки и сочно лизнула в лицо, а затем уселась мне на ноги и подставила чесать лохматую башку. Я честно выполнила весь ритуал встречи и без сил рухнула на кровать. Фрида прыгнула вслед за мной и привалилась горячим боком.