Мишель Бенуа - Тайна третьего апостола Страница 5

В нескольких словах Домохозяин поделился своим планом. Вы решили поднять восстание, как только начнется праздник? Идея великолепная, толпу паломников легко подбить на что угодно. Но Иисус — проповедник мира и прощения. Как он поведет себя, когда начнется заваруха? Его и ранить могут, и даже хуже того. Если Учитель падет от меча легионера, всему их перевороту конец.

Петр навострил уши, внезапно заинтересовавшись:

— Значит, надо его уговорить вернуться в Галилею, где ему ничто не будет угрожать? Но ведь это в четырех днях пути отсюда…

— А кто просит удалять его из Иерусалима? Напротив, надо поместить его в самый центр событий, но так, чтобы никакая римская стрела не могла его настигнуть. Вы хотите устроить трапезу в том же квартале, где дворец Каиафы, поскольку считаете, что нигде не найти лучшего убежища, и это хорошо придумано. А я тебе больше скажу: вовремя выступления нужно, чтобы Иисус находился внутри этого дворца. Пусть его арестуют накануне Пасхи и отведут к Каиафе. Его запрут в подземелье, а в дни праздника не судят. Когда же праздник кончится, власть уже перейдет в другие руки! Вы победно освободите его, он появится на балконе дворца, и толпа будет вопить от восторга, что ее наконец избавили от гнета первосвященника и его шатии…

Петр, изумленный, перебил:

— Отдать Учителя в руки наших заклятых врагов? Сделать так, чтобы они его схватили?

— Иисус вам нужен живым и здоровым. Ваше дело — захватить власть, а потом уже настанет его черед увлечь народ словом, как умеет лишь он один. Нужно уберечь его от смуты и неразберихи восстания, где ему не место, а после переворота вы обретете его снова!

«А когда их разобьют, а их точно разобьют, как только в дело вступят римские войска, Иисус, по крайней мере, останется в живых. Все закончится совсем не так, как им грезится. Израилю нужен пророк, а не предводитель банды».

В молчании они прошли еще несколько шагов вдоль скалистого гребня, что возвышается над долиной, называемой Геенной.

Внезапно Петр тряхнул головой:

— Ты прав: он только будет нас смущать, когда настанет время применить силу, он же такого не одобрит. Но как устроить, чтобы его схватили точь-в-точь когда надо? Тут ведь на час промахнись, и уже все может пойти не так!

— Я об этом подумал. Как ты знаешь, Иуда ему предан безмерно. Ты, как и он, бывший зелот, вот ты ему и объяснишь: он должен привести храмовую стражу именно туда и именно тогда, когда они наверняка найдут его вдали от толпы, которая всегда его защищает. Например, сразу после вашей вечери у меня дома, в ночь с четверга на пятницу, в Гефсиманский сад.

— Согласится ли Иуда? И как он свяжется с еврейскими властями? Ему ли, простому галилеянину, получить доступ во дворец? Да еще столковаться с первосвященником, мечтая при этом его уничтожить? Да и с чего ты взял, что он был зелотом? Я-то их знаю: у них разговор короткий!

И он похлопал ладонью по кинжалу, при каждом шаге бьющему его по левому бедру.

— Ты скажешь ему, что так нужно для дела, что так мы убережем Учителя от опасности. Ты найдешь верные слова, он тебя послушает. А уж к Каиафе его проведу я. Я вхож во дворец, могу беспрепятственно и приходить туда, и уходить. Иуду пропустят, если он будет со мной. Каиафа попадется в ловушку: наши святоши так опасаются Иисуса!

— Ладно. Раз ты берешься свести его с Каиафой… И если, по-твоему, он может прикинуться предателем, чтобы защитить Иисуса… Рискованно, ясное дело. Да ведь сейчас, как ни поверни, все выходит рискованно.

Проходя через городские ворота, Домохозяин дружески махнул караульным рукой. Через несколько дней большинство этих людей будут мертвы или ранены: римляне, подавляя восстания, церемониться не привыкли. Земля Израиля скоро освободится навсегда от этой банды Двенадцати.

И вот тогда откроется предназначение Иисуса, его подлинная миссия.

7

Все утро — с момента, когда жандарм привез его назад в аббатство, — отец Нил просидел в полнейшей прострации, даже не раскрыв папки с материалами, касающимися обстоятельств смерти Христа. В монастырской келье не бывает стульев, тут не откинешься на спинку, не расслабишься в грезах. Тем не менее монах погрузился в воспоминания, картины прошлого проходили перед ним. Аббатство было окутано молчанием, как ватой: все занятия в схоластикате были прерваны вплоть до похорон отца Андрея. До мессы оставался еще час.

Отец Андрей… Единственный, с кем он мог говорить о своих изысканиях, кто понимал, а подчас даже опережал его выводы:

— Вы не должны страшиться истины, отец Нил: вы же затем и пришли в это аббатство, чтобы найти ее, чтобы узнать. Да, истина сделает вас одиноким, она может даже погубить вас, но не забывайте — именно истина привела к смерти Иисуса, а вслед за ним и многие другие отдали жизнь ради нее. Я приблизился к ней благодаря манускриптам, которые расшифровывал в течение сорока лет. Я пользуюсь доверием только потому, что таких специалистов, как я, способных постичь эти материи, очень мало, а также потому, что я своих выводов никогда ни с кем не обсуждаю. Вы же кое-что поняли, вчитываясь лишь в сами тексты Евангелий. Берегитесь: раз уж церковь так долго скрывает в своих самых темных подвалах то, о чем вы догадываетесь, опасно заговаривать об этом открыто.

— Евангелие от Иоанна входит в программу схоластиката на этот год. Как же я могу обойти вопрос об авторе? И о той роли, которую сыграл в заговоре этот таинственный «возлюбленный ученик», а также о решающих событиях, что последовали за смертью Иисуса?

Сын русских эмигрантов, перешедший в католичество, отец Андрей обладал исключительными способностями к языкам, и благодаря этому в его ведение были переданы все три библиотеки аббатства. На такую ответственную должность назначают только лиц, пользующихся особым доверием. Когда отец Андрей улыбался, он становился похож на старца из какой-нибудь русской пустыни.

— Мой друг, да ведь это вопрос, который обходили испокон веков. И вы уже начинаете понимать, почему, не правда ли? Вот и поступайте так же, как те, что были на вашем месте до вас: не говорите всего, что знаете. Студентам схоластиката ни к чему такие откровения… И, честно говоря, мне просто страшно за вас!

Отец Андрей был прав. Вот уже тридцать лет католическая церковь переживала глубокий кризис. Ряды ее прихожан редели: кто подавался в разного рода секты, кто в буддизм. В христианском мире все было далеко от благополучия. Стало трудно найти надежных преподавателей, чтобы знакомить со святой доктриной учащихся семинарий. Впрочем, семинарии тоже обезлюдели.