Луи Буссенар - Кругосветное путешествие юного парижанина Страница 5

При этом маркиз де Компьень заметил, что у пагуинов все собаки одной породы. Вернувшись из весьма удачной экспедиции, проведенной совместно с Альфредом Маршем, и увидев собаку той же породы, путешественник решил, что племя осиеба принадлежит к этой же этнической группе, однако доктор Швайнфюрт составил настолько поразительную схему, что я могу воспроизвести ее почти буквально.

Из всех племен Африки каннибализм наиболее ярко выражен у племен ням-ням и мубутту. Соседствуя на севере и на юге с менее развитыми черными племенами, они относятся к последним с нескрываемым презрением, считают предметом охоты, законной добычей, поскольку питаются не столько мясом диких животных, сколько человеческой плотью.

Тела убитых тотчас же расчленяются, мясо коптится и заготавливается впрок. Пленников связывают и содержат довольно долго, когда же приходит черед, утоляют ими ужасающий аппетит победителей. Человеческий жир вытапливается и употребляется для приготовления пищи.

— Какой ужас! — с отвращением произнес Андре.

— Да, — подхватил Фрике, — все весьма неутешительно. Таково наше будущее, о котором вам Шменфюрт… как же его, черт побери, зовут? Какая-то неблагозвучная прусская фамилия…

— Швайнфюрт, мой юный друг. Этот весьма эрудированный ученый и прекрасный человек заслуживает всяческого уважения. Во время нашей несчастной войны[32] он находился в центре Африки и не побоялся выступить с публичным протестом. Большинство же его коллег в лепешку расшибались перед теми, кто творил произвол, разве что живьем никого не ели, как примитивные туземцы племени ням-ням.

Так вот, каннибалы, подчеркивает немецкий ученый, считают себя олицетворением храбрости, ума, предприимчивости, находчивости, одним словом, ощущают абсолютное превосходство над другими отсталыми народцами. Еще бы, ведь они умеют ковать железо, охотиться, торговать, как, впрочем, и пагуины и туземцы племени осиеба.

Вдобавок ко всему они мнят себя благородными, находят свои кулинарные вкусы изысканными, чем наводят ужас на окружающих.

Но кое-какие достоинства у них и впрямь есть. Чувство единства всего народа — предмет национальной гордости. Они, как мало кто из африканцев, обладают способностью к логическому мышлению и трезвому анализу, развивают многие ремесла, а в дружбе — верны и преданны.

Впрочем, вскоре мы узнаем их поближе, если можно так выразиться. Да, мы будем иметь честь появиться на столе в качестве основного блюда с гарниром из батата[33], завоевав таким образом расположение хозяев.

— Мне кажется, это произойдет довольно скоро, — проговорил Андре.

— Ну, можем наслаждаться жизнью еще дней пятнадцать, — напомнил доктор. — Мы окончательно «созреем» лишь к полнолунию.

— Что ж, посмотрим и, быть может, не дадим этим «зрелым плодам» сорваться с ветки!

Доктор задумчиво расхаживал взад и вперед, казалось, размышлял о предстоящем горестном событии.

Солнечный свет, проникавший через щели, все тускнел и наконец совсем пропал. А через полчаса настала ночь, внезапно, без сумерек, накрыв черной мантией всю экваториальную территорию.

Вдруг раздался ужасный шум, душераздирающе залаяли собаки и закричали попугаи.

— Итак, — произнес грустно доктор, — час настал.

— Что за час? — спросил Андре, у которого, несмотря на храбрость, волосы встали дыбом.

— Час обеда.

— Прекрасно! Но почему вы столь скорбно говорите об этом?

— Увы! Бедные дети, сами поймете, в чем дело.

Шум снаружи усилился. Точно хор волынок[34] сопровождал громкое пение сумасшедшего.

Вдруг в хижину ворвалась вместе со снопом света дюжина дикарей в шкурах, если судить по цвету, ранее принадлежавших крокодилам.

Облик их был отвратителен: толстые губы, как у всех негров, приподнимались, обнажая полоску сверкающих белых зубов; волосы были заплетены тончайшими косичками, проложенными полосками желтой меди; на передниках из шкур дикой кошки болтались небольшие колокольчики, а ожерелья из клыков хищников красовались на груди.

Трое из «гостей» несли по кувшину из высушенной на солнце глины, емкостью пять-шесть литров, наполненных какой-то мерзкой светло-желтой жидкостью.

— А вот нам вкусненького принесли! — пронзительно воскликнул Фрике и совершил невероятный прыжок. — Вкусненького от «бикондо»!

Музыканты закатили белки глаз и натужно задули в музыкальные инструменты, больше походившие на орудия пыток.

Огромные пастушеские рожки, изготовленные из бивней слона, издавали гнуснейшие звуки и составляли основную ударную силу оркестра.

Прочие виртуозы[35], попеременно зажимая то одну, то другую дырочку коротких флейт толщиной в палец, выводили пронзительные мелодии, причем височные артерии исполнителей надувались и напрягались не хуже натянутых струн.

Резкие, расслабляющие модуляции[36] одной из флейт как-то даже не вязались с миниатюрными размерами инструмента. Музыкант набирал солидную порцию воздуха и вновь дергался, точно задыхаясь от идиотской игры.

Правда, некоторые виртуозно закрывали и освобождали сразу несколько отверстий. Без сомнения, исполнители были по-своему талантливы. Эта великолепная демонстрация мастерства, казалось, возбуждала дух соревнования.

Музыка большого оркестра, тщетно пытавшегося перещеголять исполнителей Байрейта[37], звучала добрые четверть часа.

Тут вступило соло на флейте, довольно легкое в исполнении, оно шло на одной ноте, так играют на дудочках продавцы водопроводной арматуры в Париже.

— Пошли, — жалобно пробормотал доктор, — все уже готово!

И бедняга растянулся во весь рост на утрамбованном земляном полу хижины.

Он положил голову на отполированный брусок черного дерева, служивший африканцам подушкой, и принялся глядеть на пришельцев, как глядел бы на черную пантеру[38] острова Ява.

Андре и Фрике только беспокойно изумлялись.

Перед каждым пленником церемонно поставили по кувшину.

Доктор даже не шелохнулся.

Что же дальше?

Проголодавшийся Фрике прямо рукой залез в кувшин и зачерпнул жирную и клейкую массу.

— Гм-м! — пробормотал он, гримасничая. — Ба!.. На войне как на войне! Ну, ладно!.. Если трезво оценивать ситуацию, то другого пути избежать голодной смерти нет… — Фрике облизнул палец. — Не так скверно, как кажется на первый взгляд. Не очень-то вкусно, но если не быть слишком требовательным в еде… Заказных блюд тут, по-видимому, нет.