Дмитрий Щёкин - Страна городов Страница 5

— Верно, — ответил я им, — не отправлю. И не подумаю даже – потому, хотя бы, кто будет нам бытие разнообразить мелкими пакостями, ума не приложу. А так – все в порядке, и цирк не уехал, и клоуны на месте.

— И чо?

— А ничо. Вот вам, голубчики, на выбор два варианта. Продукт портить нельзя – это сколько же вы, пакостники, ценной соли впустую перевели? А чайник ценного чая? Вот, чтобы добру не пропадать, вы его сейчас и до-употребите по прямому назначению.

— Это как это? — опешили фулюганы.

— А вот так. Вовнутрь употребите, с удовольствием, или без – мне безразлично. Вы ведь добились того, что все вожатые, из тех кто сидел за столом с вашим кулинарным творчеством ознакомились? Добились – попробовали все. В чайнике еще половина осталась – вот ее вы и поделите между собой, и выпьете поровну – чтобы обидно не было никому.

— Да ее же пить нельзя! — завопили диверсанты.

— Да что вы говорите? А как же она в чайнике оказалась? Выходит, вы, господа, на манер партизан Отечественной решили персонал лагеря отравить? В эсесоцы их записали?

— А чего они… — протянул Рябчик.

— Что "чего они"? Душат души прекрасные порывы? Итак, либо вы сейчас же допиваете свой эксклюзив – до дна, господа гусары, до дна-с, либо…

— А что "либо"? — обрадованно встрепенулись деятели антипедагогического террора.

— Либо я попрошу в медпункте клизму, и на глазах ваших товарищей, перед лицом, так сказать, как говорили в стародавние времена, устрою вам клизму тем же напитком, — устроит, узники совести, герои подполья?

Узники пригорюнились, но пересчитав в компьютерах, что в верхней части организма находятся, возможные варианты, а также последствия второго варианта в виде резкого падения авторитета, понуро кивнули вихрастыми головами, шагнули к столу, где в стаканы были разлиты остатки злополучного содержимого чайника. Зажмурившись, пацаны похватали стаканы, и на выдохе, заранее приготовившись, наверно, к противному вкусу, хватили… по стакану вполне себе нормального слегка теплого, правда, несладкого чая, замененного по моей просьбе в том же пищеблоке, потихоньку Федором Автономовым – старшим из ребят, моим помощником в кружке исторического фехтования.

Полюбовавшись на слегка очумевших диверсантов, я, изобразив церковно-диаконский бас, спародировал что-то наподобие молитвы:

— И увидел ангел Божий, что раскаялись засранцы, и не стал он их казнить поносом и блевотой, претворил им чай соленый во стаканах в обнаковенный. Аминь.

Наша компания, собравшаяся вокруг, и внимательно наблюдавшая за ходом экзекуции, покатилась со смеху. Немного погодя и проморгавшись, к общему смеху присоединились и виновники. Посмеявшись немного, я жестом остановил ребят и порекомендовал окружающим обдумывать последствия своих поступков, и примерять их на себя, прежде чем совершить. Напомнил и слова Писания, хоть и не шибко верующий человек, о том, что относиться следует к людям так, как хотел бы, чтобы относились к тебе самому, и – какой мерой меряете так и вам отмерено будет. Думаю, парни задумались хотя бы.

Под влиянием моих ребят, рассказавших интернатовским о наших занятиях, включившись в процесс тренировок и совместных игр, соревнований, уже на третий-четвертый день, ребятишки стали настоящим коллективом, связанным единой целью и сверхзадачей в части максимального использования возможностей отдыха на природе. Тут были и походы по окрестностям – берегам озера, и ночевки в лесу, песни под гитару – как же без них? В течение каких-то десятка дней это уже была маленькая популяция чрезвычайно деятельных организмов, начисто отделяющая себя от остального мира и крайне нелицеприятно реагирующая на любые поползновения на свободу своих членов от других представителей человеческого сообщества своего и старшего возраста.

Конечно, рознь была, и притирались ребята трудно – у моих ребят были те, кого, несмотря ни на что, ни на какие обстоятельства, разлучившие их, любили и ждали ребята из интерната «Звезда» – родители. И часто мелкие ссоры вспыхивали только из-за слов: «Да что ты понимаешь, в этой жизни! Вот – были бы живы (или – рядом) мои папа и мама… А ты – на всем готовом, неженка, жизни не знаешь…» – и так далее, и тому подобное. К чести «моих,» получивших не только устные от меня пояснения, но и пару подзатыльников от Эльвиры, по случаю – ребята поняли тонкую грань, черточку, струнку которую нельзя задевать и тревожить при общении с ребятами-сиротами. Эта тема семьи и дома. И быстро общение пошло на лад. Пусть уровень «моей» команды по физической подготовке был гораздо выше, ведь они, в основном, все без исключения, занимались серьезно спортом, танцами, просто развивались гармоничнее, что ли, так вот у интернатовских подкупало серьезное отношение к жизни, ответственность за свои слова и дела, за товарищей. Там, где мои домашние могли забыть, не сделать, воспитанники «Звезды», если дали – даже под давлением – слово, делали все, чтобы его исполнить. Как же так? Я же слово дал! И этим сказано все. Так что учились и учили друг друга потихоньку. Постепенно все подружились, и чем дальше – тем больше становились одной семьей – пусть порой шумной и безалаберной – но все-таки семьей. Через несколько дней пошли обмены даже мелкими вещами, которым мои почти всегда цены не знали, а воспитанники ценили высоко – девичьи фенечки, какая-то одежка по мелочам. Удивил Федор Автономов. Он взял шефство над Финкелем и Рябчиком. «За проявленную взаимовыручку и героизм в борьбе с угнетателями,» – шутил он. У пацанов появились до тех пор ими невиданные вещички типа ножиков-мультитулов, вещи весьма ценимой всеми мальчишками планеты Земля, от Тома Сойера до наших дней, и даже – завидуй, братва, – Федька приобрел им пусть недорогие, – но настоящие мобильные телефоны! Поступок свой он объяснил мне, жутко стесняясь и потупя взор:

— Дмитрий Сергеевич. Вы не подумайте – они не просили у меня ничего. Но я подумал – у них нет никого и ничего. А у меня – есть все, чего душе угодно, и мне нетрудно им радость доставить. Пусть балуются, а после каникул, если что – позвонить в случае чего смогут, я помогу. Очень пацаны шебутные, хорошие…

— Да я и сам вижу – мальчишки правильные, пусть и побезобразничать мастаки. Не оставляй их – если хочешь в будущем иметь настоящих друзей, а не тех, кто на тебя как на источник денежный смотрит. Сам знаешь – друзей купить нельзя. Это тебе и отец скажет.

У Федора – отец один из влиятельных людей города, и парень не имел отказа ни в чем. Такие ребята имеют все шансы стать и «золотой молодежью», если мер не принять вовремя, и нормальными парнями, на которых стоит страна – все зависит от воспитания, как это кому-то не было бы странно.