Александр Чиненков - Крещенные кровью Страница 50

– Водяра и жратва в этой берлоге есть? – крикнул Хохол, скользя взглядом по столам и желая облюбовать подходящий для времяпровождения.

– Есть все, что пожелаете, товарищи, – буркнул хозяин.

Бандиты осмотрелись. В кабаке чревоугодничало пятеро посетителей.

У окна расположился пожилой, неряшливого вида мужик. Он подпирал кулаками подбородок и смотрел остекленевшими глазами куда-то в потолок. Перед ним сиротливо стояла недопитая чекушка, а рядом с ней лежала скомканная фуражка. Мужик что-то лениво пережевывал и мычал себе под нос.

Слева от него, за соседним столом, сидели трое молодых казахов и тихонько переговаривались.

Мужик вдруг отошел от спячки, вскочил, матерно выругался и, повернувшись, плюнул в степняков:

– Чтоб вас разорвало, утюги узкоглазые!

Казахи замолчали, переглянулись, но не стали затевать ссору.

Хохол ткнул Проньку в плечо.

– Видал, какой? – хихикнул он. – Не был бы старой развалиной, можно было к себе позвать.

– Да брось ты, – отмахнулся Пронька. – Это он, может, по пьянке понтуется, а по трезвяку небось валенок и тихоня.

Мужик тем временем взял со стола хлебную корку и швырнул ее в своих «врагов».

Официант, опасливо бегая глазками по сторонам, подошел и выставил перед Пронькой и Хохлом бутылку водки, пару рюмок и закуску.

– Может, свалить отсюда, – заметил Пронька встревоженно, – покуда кипеж не поднялся?

А задира все не успокаивался. Он подвалил к столику казахов, встал в позу кулачного бойца и, готовясь к драке, втянул голову в плечи. Мужик был коренаст, крепок, но едва держался на ногах. Желая окончательно разозлить степняков, он снова плюнул в их сторону и на этот раз попал в цветастый халат одного из них.

Казах медленно повернул голову в сторону своего обидчика и сжал кулаки. Задира радостно гыгыкнул в ожидании потасовки.

– Гляди, Пронька, один из чертей руку в карман засунул, – подавшись вперед, процедил сквозь зубы Хохол. – Чтоб я сдох, но у него там тесак [8] или волына [9] . Ежели что, я впрягусь за мужичка. Завалю казаха, чтоб неповадно было на православных копытом дергать!

– Да брось трындеть и накручиваться, – сказал спокойно Пронька, закуривая папиросу. – Понты все это, слово даю…

– Не-е-е, – зашептал Хохол, – чую, драчки не избежать. Мы не впряжемся за мужичка – в натуре покалечут его! Я того, кто клешню в кармане держит, первым завалю, а потом и второго. Кулаки чешутся, душа потехи просит!

Ситуация накалялась на глазах. Хохол быстро опрокинул в себя рюмку водки и едва уловимым движением вытянул из-за голенища сапога финку. Он был возбужден и уверен, что без ножа в предстоящей драке не обойтись. Задира был наготове и ждал нападения казахов. Мишка тоже сжался за столом, как пружина, готовясь ринуться вперед, как только противники сцепятся друг с другом. А вот казахи все медлили, воздерживаясь от решительных действий.

– Чего мешкаете, скотоводы вонючие! – не выдержав, закричал Хохол, желая подлить масла в огонь и ускорить драку. – Если бы на меня вот так вот плюнули, да я бы душу из такого козла вытряс!

Казахи покосились в его сторону. Выкрик Мишки оскорбил их, но они предпочли не реагировать на провокацию.

– Ну чего канителитесь, паскуды?! – завопил задира, уязвленный тем, что степняки предпочитают не связываться, невзирая на численный перевес. – Вы что, постоять за себя не горазды, бесы вонючие?

Почувствовав, что запахло жареным, казахи вскочили из-за стола и… поспешили к выходу из кабака.

– Эй, а платить кто будет? – ринулся к ним наперерез официант, но те оттолкнули его в сторону и выбежали на улицу.

– Чтоб вы передохли, паскуды! – орал им вслед хозяин, потрясая над головой кулаками. – Пусть себе в убыток, но больше ни одного степняка в кабак не впущу!

– Не хнычь, дядя, – рассмеялся Пронька. – Я заплачу тебе за гребаных скотоводов.

– Да?! – хозяин кабака едва не онемел от щедрости незнакомых посетителей, но быстро справился с волнением и засуетился: – Сейчас еще пивка принесу, раков свеженьких…

Пиво он притащил хорошее. И задире тоже. У того словно язык отнялся: дрожа от предвкушения, он вцепился в кружку и на одном дыхании опустошил ее до дна. Скоро его отяжелевшая голова уткнулась лбом в поднос с раками.

– Слава богу, все обошлось, – вздыхал суетившийся рядом хозяин кабака. – Думал: все, разнесут мое заведение, и ремонту после не оберешься!

Пронька и Хохол щедро расплатились с хозяином за всех и не спеша направились к выходу. У двери Пронька остановился и, почувствовав на себе чей-то взгляд, обернулся.

За столиком в углу сидел человек. У Проньки даже похолодело внутри от плохого предчувствия. Закрыв за собой дверь, он остановился и прислушался. В темноте прозвучал только удаляющийся стук каблучков женских туфелек.

– Чего набычился? – удивился, глядя на него, Хохол. – Шухера нет, вокруг все чисто.

Приятели шли по ночному городу. Тишина. На улицах ни души. Не успели Пронька с Хохлом завернуть за угол, как вдруг…

– А ну стоять! – услышали они окрик из темноты и в недоумении остановились. – Поднимите руки вверх, товарищи, и не дергайтесь, иначе буду стрелять на поражение!

У воров должно быть крепкое сердце, быстрые ноги, сообразительная голова и достаточно хладнокровия. Зачастую выдают паника и несдержанность… Эту нехитрую философию Васька Носов постиг еще подростком, когда выживал в компании беспризорников, промышляющей мелкими кражами и грабежами.

Продолжил обучение он уже в лагерях, на лесоповалах. И никогда Васька не переставал лелеять свою мечту – стать богатым и жить в свое удовольствие. Даже в бараке, лежа на нарах, он старался заснуть позже всех, боясь проговориться во сне о том несметном кладе скопцов, который ждет его на воле.

Когда пахан лагеря Калмык предложил ему принять участие в побеге, Васька сразу же согласился. Конечно же он был наслышан о «консервах», когда матерые уголовники, готовясь к побегу, берут с собой кого-нибудь для пропитания, не брезгуя есть человечину, лишь бы пройти до конца полный опасностей и лишений путь. Но тяга Носова к свободе и сокровищам одержала верх.

Они ушли втроем, воспользовавшись ослабленной бдительностью охраны. На третьи сутки выбились из сил и сделали вынужденый привал.

Пахан Калмык и его шестерка Крендель крепко спали у костра, когда Васька принял правильное решение. Первым он завалил пахана, обрушив на его голову огромный камень. А вот с Кренделем пришлось повозиться: шестерка Калмыка оказался крепким парнем. Он мог бы прихлопнуть Ваську, как муху, если бы тот не успел связать руки спящего Кренделя веревкой и утихомирить его, засунув голову в костер.