Виктория Дьякова - Маркиза Бонопарта Страница 53

– Я соскучилась, иди сюда! – позвала она. – Ко мне! Скорее!

Но Арман вовсе не чувствовал расположения к любовным играм. Присутствие Луизы, забавное в первые дни занятия Москвы и упоения победой, теперь его тяготило. Мадемуазель желала удовольствий и развлечений, а их как раз, как и хорошего настроения, во французской армии становилось все меньше. «И чего только тебя принесло сюда?» – проговорил он негромко, но с явным неудовольствием.

– Что? Что? – воскликнула Луиза, перевернувшись на живот и теперь демонстрируя ягодицы. – Иди сюда. Я жду!

– Я говорю, чего тебе не сиделось в твоей Олтуфьевке, куда тебя с матушкой отправила благодетельница? – спросил Коленкур, не глядя на нее. – Зачем понесло на войну?

– Как зачем? – скривив губки, удивилась Луиза. – Я как узнала, что французы вошли в Москву, так сразу решила, что ты тут. А от Олтуфьевки до Москвы – рукой подать. Деревня… – Луиза поморщилась, как будто проглотила кислое. – Моя благодетельница уж не знала, как бы меня подальше упрятать. Princesse Orloff – просто злая и жадная особа. Фу!

– Жадная? – усмехнулся Коленкур. – Насколько я знаю, она содержит вас уже лет десять. Как у Христа за пазухой живете.

– Денег у нее – куры не клюют, а на что еще ей их тратить, деньги-то? – рассмеялась пискляво Луиза. – Мужиков у нее – всего один, и тот постоянно на войне, считай с другими бабами. Ну, собой он – ничего, глазки голубые. – Луиза поковыряла пальцем в носу. – Волосы черные, вьются. Она же все госпиталя какие-то собирает, чтоб за ним гоняться – волнуется, что отобьют. А генерал тот на женскую красоту – падкий, только боится этой старухи. Я ему намекала, но – бесполезно. Он от старухи – ни на шаг, все с ней… Конечно, она ему приплачивает, как иначе? Охота ему ради меня доход терять…

– Какой старухи? – размышляя о своем, Коленкур не понял, о ком это Луиза заговорила теперь.

– Да princesse Оrloff, она же старуха и есть, – пояснила та с подкупающей искренностью. – Годов-то ей – ого-го! Я ей говорю: «Хочу платье такое, как у княгини Потемкиной, изумрудами вышитое». – Луиза мечтательно закатила глаза. – А она мне: «Не доросла еще». И, мол, пошла вон. Но вежливо только… Скряга!

– Ох, неблагодарная людская порода, – заметил Коленкур, качая головой. – Как бы ты жила без своей «старухи»? – упрекнул он Луизу, поворачиваясь. – Побиралась бы?

– Я бы замуж вышла, – ответила та уверенно.

– Кто ж тебя возьмет замуж без приданого, дурочка? Да еще в России?

Луиза обиженно поджала губки и отвернулась.

– А мадам Орлова – вовсе не старуха, – продолжал он. – Она – очень красивая и благородная дама. Тебе бы поучиться у нее, хотя бы как себя вести в обществе.

– А что мне учиться? – пискнула мадемуазель. – Меня mamán без нее научит.

– Да, научила уже, видно сразу, – вздохнул Коленкур.

В дверь постучали и, не дождавшись разрешения войти, открыли. На пороге показался Мюрат. Увидев его, Луиза быстро оправила волосы и спустила покрывало еще ниже. Взглянув на девицу, Мюрат на какое-то мгновение забыл, зачем он пожаловал.

– Мне сказал Бертье, что вы искали меня, Иоахим, – проговорил Коленкур, желая отвлечь маршала от Луизы.

– О, да, да. – Мюрат с трудом оторвал взор от пухленьких Луизиных форм. – У меня к вам поручение, мой друг, – проговорил он запинаясь. – Я в некотором роде – добрый вестник для вас. – И снова уставился на Луизу. – Вы не представите меня, Арман, прелестной даме?

– Как же не представить – обязательно, – Коленкур с трудом скрыл усмешку. – Моя петербургская знакомая, мадемуазель де Монтеспан. Это маршал Мюрат, Луиза, – кивнул он девице, наслаждавшейся произведенным на маршала впечатлением.

– Я очень рада, мой маршал, – Луиза томно протянула Мюрату руку, и тот столь рьяно кинулся целовать ее, что едва не упал, споткнувшись о ковер на полу.

– Осторожнее, Иоахим, – предупредил его Коленкур, – русские любят застилать и завешивать все гобеленами так, что не продохнешь.

Но Мюрат уже не слушал его. Он покрывал горячими поцелуями руку Луизы, поднимаясь все выше и выше – туда, где под черным густым гипюром просвечивала ее обнаженная грудь. – А что за новость-то, Иоахим? – Коленкур легонько постучал Мюрата по эполету. – Вы не забыли обо мне, случайно?

Ненадолго остановившись, маршал выхватил из-за венгерки склеенные листы и быстро сунул их Коленкуру:

– Вам письмо от одной особы, – проговорил он, снова принимаясь за поцелуи.

– Мне? – удивился Арман. – А кто передал?

– Генерал Милорадович, – ответил Мюрат торопливо.

– А, это генерал моей старухи! – воскликнула громко Луиза. – Она написала тебе письмо, Арман? Ха-ха…

Коленкур пожал плечами и отошел в сторону, открывая послание.

– Моя богиня, как вы прелестны, – шептал тем временем Мюрат, напирая на мадемуазель своим изысканным костюмом. – Где же Арман скрывал вас, негодник?

– В Олтуфьевке… – притворно всхлипнула Луиза. – Ох, мой маршал, это такая дыра!

– В… В Олтуфьевке? – повторил за ней Мюрат. – Какая несправедливость. Вам место – в Париже, о прелестница!

– А где же скрывались такие галантные мужчины? – спросила в свою очередь Луиза…

– О мадемуазель, на аванпостах…

– Где-где? – Луиза широко раскрыла глаза от удивления. – На аванпостах? А что это такое? Там, наверное, очень интересно! – И тут же захлопала в ладоши: – Я хочу на аванпосты! Арман, я хочу на аванпосты, ты слышишь?!

– Поедешь, поедешь, дорогая, – откликнулся тот. – Маршал тебя проводит, обяза… – он не договорил. Только открыв письмо, врученное ему Мюратом, Арман де Коленкур сразу узнал почерк маркизы Анжелики. Он снова повернулся к маршалу, спросил громко, так, что тот сам остановил ласки, вздрогнув: – Где вы взяли это, Иоахим?

– Я же сказал, мне передал командующий русским арьергардом, генерал Милорадович, – ответил маршал недовольно и повернулся. – Что неясно?

– А откуда это письмо у Милорадовича?

– Он взял его у своей старухи, – со смехом предположила Луиза и потянула Мюрата к себе.

– Помолчи, – резко, почти грубо одернул ее Коленкур.

– Я так понял, что генерал Мишель получил это письмо из рук самой маркизы, Арман, – ответил Мюрат, понимая состояние графа, а потому сдерживаясь. – Прочтите. Я спросил Мишеля, но он ничего не знает о деталях. Наверное, мадам сама объяснит вам… Кто же еще, как не она?

– А какая мадам? Какая мадам? – спрашивала Луиза, дергая Мюрата за шнуры на венгерке. – А?

– Она – жива? – спросил Коленкур, не обращая внимания на мадемуазель.

– Оказывается, да, – пожал плечами Мюрат, тоже позабыв о Луизе. – Я даже не знаю, мой друг, сочувствовать мне вам или радоваться с вами.