Уилбур Смит - Ассегай Страница 53

«Убился. Боже! Что я скажу президенту?» Все эти мысли мгновенно пронеслись у него в мозгу. Леон отбросил шпоры, перекинул правую ногу через шею лошади и соскочил на землю. Когда он подбежал к Кермиту, тот сидел на земле и тряс головой. Левая сторона лица была ободрана, сорванная наполовину бровь висела лоскутом над уже закрывшимся наполовину глазом.

— Ошибка! — пробормотал он, сплевывая кровь вперемешку с пылью. — Большая ошибка!

Жив! Леон облегченно рассмеялся.

— Хочешь сказать, все получилось само собой? А я думал, ты устроил это специально, чтобы произвести на меня впечатление.

Кермит осторожно провел языком внутри рта.

— Зубы вроде бы все на месте, — прошепелявил он.

— Повезло, что стукнулся головой, а то ведь мог бы и ушибиться. — Леон опустился на колени, взял его голову двумя руками и, следя за глазами, повернул вправо-влево. — Постарайся не мигать. У тебя грязь под веком, и она будет натирать глазное яблоко.

— Не мигать. Тебе-то легко говорить. Может, в следующий раз прикажешь не дышать?

Подоспевший на муле Ишмаэль передал Леону мех с водой.

— Подержи ему веко, — распорядился Леон. — Надо промыть глаз. — Закончив, он протянул мех Кермиту. — Прополощи рот и умойся. — Два подоспевших к месту происшествия масаи уже сидели на корточках, с живым интересом наблюдая за происходящим и негромко переговариваясь. — А вы, гиены, перестаньте скалиться, поставьте палатку и расстелите для Попу Химы одеяло. Его надо положить в тень.

Пока масаи устанавливали небольшую двухместную палатку и переносили в нее американца, Леон расчехлил «холланд» и пристрелил раненую лошадь. От жалости к несчастному животному разрывалось сердце, но оставлять его живым в таком состоянии значило продлять мучения, и он сделал все побыстрее, зажав в кулак эмоции, с холодным, бесстрастным выражением.

— Снимите седло и закопайте бедняжку, — сказал он Маниоро и, вынув гильзу и убрав ружье в чехол, поспешил в палатку.

— Где мой Большой Лекарь? — спросил Кермит и попытался подняться.

Леон положил руку ему на плечо:

— Лежи. Я пошлю за ним Маниоро. Маниоро! — Он повернулся к выходу. — Поищи бундуки[3] бваны и принеси сюда. А теперь следи за этим. — Он поднял палец, медленно поводил им из стороны в сторону и удовлетворенно кивнул. — Хорошо. Похоже, несмотря на все старания, получить сотрясение мозга у тебя не получилось. А теперь дай-ка поискать твою левую бровь. Раньше она была где-то здесь. — Обследовав рану, Леон покачал головой. — Придется немножко тебя заштопать.

В глазах Кермита отразилось беспокойство.

— Заштопать? А ты в этом разбираешься? Знаешь, как накладывать швы?

— У меня большой опыт. Набил руку на лошадях и собаках.

— Я не пес и не кобыла.

— Нет, конечно. Те — животные смышленые. — Леон повернулся к Ишмаэлю: — Принеси свой швейный набор.

У входа в палатку появился Маниоро. Печальное лицо масаи не обещало хороших новостей.

— Сломалось, — сказал он на кисуахили, протягивая обе руки с обломками ружья.

— А, черт! Чтоб его… — простонал американец.

Ложе переломилось, прицел сорвало от удара о камень. Было ясно, что стрелять из такого оружия невозможно. Кермит нежно, как больного ребенка, погладил приклад.

— Ну? И что мне делать? — Он жалобно посмотрел на Леона. — Можешь починить?

— Могу, но не раньше чем мы вернемся в лагерь, где у меня все инструменты. Приклад нужно перетянуть зеленой кожей со слоновьего уха. Когда высохнет, станет тверже железа и будет лучше нового.

— А что делать с прицелом?

— Если не найдем старый, выточу и припаяю новый, самодельный.

— Сколько это займет?

— Неделю или около того. — Увидев, как помрачнел американец, Леон постарался смягчить удар. — Может, чуть меньше. Многое зависит от того, как быстро удастся найти свежее слоновье ухо и как быстро оно высохнет. А теперь сиди смирно и не дергайся — буду тебя латать.

Огорченный донельзя, Кермит не стал возражать. Первым делом Леон промыл рану раствором йода, а уж затем взялся за нитку с иголкой. Обе процедуры были настолько болезненными, что даже у самых крепких мужчин вышибали порой слезу, однако опечаленный всем случившимся Кермит как будто не замечал боли.

— Из чего я буду теперь стрелять? — жалобно спросил он, все еще глядя на обломки «винчестера».

— Тебе, считай, повезло. Я на всякий случай захватил свою старую армейскую винтовку. «Ли-энфилд 0303», — ответил Леон, прокалывая лоскут кожи.

Кермит поморщился, но, как упрямый пес, не желающий расставаться со своей костью, тему не выпустил.

— «Энфилд»? Это пукалка, а не винтовка, — обиженно проворчал он. — На антилопу с ней идти можно, против человека тоже сгодится, а вот для льва слишком легкая.

— Хороша и против льва, нужно только подобраться поближе да всадить пулю в нужное место.

— Поближе? Знаю я, что в твоем понимании означает ближе. Хочешь, чтобы я сунул дуло в самое ухо.

— Дело твое, поступай по-своему, если уж так хочется. Пали с полумили. Только я не думаю, что из этого что-то получится.

Кермит задумался ненадолго и, похоже, не пришел в восторг от собственной идеи.

— А ты не мог бы одолжить мне на время свой старый «холланд»?

— Знаешь, я люблю тебя, как брата, но скорее отдам тебе на ночь младшую сестренку.

— А у тебя есть младшая сестренка? — оживился вдруг Кермит. — И как она? Хорошенькая?

— Нет у меня никакой сестры, — соврал Леон и, чтобы увести внимание американца в сторону, торопливо добавил: — Так что свой «холланд» я тебе не дам.

— Ну а эту пукалку я и сам не возьму, — раздраженно заявил Кермит. — Тоже мне оружие.

— Отлично! Тогда, может быть, позаимствуешь у Маниоро копье?

Маниоро, услышав свое имя, осклабился и вопросительно посмотрел на американца.

Кермит покачал головой и, собрав воедино все свои познания в кисуахили, выдал следующую тираду:

— Мазури сана, Маниоро. Акуна матата!

Масаи разочарованно отвернулся, а Кермит искоса взглянул на Леона.

— Ладно, дружище. Так и быть, пальну пару раз из твоей пукалки.

К утру глаз у Кермита распух еще больше и закрылся совсем, а на теле проступили живописные, как татуировки, синяки. Повезло ему лишь в том, что поврежденным оказался не правый глаз, а левый. Леон приготовил для американца мишень, срезав кусок коры с пинкнеи, потом вручил ему «энфилд».

— Здесь шестьдесят шагов. На этом расстоянии пуля будет уходить немного вверх, примерно на дюйм, так что бери чуточку ниже, — посоветовал он.