Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Город Прокаженного короля (сборник) Страница 56

– Оставьте этого человека, дедушка Стаке! – крикнула герцогиня, подбегая к нему. – Это невольник Мулей-Эль-Каделя. Он направился к берегу… Пусть он плывет. А вы лучше скажите мне, что галера?

– Галера?.. А, чтоб ее поглотил ад вместе со всеми треклятыми магометанами, сидящими на ней! – вскричал старик, бывший вне себя от ярости. – Должно быть, она вся состоит из ветра… Так и жарит во все лопатки.

– Вы полагаете, она нагонит нас? – спросил с тревогой виконт.

– Боюсь этого, синьор… Ее чисто черт несет на крыльях.

– Турки! Турки! – крикнул вдруг с верхушки мачты дозорный матрос, имевший приказ от командира судна высмотреть, какая галера гонится за ними.

– Что же вы намерены предпринять, мастер? – спросил виконт.

– Постараюсь войти скорее на рейд, из которого мы вышли с герцогиней, – отвечал старик.

– Да, разумеется, больше нам ничего не осталось, – вмешался в разговор подошедший в это время Никола. – Нужно снова повернуть на прежний путь. Боюсь только, как бы эта дьявольская галера не преградила нам дорогу. Она идет гораздо быстрее нас, и не пройдет десяти минут, как мы уже будем у нее под выстрелами.

– Отдай шкоты! Готовьтесь к повороту! – скомандовал старый моряк.

Галиот, шедший до сих пор на запад, вдруг круто повернул. К несчастью, ветер в береговой полосе продолжал слабеть и не благоприятствовал ходу судна. Галера же, шедшая по открытому простору, пользовалась хорошим попутным ветром и, видимо, нагоняла галиот. В определенное Николой время, то есть через десять минут, она действительно очутилась настолько близко к галиоту, что могла дать выстрел, пока, впрочем, только холостой, чтобы заставить беглецов остановиться.

– Ишь как спешат! – проворчал дедушка Стаке. – Господин виконт, госпожа герцогиня и все прочие, здесь находящиеся, готовьтесь к делу! Оно, очевидно, будет жаркое.

– Элеонора, идите с Перпиньяно в батарею, – сказал Гастон, обращаясь к невесте. – Там будет вам легче защищаться.

– А вы? – с беспокойством спросила молодая девушка.

– Мой пост здесь, на месте, с Николой, дедушкой Стаке и Эль-Кадуром. Пока турки еще не абордируют нас, ваша доблестная шпага может смело отдыхать… Не тревожьтесь, дорогая Элеонора. Будем уповать на Бога и на силу своих рук. Не бойтесь за меня.

– Ах, Гастон, у меня такие предчувствия!.. Мое сердце чует беду… Умоляю вас…

– Полно, моя дорогая!.. Такие ощущения, которые вы называете дурными предчувствиями, бывают у всех, даже у самых храбрых людей перед началом битвы, но, слава Богу, они часто не оправдываются. Вы должны это знать не хуже меня, потому что выдержали осаду, взятие и резню Фамагусты…

Второй пушечный выстрел со стороны галеры, сопровождаемый громким проклятием Николы, прервал виконта на полуслове.

– А, второе напоминание! – вскричал он, решительно вырываясь из объятий Элеоноры. – Прощайте пока, моя дорогая… Да хранит вас Бог! Спешу на свое место… там я нужнее.

– С Богом, мой милый друг, – ответила герцогиня, душевная энергия которой, казалось, вместе с опасностью прибывала.

Когда Ле-Гюсьер поднялся на палубу, неприятельская галера была уже довольно близко и шла наперерез галиоту, пытавшемуся подойти к берегу. Расстояние между ним и галерой уменьшилось до нескольких сот шагов, если только на море можно считать шагами.

Второй выстрел с галеры не был уже холостым, и ядром раздробило вершину мачты, которая при падении свалила с ног и порядком поранила голову штурмана Николы. Послав этот гостинец, галера повернулась бортом к галиоту, открывая свои десять пушечных люков, в которых зияли грозные пасти колубрин.

Галера была турецкой постройки, с очень высокой кормой и крутыми, также высокими бортами. Вместимостью она в шесть раз превосходила галиот и была снабжена одним громадным латинским треугольным парусом под марсом и двумя немного меньших размеров сверху.

На обеих ее палубах теснилось множество воинов в кирасах и шлемах, с кривыми саблями на боку, с пищалями и длинными пиками в руках. Нужен был лишь знак со стороны их командира, чтобы они бросились на абордаж галиота.

– Как вы полагаете, мастер, – обратился виконт к дедушке Стаке, управлявшему рулем, – есть ли надежда достичь берега, или нам не ускользнуть от неприятеля и придется здесь положить свои головы?..

– Да уж об этом нужно спросить Магомета, господин виконт, – угрюмо отозвался старик.

Но вот раздался новый раскат турецкой колубрины – и еще часть грот-мачты галиота с треском упала на палубу. Но почти одновременно с этим послышался с батареи голос Перпиньяно:

– Пли, ребята!

Четыре колубрины дружно ухнули, и вслед за тем на турецком судне оказался пробитым верх корпуса и несколько пищальников, стоявших возле этой бреши, попадали в воду, а другая часть воинов были убиты или ранены насмерть осколками взорвавшихся снарядов, которыми пробило и главный корпус.

Турки не замедлили в свою очередь ответить всеми десятью своими орудиями, со страшным грохотом и треском осыпавшими железными и каменными ядрами несчастное маленькое судно, лишенное возможности выйти из-под огня из-за почти полного затишья в береговой полосе.

Часть корпуса возле батареи бала снесена вместе с двумя греками, тела которых были буквально изрешечены, осколками, обшивка носовой части была расщеплена и палуба во многих местах оказалась пробитой. Пострадал и трюм, спуск в который был сильно исковеркан.

– Однако это уж настоящий огненный ураган! – вскричал старый шкипер, даже не моргнувший, когда над его головой пронеслась эта гроза. – Еще один такой залп – и от всех нас не останется и следа… Помоги нам, Господи! Больше теперь некому спасти нас.

Виконт стремительно бросился к люку, ведущему в батарею, и дрожащим голосом спросил:

– Все там целы?

– Все! – послышался в ответ голос Перпиньяно. – Пли! – раздалась опять его команда.

Вновь загрохотали находившиеся под его управлением колубрины. Галера, совсем было приблизившаяся к галиоту, вздрогнула всем корпусом и сделала маневр, сразу отодвинувший ее назад. Залпом четырех колубрин Перпиньяно от нее оторвал еще часть корпуса вместе с множеством воинов, окрасивших своей кровью воду.

Послышался яростный вой турок, сопровождаемый сильным огнем пищальников. В ответ на это затрещали ружейные выстрелы и со стороны Ле-Гюсьера, Эль-Кадура и части греков, умевших хорошо владеть оружием. Вся эта горсточка защитников укрылась за высокой баррикадой, устроенной ими на корме из различного рода предметов: ящиков, тюков, бочек и прочего.

Дедушка Стаке и Никола Страдиото выбивались изо всех сил, стараясь подвести судно к берегу, хотя отлично понимали, что едва ли это удастся, так как ветер, задерживаемый береговыми мысами, слабел с каждым пройденным галиотом узлом.