Андрей Степаненко - Великий мертвый Страница 59

Мартин Лопес что-то тихо произнес.

— Я не слышу! — разозлился Кортес. — Пусть говорит громче!

— Он говорит, все это можно из Вера Крус принести, — озвучил сказанное корабельным плотником Берналь Диас. — То, что мы сняли со своей армады. А главное, на озере нам соперников нет! Как по маслу из города выйдем!

И вот тогда сходка взволнованно загудела. Это было как раз то, что надо! И лишь Кортес изо всех сил хмурил брови, делая вид, что все его планы только что рухнули.

Какама-цина очередные распоряжения Мотекусомы встревожили. Он сразу понял, что замыслил Кортес. И выполнить свой план кастилане могли очень даже просто: все приказы, скрепленные личной печатью Великого Тлатоани, исполнялись, как и прежде — быстро и неукоснительно.

— Ты напрасно сердишься на меня, Какама-цин, — прямо сказал наследнику трона один из купцов. — Я не могу сорвать распоряжение Мотекусомы о поставках леса во дворец, — они законны. Когда ты станешь Тлатоани, я и твои распоряжения точно так же буду выполнять…

А затем то же самое сказали и поставщики хлопковых канатов, и начальники плотницких бригад, а дворцовый мажордом Топан-Темок превзошел в своей трусливой «разумности» даже Мотекусому.

— Я вообще не понимаю, что ты так волнуешься, Какама-цин, — пожал плечами главный хозяйственник дворца. — Главное, что вся казна, до последнего зернышка какао на месте. Понимаешь? Эти придурки берут одно лишь «божье дерьмо» — золото…

— Да, не в казне дело, — поморщился Какама-цин.

— А в чем еще? — не понял Топан-Темок. — Пусть уходят! Женщин они с собой не возьмут — лишние хлопоты… Казна остается… Мотекусома после плена станет никем. Большой совет на выборах тебя наверняка поддержит… ну, что тебе еще надо?!

— Их нельзя выпускать из города, — мотнул головой Какама-цин.

— Какая разница, где ты их убьешь? — улыбнулся мажордом, — были бы солдаты и власть. А и то, и другое у тебя появится, не раньше, чем они уйдут. Дай им уйти…

Какама-цин упрямо поджал губы. Именно такие вот, лишь на первый взгляд разумные, а на деле просто беззубые идеи и привели Мотекусому прямиком в руки кастилан.

Лишь когда корабельные плотники изготовили модели двух будущих судов, а купцы доставили весь нужный, распиленный в строгом соответствии с чертежами лес, Кортес по-настоящему поверил в реальность своего плана.

— Так, Сандоваль, выдвигайся в Вера Крус! — на первом же совете капитанов распорядился он. — Сместишь этого дурака Алонсо де Градо и пришлешь мне паруса, такелаж, смолу, железо.

— Ты думаешь, они дадут нам достроить флот? — хмыкнул Ордас.

— А ты можешь предложить что-то иное? — вопросом на вопрос ответил Кортес.

Ордас лишь развел руками.

А едва Сандоваль прислал таки такелаж, смолу и железо, заволновалась и сходка. Увидев стремительно растущие на берегу широкого канала каркасы двух небольших бригантин — как полагается, с веслами и парусами, и почуяв реальность шанса к спасению, солдаты начали требовать переучета золота.

— Хорошо, — согласился Кортес. — Назначайте выборных лиц и — вперед.

— Да, там у них в плавильне черт ногу сломит, — резонно возразил кто-то. — Мы днем посчитаем, а они ночью переложат в другое место…

— Правильно! — заорали солдаты. — Для золота отдельное место подобрать надо! И чтоб не на виду! Мало ли чего?

Кортес обвел сходку критическим взором.

— Вот вы никогда не слушаете, что вам говорят. Сколько раз я уже говорил, что добычу надо спрятать понадежнее?

Солдаты виновато понурились, но затем снова начали шуметь, громогласно высказывая опасения, что хитрые индейцы заметят сооружение тайника, и, в конце концов, решение было принято вполне изящное: строить часовенку. А что туда стаскивают под видом извести и кирпичей, — издали все одно не разобрать.

Подготовив столичную элиту к вооруженному мятежу, Какама-цин — не без колебаний — решил обратиться и к родне. Вернулся в родной город Тескоко и переговорил с братьями, дядьями и некоторыми из племянников.

— И как быстро ты хочешь их одолеть? — поинтересовались родственники.

— В четыре дня, — прямо ответил Какама-цин. — Если, конечно, напасть до того, как они достроят парусные пироги.

— А нас хоть кто-нибудь поддержит?

Какама-цин уверенно кивнул.

— Я уже говорил с вождями Тлакопана, Истапалапана и Койакана. Время согласовано. Старейшины столичных кварталов нас тоже поддержат.

И тогда подали голос старики.

— Знаешь, Какама-цин, если бы ты имел на руках приказ Великого Тлатоани, то и мы бы тебя поддержали.

— Я вас не пойму! — разозлился Какама-цин. — Даже в Наутле научились убивать кастилан! За один день — шесть голов! Чего вы боитесь?!

— Раскола, — вздохнули старики. — Если начать штурм дворца, Союз рухнет.

— А если не начать?! — вспылил Какама-цин. — Не рухнет?!

Старики насупились, и Какама-цин махнул рукой.

— Делайте, как хотите, а я этого позора терпеть не буду.

Тревога была буквально разлита в жарком воздухе города. И эту тревогу чуяли все: солдаты, капитаны, святые отцы и уж, конечно, Кортес. И первым делом он снял все ограничения на общение Мотекусомы с подданными, убрал часовых подальше с глаз, а возле Великого Тлатоани посадил превосходно овладевшего языком пажа Ортегильо.

— Не дай бог, если что упустишь, — сразу предупредил он. — Шкуру спущу.

И дело пошло. За несколько недель беспрерывной смены карт на кандалы, а изысканных увеселений на угрозы поджарить попки его аппетитным дочкам Великого Тлатоани практически сломили. Теперь Мотекусома выслушивал просьбы и доклады вождей в молчании, не давая Ортегильо ни малейшего повода уличить себя в мятеже. А потом Ортегильо старательно записывал все, что услышал, и вечером подавал Кортесу сводный отчет. И чего только не говорили уверенные в том, что юный паж-кастиланин языка не знает, вожди!

И когда градус тревоги стал почти невыносим, Кортес опять отправился к Берналю Диасу.

— Берналь, — подозвал он солдата, едва тот вышел из плавильни. — Есть дело.

— Золото… — понимающе ощерился солдат.

— От тебя ничего не скроешь! — невесело рассмеялся Кортес.

— А тут все понятно, — пожал плечами Диас. — Когда загорается дом, надо вытаскивать самое ценное. Но как ты его вывезешь?

Кортес поднял брови.

— Я могу на тебя рассчитывать?

— А я на тебя? — посмотрел ему в глаза Диас. — Ты не забыл, что треть твоей доли — моя?

— Договор — это святое, — серьезно заверил Кортес.