Бен Кейн - Серебряный орел Страница 59

Но теперь она не смогла бы уйти отсюда, даже если бы захотела — слишком сильно манило ее то, что она могла здесь найти. Ее ждал Митра. Глубоко вздохнув, Фабиола села на край, свесив ноги и желая, чтобы провал оказался не слишком глубоким.

Так и оказалось.

Каждая ступенька крутой и узкой лестницы была высечена из цельного куска гладкого камня, так что при известной осторожности спуск по темной лестнице казался вполне безопасным. Фабиола прикасалась ладонью к стене; ту, похоже, не покрывала штукатурка. Но и стыков между каменными блоками она никак не могла нащупать, не могла даже понять, есть ли они вообще. Это тайное святилище строил отличный мастер.

Тишину нарушали лишь чуть слышные шаги Фабиолы. Все происходившее казалось донельзя страшным; таким, думала она, могло бы быть нисхождение в Гадес. Фабиола внимательно считала ступеньки. Их оказалось восемьдесят четыре. Храм Митры был устроен действительно глубоко. Руки ее все так же могли прикасаться к обеим стенам одновременно, а это означало, что она находится в узком проходе, который вел куда-то вперед. Теперь Фабиоле стало так страшно, что она уже не могла обходиться без света. Кто знает, что там может быть? Она принялась шарить по стене в поисках держателя для факела или светильника. Когда ее рука нащупала знакомую форму бронзового сосуда, Фабиола чуть не вскрикнула от наступившего облегчения. Рядом со светильником, в маленькой нише, она нашла два острых камня и, пару раз ударив ими друг о друга, высекла искры, от которых фитиль светильника сразу загорелся.

После долгого пребывания в темноте вспыхнувший свет показался ослепительным. Фабиола поспешно отвела взгляд. Прежде всего она обратила внимание на пол у себя под ногами. Нечасто ей доводилось видеть столь искусную работу — мозаику, сделанную из крошечных многоцветных кусочков смальты. Несомненно, на изготовление такой мозаики ушла не одна неделя. Вдоль стен тянулась простая темная полоса, а посреди коридора были выложены семь щитов, каждый из которых заполняли различные символы. Фабиоле сразу стало ясно, что она видит нечто очень важное.

На первом щите была изображена черная птица с мощным клювом, кадуцей — символ торговли и небольшая чаша. Фабиола обрадовалась, увидев изображение ворона. И все же величественная птица, относившаяся к числу ее любимцев из мира пернатых, несомненно, знаменовала собой только первый этап.

Второй щит украшали светильник и диадема. Фабиола прошла вперед, жадно впитывая взглядом все, что открывали ей изображения на полу. Далее следовали копье, шлем, торба на длинном ремне, затем лопатка, какой выгребают золу из печи, погремушка и молния Юпитера.

Глубокое благоговение и неизвестно откуда взявшаяся уверенность в том, что, придя сюда, она поступила правильно, заставили утихнуть нервозность, которая поначалу владела Фабиолой. Щиты, вне всякого сомнения, представляли собой символы, священные для последователей Митры. Ей надлежало выяснить, что они значили.

Следующую ступень олицетворяли серп, кинжал и полумесяц со звездой. На предпоследнем щите были изображены факел, кнут и роскошная корона о семи зубцах. А на седьмом — фригийский колпак, посох, чаша для возлияний и большой серп. Колпак был точно таким же, что и на изваянии Митры, находившемся наверху, в атриуме.

Чуть ощутимое движение воздуха сообщило ей о том, что коридор открылся в более просторное помещение. Она медленно шагнула в темноту и, подняв светильник, зажгла еще несколько — они были укреплены на кронштейнах, приделанных к стене. В желтом свете возникла длинная прямоугольная комната с каменным потолком, который поддерживали установленные через равные промежутки деревянные столбы, вделанные в пол. Вдоль обеих стен тянулись низкие каменные скамьи. У дальней стены возвышались три каменных алтаря с высеченными надписями. Над ними красовалась казавшаяся громадной в этом помещении яркая фреска, изображавшая тавроктонию. Из раны на шее быка темно-красной струей хлестала кровь; темно-зеленый плащ Митры был усыпан яркими светящимися точками, которые не могли быть ничем иным, кроме как звездами. По обе стороны от бога стояли мужские фигуры; все держали по факелу. У одних факелы были подняты вверх, у других обращены вниз. А вокруг располагались звери и различные предметы. Фабиола узнала ворона, чашу и льва. Были здесь также собака, скорпион и змея. Справа и слева от фрески на оштукатуренных панелях виднелось много других изображений. Фабиола даже открыла рот от восхищения искусством живописца.

На одной панели были изображены мужчины, расположившиеся вокруг пиршественного стола в ожидании других, державших в руках чаши и тарелки с хлебом, отмеченным знаком «X». На другой она увидела Митру с фригийским колпаком на голове; бог и внушительная золотая фигура в семиконечном венце держались за руки. Неужели это было солнце? То же самое богоподобное создание присутствовало на многих картинах — сидело рядом с Митрой позади тела мертвого быка, стояло в запряженной конями колеснице, принимало дары от смертных, казавшихся маленькими рядом с ним. Пол был разделен на двенадцать частей, и каждую из них украшало мозаичное изображение — младенцы-близнецы, баран, бык, весы, скорпион и другие.

Фабиолу уже покачивало от обилия нового, представшего перед нею.

По мозаичному полу она шла на цыпочках, почему-то чувствуя себя донельзя смущенной. Она ясно видела, что в помещении не было никого, кроме нее, но все равно ощущала чье-то присутствие. Снова на нее нахлынуло волнение, да так, что у нее даже ладони вспотели. Стоя перед тремя алтарями, Фабиола смотрела на Митру. Случалось ли хоть один раз, чтобы здесь стояла женщина? Не лучше ли быстрее убежать отсюда? В ушах у нее отдавался громкий стук собственного сердца, но больше ничего слышно не было.

И тут ей на глаза попалась маленькая склянка, стоявшая на центральном постаменте. Из дорогого синего стекла с изящным верхом в форме львиной головы. Рука Фабиолы сама собой протянулась и взяла сосуд.

Вот он, момент истины, решила Фабиола, вытаскивая пробку. Она поднесла бутылку к носу и, вдохнув, почувствовала легкий, но очень приятный аромат. Инстинктивно она поняла, что содержимое сосуда должны были пить участники ритуалов. Вот оно, пришло мое священное время, обреченно подумала Фабиола. Митра поймет меня. Или обратит напиток в яд. Пришло время полностью довериться воинскому богу. Ее сердце лихорадочно забилось, но Фабиола заставила себя проникнуться безмятежностью, которая царила в подземелье, и вновь овладела собой. Если она попала сюда, то не иначе как по воле бога. И разве могла она ей воспротивиться? После кошмара минувшего дня ей уже нечего было терять. Запрокинув голову, Фабиола вылила жидкость в рот. Вкус оказался приятным, нерезким, сладковатым, а аромат — незнакомым и сильным.