Владимир Уланов - Княжеский крест Страница 6

Михаил Романович привязал коня к толстой иве, отвязал притороченный полосатый мешок. Положив его у пенька, наломал побольше веток и надергал сухой травы, которую бросил пегой низкорослой монгольской лошадке. Погладил ее по длинной гриве со словами:

– Давай, родная, набирайся сил. Вся надежда на тебя. В степи в это время года человек без лошади – покойник.

Беглец набросал на пенек и рядом с ним побольше веток, а сверху травы. Присел. Затем стал рыться в мешке, ища чего-нибудь съестного. И действительно, на свою удачу, среди всякого барахла нашел большой кусок вяленого мяса и бурдюк, в котором что-то булькало. Сбежавший кузнец открыл сосуд, попробовал на вкус, думая, что там кумыс, но, к своему удивлению, обнаружил, что это вино, на что с восторгом проговорил вслух:

– Видно, хорошо татарин поживал, коли вино в бурдюке возил! Мне это все сгодится.

Михаил с жадностью стал есть вяленое мясо, запивая вином. Работая в кузнице хана Батыя, он жил впроголодь. Надсмотрщики не очень-то заботились о пропитании рабов. Обычно вечером приносили обглоданные кости, оставшиеся после еды хана, его приближенных, жен, слуг и охранников. Горячую воду ремесленники кипятили тут же в котле, бросая туда травы. Правда, летом татары давали много кумыса, который хорошо поддерживал силы рабов.

Пленник уже давно искал подходящий момент, чтобы сбежать из татарской неволи, хотя знал, что всех, кто сбегал, татары возвращали назад и привозили на аркане уже мертвыми, чтобы другим неповадно было. И все-таки сегодня он решился бежать, так как представился случай.

А вышло так: в кузницу заехал татарский воин, он слез с коня, вытащил кривой меч и попросил пленника подточить его. Михаил взялся точить лезвие оружия. Татарин присел на чурку и задремал.

Кузнец приоткрыл дверь, огляделся вокруг. Рядом с кузницей не было никого. И он решился. Резко ударил плашмя мечом татарина по голове. Безжизненное тело воина распласталось на земляном полу. Дальше кузнец действовал быстро. Он снял с воина его одежду, переоделся, натянул на самые глаза меховую татарскую шапку, вскочил на коня и помчался в степь. Уже когда беглец считал, что опасность миновала, он неожиданно нарвался на конных воинов, которые, видимо, были из одного десятка убитого татарина. Они окликнули его:

– Мусук, Мусук….!

Беглец, не останавливая коня, продолжал мчаться дальше.

Татарские воины, заподозрив неладное, помчались за ним. Их было трое. Самое главное для него было – держаться на расстоянии от них, чтобы они не набросили на него волосяной аркан, которым большинство татарских воинов владели в совершенстве. И это ему, кажется, удалось.

Теперь он ожидал темноты, с наступлением ночи татары перестанут его искать. Вдруг затрещали кусты и недалеко, в двадцати шагах, он увидел своих преследователей. Михаил взял лук со стрелами. Его он заранее, на всякий случай, положил около себя. Вложил стрелу, натянул тетиву и метко выстрелил в ехавшего первым воина. Попал прямо в голову. Монгол опрокинулся и сполз на землю. Вторая стрела сразила татарского воина в грудь. Третий же преследователь, выхватив кривой меч, помчался на сбежавшего пленника. Он, взяв копье, резко кинул в нападающего. Удар смертельного оружия был так силен, что пробил железную кольчугу всадника и глубоко вошел в тело. Тот упал в густые заросли кустарника, запутавшись ногой в поводьях своей лошади.

Сбежавший кузнец был опытным воином. Еще при первом нашествии татаро-монголов он, находясь в рязанской кня – жеской дружине, мужественно защищал город, затем сражался вместе с Евпатием Коловратом. А когда их дружина была разбита, то восхищенный мужеством русских воинов хан Батый даровал им жизнь и отпустил на волю. Потом он попал в великий град Киев, где защищал до последнего вздоха город в дружине Данилы. И уже раненый попал в плен к татарам.

Беглец поймал лошадей погибших татарских воинов, к седлам которых приторочил в кожаных мешках съестные припасы. Снял с монголов шубы, шапки, забрал оружие. Лошадей привязал арканами к седлам друг за другом, так как знал, что, меняя лошадей, он может уйти от любой погони.

Сегодня для бывшего пленника все складывалось как нельзя лучше. Он запасся едой, питьем, оружием и полными колчанами стрел, что давало ему возможность отстреливаться не от одного десятка воинов. Уложив свои трофеи, Михаил посмотрел на погибших монгольских воинов, произнес:

– Вы уж простите меня, сердешные. Ничего не поделаешь, так пришлось. Или бы вы меня погубили, или я вас.

Он взглянул на быстро темнеющее небо, на котором уже высыпали бесчисленные звезды. Вскочил на коня, сказал вслух, обращаясь к лошадям:

– Ну, милые, пора нам выбираться из этого оврага. Путь у нас длинный, нелегкий, на Русь, – хлестнул легонечко плеткой своего коня и стал не торопясь выбираться из густых зарослей.

Между тем на степь быстро опускались сумерки, погружая в сон все вокруг. Погода установилась безветренная, и начал крепчать морозец.

Беглец сильно хлестнул плетью своего жеребца, и он крупной рысью помчался по степи, увлекая за собой остальных лошадей.

Вскоре наступила ночь. Яркие звезды сверкали на безоблачном небе. А на горизонте всходила полная луна. Несмотря на то что фиолетовая синь наступающей ночи все сильнее и сильнее сгущалась, поглощая все пространство, делая холмы, деревья, кусты причудливыми темными силуэтами, от света всходящей луны снег искрился, и было все видно вокруг, что помогало всаднику хорошо ориентироваться на бесконечной равнине. Снег был неглубокий, и выносливые монгольские лошадки, привыкшие к таким условиям, ходко двигались по равнине.

Михаил Романович, проведя в плену долгое время, научился прекрасно ориентироваться в степи. Поэтому он держал путь на север, определяя направление по звездам. Самое главное, к рассвету ему надо было добраться до леса или глубокого оврага. А самый лучший вариант для него был – разрушенное татарами поселение или половецкое стойбище, которые кочевали в этих местах и были враждебно настроены против татар за то, что они их нещадно облагали поборами, а подчас просто грабили. Находясь в плену, Михаил хорошо освоил татарский язык и свободно мог на нем изъясняться, так что иногда сами татары принимали его за своего.

Время шло, а всадник, не снижая скорости, все мчался и мчался в ночную степь. Вот уже и лошади стали заметно уставать после длительного пути. Их рысь замедлилась, и вскоре они пошли шагом.

Сколько путник ни напрягал зрение, но бескрайняя степь была пустынна. Нужно было искать безопасное место для отдыха. Днем, на первый взгляд безлюдна, степь была далеко не безопасна. Могли напасть кочевники или татарские воины, жаждущие наживы.

Наступал рассвет, а сбежавший кузнец по-прежнему не находил подходящего места для отдыха. Ему хотелось как можно скорее выйти за черту татарских владений и добраться до территории русских княжеств. Хотя многие деревни, поселки и города там были разорены, но это была уже русская земля. Но чтобы добраться туда, нужно преодолеть большое расстояние.

Не находя ничего подходящего, где можно остановиться на привал, беглец стал нервничать. По его расчетам должны были появиться первые перелески, пересеченные глубокими оврагами, но их по-прежнему не было видно, и путник вслух воскликнул:

– Да неужели я заплутал! Неужто сатана закружил мне голову!

Он знал, что в степи люди часто блудят, кружа на одном месте, потеряв ориентир, и даже гибнут. Где-то недалеко завывали волки. Беглец, посмотрев в сторону, откуда послышался тоскливый протяжный вой хищников, увидел на холме стаю волков, которые, видимо, уже давно его преследовали. У Михаила при виде большой стаи пресле – дователей мороз пробежал по спине. Он знал, что от хищников в степи беззащитен и ему наверняка не миновать беды. Беглец стал хлестать свою уставшую лошадку, чтобы попытаться уйти от новой опасности.

Зорко вглядываясь в степь, Михаил Романович вдруг заметил на горизонте черные точки. Он стал подгонять плетью коня, пытаясь ускорить рысь лошадей. И вот уже беглец стал различать вдали шатры, окруженные повозками и санями. Там горели костры, от которых поднимался дым. Бывшему пленнику даже показалось, что он почувствовал запах вареного мяса.

Подъезжая к шатрам, Михаил вслух рассуждал так:

– Коли это не юрты, а шатры, значит это русские или кто-то другой, но не татары и не половцы.

Приближающегося путника в стане заметили, и несколько всадников помчались навстречу нежданному гостю.

Михаил остановил лошадей и стал поджидать встречающих. Вскоре верховые поравнялись с беглецом, и он в хорошо вооруженных воинах узнал русских людей. Сбежавший кузнец, не ожидая увидеть русских воинов, даже прослезился и с удивлением воскликнул:

– Откуда ж вы, родные?!

– Гляньте, ребята, а татарин-то по-русски говорит, – с удивлением заметил кто-то из воинов.