Марта Таро - Охота на Менелая Страница 6

Утро в Одессе! Вот уж где оно всегда бывает ранним и шумным. Солнце ещё только показало свой алый краешек над гладью моря, а резкие крики возниц и шум экипажей за открытым настежь окном беспардонно прогнали сон Ордынцева. Он открыл глаза и прислушался. Шум становился всё сильнее, казалось, что колёса стучат по брусчатке прямо у крыльца, но это было невозможно, ведь дом отделял от улицы розарий, а его решётку Дмитрий самолично замкнул на ночь цепью. Странно!..

Ордынцев шагнул к окну и отогнул занавеску. Шум доносился со двора соседней усадьбы: у крыльца стояла запряжённая гнедой парой лаковая коляска, а в широко распахнутые ворота одна за другой въезжали нагруженные сундуками подводы. Дмитрий мысленно чертыхнулся. «Не повезло», – констатировал он. Ольга его как будто чуяла: стоило князю Ордынцеву покинуть гарнизон, как она сразу же оказывалась рядом.

Ольгу Потоцкую он знал с тех самых пор, когда впервые приехал в крымское поместье своей матери, Кореиз. Потоцкие оказались владельцами соседнего имения Мисхор, и, хотя мать этого знатного семейства княгиня Софья Константиновна, имевшая в свете сомнительную славу и прозвище Прекрасной гречанки, не нравилась Татьяне Ордынцевой, мать всё же позволила Дмитрию сойтись покороче с этим гордым и богатым семейством. Успокаивая себя тем, что выбирать не из кого, Татьяна Максимовна принимала соседей у себя, иногда ездила к ним и часто отпускала в Мисхор Дмитрия – повидаться с друзьями.

Там четырнадцатилетнего князя Ордынцева ждали совсем юные, но уже прекрасные, как белый день, княжны Потоцкие. Одиннадцатилетняя София гордым нравом и преданностью Польше сильно напоминала своего отца – крупнейшего польского магната, а десятилетняя Ольга сокрушительным обаянием и полным пренебрежением к нормам морали пошла в мать.

В то первое лето подросток так и не сумел выбрать, какая же из сестёр лучше. Ему нравились обе. Не смог он разобраться в своих чувствах и семь лет спустя, когда вернулся из Англии и впервые за многие годы появился в Крыму.

Тогда мать дала ему короткий совет:

– Не питай иллюзий относительно княжон Потоцких: ни одна из них не принесёт своему мужу счастья.

– Почему, мама? – удивился Дмитрий.

– София слишком горда и будет плохой женой, а Ольга любит только саму себя, но крутить мужчинами умеет отлично, попомни мое слово – через несколько лет она затмит свою мать по количеству и скандальности любовных приключений.

Совет матери Дмитрий услышал, но противостоять очарованию роскошных черноглазых красоток не смог. Он так бы и метался, не зная кого выбрать, если бы сёстры не решили всё сами: старшая вышла замуж за героя войны генерала Киселёва, а Дмитрий, как спелое яблоко, упал в цепкие руки младшей.

Ольга не рассматривала князя Ордынцева в качестве претендента в мужья – слишком мала была разница в их возрасте, да и вся карьера у Дмитрия была ещё вперёди, а при всём своём очаровании младшая Потоцкая замечала лишь тех, кого считала «важными». Дело было в другом: он просто ей нравился. Ольга даже поссорилась с матерью, захотевшей отказать Ордынцеву от дома, когда тот зачастил в Одессу.

Состарившаяся Прекрасная гречанка не смогла противостоять сильной молодой дочке. Видно, силы были на исходе, или уже дала себя знать болезнь, которая вскоре свела её в могилу, только княгиня оставила всё как есть, и молодёжь наслаждалась полным очарования и флирта летом. Они даже не стали выяснять отношений, когда осенью мать увезла Ольгу за границу, так и не выбрав ей достойного жениха. Занятый службой, Дмитрий быстро утешился и не вспоминал о подружке, пока год спустя не получил письмо с сообщением, что его мать приобрела у Ольги полученный ею в наследство дом в Одессе. Дворец Потоцких на улице, названной в честь уже покойной Прекрасной гречанки, отошёл старшей из дочерей, и сёстры решили, что будут жить вместе, а соседний дом продадут. Татьяна Максимовна писала:

«Митя, ты стал взрослым, но, помня твои детские увлечения, прошу, когда будешь останавливаться в новом одесском доме, не попадись на старую наживку. Ольга, похоже, уже перещеголяла свою мать, поскольку при дворе вовсю обсуждают её отношения с собственным зятем. Все очень жалеют бедную Софию, а генерала Киселёва за эту связь корят».

Почему-то Дмитрий сразу уверовал в эту историю, Ольга просто не могла отказать себе ни в одной прихоти, да и беднягу-генерала он понимал – сам ведь долго метался между сёстрами, не в силах выбрать. Поэтому Дмитрий не удивился, когда до него дошли слухи о том, что новороссийский генерал-губернатор граф Воронцов и его супруга лично подыскали жениха для младшей Потоцкой, дабы сохранить мир в одной из знатнейших семей Одессы. Ольга стала княгиней Нарышкиной и родственницей Воронцовых и теперь была признанной звездой пёстрого общества, кочевавшего между Одессой и поместьями на Южном берегу Крыма. Капитана Ордынцева новоявленная княгиня окончательно завоевала именно в Мисхоре. Это имение отошло ей по завещанию матери, и когда Дмитрий приехал в свой Кореиз, он с удивлением обнаружил, что много лет пустовавшее соседнее поместье вновь стало обитаемым. Решив утром пройтись, он неожиданно узрел вереницу экипажей, катящих вдоль моря. Ордынцев узнал многих сослуживцев по флоту, были там и его приятели из Одессы.

– Дмитрий, откуда? Ты здесь живешь? – засыпали его вопросами.

Он объяснил, что ближайшее имение принадлежит его матери, а сам он сюда иногда наведывается из Севастополя, чтобы отдохнуть от службы.

– Князь, присоединяйтесь к нам, мы все будем очень рады, – услышал он знакомый низкий голос и поднял глаза.

Совершенно неотразимая, Ольга призывно улыбнулась ему из-под кружевного зонтика. Теперь она стала раскованной и опасной, грешные страсти полыхали в её чёрных глазищах. Ольга вела пустой светский разговор, а её взгляд при этом сулил райское блаженство. Кто бы смог устоять?.. Через несколько часов Дмитрий оказался в Ольгиной постели, и эта ночь одарила его такими радостями, что он уже и не помышлял от них отказываться.

От этого адюльтера Ордынцева спасло море. Он ушел со своим «Олимпом» в рейд вдоль турецких берегов Кавказа. Это хорошо его встряхнуло, с тех пор Дмитрий старался лишний раз не появляться в Одессе, а в Кореиз приезжал без огласки, боясь вновь потерять волю в постели своей прежней подруги. До Севастополя дошли слухи, будто Ольга начала обхаживать генерал-губернатора, как видно, ей вновь не давал покоя «важный» мужчина, принадлежавший другой женщине. Ордынцев тогда порадовался, что сам не попал в скандальную историю. Вчера он так надеялся, что княгини Нарышкина не появится в Одессе. Не получилось! Высокую фигуру с великолепными покатыми плечами нельзя было спутать ни с чьей другой – Ольга, собственной персоной, стояла на крыльце дворца Потоцких, громко командуя прислугой.

«Дело – дрянь, – оценил Дмитрий. – Филиппову нельзя здесь оставаться». Всё осложнялось тем, что Ольга никогда бы не приехала в Одессу одна. Её появление здесь означало лишь то, что в город прибыл генерал-губернатор, обычно проживавший в Крыму. Скоро здесь станет тесно от наплыва чиновников, приближённых Воронцова и его прихлебателей, кочующих вслед за всесильным графом по Новороссии и Бессарабии.

«Может, это и неплохо, – задумался Ордынцев. – Чиновники приедут в город, и я смогу сам присмотреться к окружению генерал-губернатора. Ольга сразу же потащит меня на приёмы, она ещё ни разу в жизни не отказалась от лишнего кавалера. Правда, тогда мне придётся изображать мальчика на побегушках или комнатную собачку, но ради дела можно и потерпеть».

Решив, что так рано будить Филиппова не стоит, да и самому можно ещё поспать, Ордынцев снова лёг в постель. Но уснуть не удалось. Дмитрий поднялся, вынул из коробки вчерашние бумаги и принялся составлять список фамилий, которые хотел обсудить со своим новым товарищем. Кое-что у него уже вытанцовывалось.

«Ничего, справимся как-нибудь», – написав последнее имя, пообещал себе Ордынцев.

Вот только отпускать из дома Филиппова было почему-то жалко.

Филиппов вполне предсказуемо засобирался на шхуну и согласился задержаться лишь на полчаса, чтобы кратко обсудить соображения по гостям Сефиридиса. Дмитрий разложил отчеты на столе так, как распределил их ночью, и начал свой рассказ:

– Я определил ваших людей. Их четверо, они живут по паре недель, потом съезжают, уступая место друг другу.

Ордынцев протянул товарищу листочек с четырьмя фамилиями.

– Точно, – хмыкнул Филиппов, – плохие мы конспираторы, если нас так легко выявить.

– Если знать, что искать, всегда найдёшь!

– А что ещё вы из моих бумаг смогли вытащить?

Дмитрий попытался изложить свои умозаключения:

– Я решил отбросить всех местных, не входящих в окружение генерал-губернатора, и для начала сосредоточиться на чиновниках и приближенных Воронцова, а также на постояльцах гостиницы, да и по времени ограничиться последней неделей перед обнаружением донесения. Теперь, когда я точно знаю ваших офицеров и изучил отчёты об обыске номеров, у меня остались лишь две сомнительные фигуры: начальник канцелярии генерал-губернатора граф Булгари и постоялец гостиницы Алан Гедоев. Первый дважды посещал Сефиридиса в его лавке. С чего он туда зачастил?