Алла Бегунова - Тайный агент Её Величества Страница 6

Парфентий открыл дверь и пропустил на веранду гостью, одетую в европейский костюм. Петр Петрович сразу решил, что камердинер был прав, описывая ее туалет достаточно дорогим, подобранным с отменным вкусом, но вовсе лишенным претензий на роскошь и последний «крик» моды. Однако Веселитский все-таки не ожидал, что особа, известная ему под псевдонимом Флора, так молода и обладает внешностью, столь выигрышной и незаурядной.

– Добрый день, ваше превосходительство! – Она присела перед ним в глубоком реверансе.

– Добрый день, любезная Анастасия Петровна! – Отвесил ей церемонный поклон Веселитский.

В следующую минуту Аржанова протянула ему руку в кружевной перчатке. Петр Петрович прижал к губам кончики тонких ее пальцев. Взгляды их скрестились. Никогда прежде не видал он таких прекрасных и пронзительных серых женских глаз. Никогда прежде не видала она среди знакомых ей сановников Екатерины Второй таких породистых и умных лиц, точно вырезанных из гранита. Исключая, разумеется, самого великого из сподвижников императрицы – Григория Александровича Потемкина, коего знала она довольно близко.

Глава вторая

Тот, кто верит

Много приключений, невероятных, опасных и таинственных, осталось у нее за плечами, когда Аржанова с приветливой улыбкой на устах перешагнула порог дома, занимаемого нашей дипломатической миссией в Керчи.

Эта встреча с Веселитским должна была состояться гораздо раньше: не осенью, а весной нынешнего года. По крайней мере так планировали в секретной канцелярии Ее Величества, отправляя на полуостров Флору, штатного своего сотрудника. Некоторый опыт работы там она уже имела, нравы и обычаи подданных Шахин-Гирея изучила, в совершенстве владела тюрко-татарским языком, равно как французским и немецким.

Однако человек предполагает, а Господь Бог располагает.

К несчастью, почти одновременно с Аржановой и ее небольшой командой, вступившей в Крым по переходу через Чонгар, старший брат самодержца Бахадыр-Гирей на лодках переправился через Керченский пролив во главе отряда кавказских наемников. Бунтовщики благополучно прошествовали мимо двух крепостей с русским гарнизоном под командованием генерал-майора Филисова и двинулись в глубь территории страны, посулами и обманом собирая вокруг себя местных жителей. Правитель, не надеясь на победу своих сайменов и бешлеев над восставшими, вместе с чрезвычайным посланником России бежал на корабле в Керчь. Толпа мятежников, собравшись в Кафе на площади, избрала новым ханом Бахадыр-Гирея.

Таким образом, ситуация в Крыму в течение двух недель изменилась кардинально. Аржановой пришлось самостоятельно и буквально на ходу вносить коррективы в задание, полученное в Санкт-Петербурге.

Инструкция предписывала ей всемерно оберегать от происков османской разведки Шахин-Гирея. Но теперь он в этом не нуждался. За его безопасность перед царицей уже отвечал другой человек – обер-комендант Филисов. Потому она решила не следовать из Ак-мечети, где в то время находилась, на северо-восток полуострова, охваченный беспорядками. Она осталась в центральной его части, в столичном городе Бахчисарае.

Здесь проживал Али-Мехмет-мурза из рода Яшлав, мурахас то есть член ханского совета, или дивана, состоящего из двенадцати самых именитых и богатых сановников. Мурза являлся вдохновителем и создателем так называемой «русской партии», существовавшей среди крымско-татарской знати. Естественно, что правительство Екатерины Второй высоко ценило этого человека. Флоре поручили спасти вельможу от расправы, которую хотели учинить над ним бунтовщики. Анастасия блестяще справилась с заданием. Она увезла Али-Мехмет-мурзу и все его многочисленное семейство в горную крепость Чуфут-Кале, а штурм цитадели, предпринятый кавказскими наемниками Бахадыр-Гирея, русские отразили с помощью ее жителей – караимов.

Также ей предписывали найти и обезвредить – по возможности взять в плен – резидента османской разведки в Крыму Казы-Гирея. Один из девяти двоюродных братьев светлейшего хана, он до поры до времени ловко скрывал свое истинное лицо от августейшего родственника. Но с началом мятежа турецкий шпион, уверенный в его успехе, вышел из подполья, начал действовать открыто. Аржанова сталкивалась с ним в Бахчисарае, но обезвредить не сумела. В последний раз Казы-Гирей ускользнул от ее разведывательно-диверсионной группы, переодевшись в женское платье и закрыв лицо чадрой.

Про все свои удачи и неудачи она подробно рассказала в шифрованном донесении, отправленном в Санкт-Петербург с верным человеком в июле сего года. Ее начальник, статс-секретарь царицы, Петр Иванович Турчанинов, вскоре прислал ей новые инструкции.

Он приказывал Флоре оставаться на полуострове до окончательного подавления бунта. Главную роль в этом сыграет армейский корпус, который войдет в Крым через Перекоп предположительно в октябре или ноябре. Но пока русским ничего неизвестно о нынешней обстановке в центральной части крымско-татарского государства. Чрезвычайный посланник и полномочный министр, укрывшись вместе с Шахин-Гиреем в крепости Керчь, практически утратил связь с созданной им агентурной сетью и шлет в Центр какие-то невнятные сообщения. Потому для разведки Аржановой надо ехать от Бахчисарая до Керчи по дорогам через предгорные долины и степи, встречаясь там с известными ей «конфидентами», опрашивая местное население, разгоняя мелкие шайки мятежников, буде оные попадутся ей на пути.

Турчанинов объяснил Флоре, что Веселитский для нее – не начальник, но нанести ему визит она обязана. Пусть Анастасия Петровна увидит дествительного стасткого советника, выслушает его суждения о ситуации в Крыму, о действиях Шахин-Гирея. Государыня уже задумалась о том, сможет ли светлейший хан в дальнейшем управлять страной, или подданные ему настолько не доверяют и противятся его власти, что русским придется менять главную фигуру в союзном крымско-татарском государстве. Потому отчета об этой беседе секретная канцелярия Ее Величества будет ждать от Флоры с нетерпением.

Кроме Веселитского Аржанова должна посетить и генерал-майора Филисова, который совершенно не ко времени затеял конфликт с чрезвычайным посланником и полномочным министром. Но разбирательство сего не входит в функции Анастасии Петровны. Для егерской команды в крепости Керчь, управлению Филисова вверенной, недавно отослано несколько новоизобретенных приборов для меткой стрельбы, именуемых «диоптрами» и закупленных в Австрии. Один из них предназначается разведывательно-диверсионной группе, и распоряжение о том обер-коменданту отправлено из штаба русской армии на Украине…

Забыв о темных предчувствиях нынешней бессонной ночи, об указе императрицы, так его огорчившем, и о письме вице-канцлера, так порадовавшем, чрезвычайный посланник продолжал держать руку прелестной посетительницы и улыбаться, сам не зная чему. Она была еще у дверей, когда Веселитский, верный выработанной годами привычке, окинул ее долгим, пристальным, как бы пронизывающим взором и мысленно дал предварительную оценку госпоже Аржановой. Внешне очень привлекательна, далеко не дура, держится скромно и естественно, к себе располагает с первой минуты.

Пожалуй, с такими данными он тоже попробовал бы завербовать ее в разведку. Хотя на женщинах никогда не специализировался и не считал их роль на этой государственной службе самостоятельной, и уж тем более – значительной. Содержанки всех мастей и оттенков, жадные любовницы, иногда – просто шлюхи последнего разбора – продавали ему секреты, выведанные у мужчин в постели, или по его подсказке толкали их на поступки, весьма и весьма предосудительные. Слепое, бездумное орудие в умелых руках – вот чем они, в сущности, являлись. Но здесь о бездумном орудии не могло быть и речи.

– Давно ли вы приехали? – спросил Веселитский, указывая гостье на кресло возле столика у четырех кипарисов.

– Вчера, ваше превосходительство.

– Где остановились? Керчь сейчас переполнена беженцами…

– По счастию, нашлась вполне приличная усадьба в районе, близком к морю.

– Это чья же?

– Юсуп-бея из рода Яшлав.

– Как? Старый сквалыга пустил вас, неверных?

– Да. Я привезла ему письмо от его двоюродного племянника Али-Мехмет-мурзы, проживающего в Бахчисарае.

– Тогда понятно.

На веранде появился Парфентий с подносом в руках. Он принес кофейник, две чашки, сахарницу и молочник. Петр Петрович удивился. Для угощения милой дамы слуга воспользовался наиболее ценным из их сервизов – китайским, расписанным сусальным золотом. Теперь камердинер неспеша разливал черный напиток по чашкам, и сквозь тончайший фарфор он темнел, подобно густой, неподвижной массе. Наконец Парфентий удалился.