Путешествие за смертью. Книга 3. Душегуб из Нью-Йорка - Иван Иванович Любенко Страница 6

– Что? Договаривайте! – нетерпеливо воскликнул американец.

– Я бы на его месте заодно прикончил бы и Войту, потому что он, как опытная гончая, шёл бы по следу преступника до тех пор, пока не поймал бы его. Меня ведь на «Роттердаме» не было.

– А как же Лилли и Эдгар?

– Морлок нашёл бы способ, как вселить в них страх и заставить молчать. Кстати, я не видел Эдгара на завтраке. Не мешало бы проверить, всё ли с ним в порядке.

Баркли махнул рукой.

– Проспал, наверное. Да и чего волноваться? Морлока на «Роттердаме» всё равно нет.

– Такие, как он, не любят проигрывать. Он ведь уже дважды пробовал его устранить. И где гарантия, что, находясь на пароходе, он не сделал третью попытку?

Американец расхохотался.

– И каким же образом? По беспроволочному телеграфу? Сюда даже чайки не долетают.

– Видите ли, мистер Баркли, есть масса способов совершения убийств на расстоянии. Но не будем о плохом. Возможно, вы правы, но я тем не менее его проведаю.

– В таком случае я составлю вам компанию.

– Отлично. По дороге прихватим и Войту.

– Нам надо спускаться по лестнице?

– Это в двух шагах.

– Господа! Доброе утро! – послышался знакомый голос. – Я вас ищу по всему пароходу.

– Доброе утро, Вацлав! – кивнул Ардашев.

– А мы только что к вам собрались, – улыбнулся Баркли. – Хотим навестить Эдгара.

– Признаться, я тоже к нему иду. Его не было на завтраке.

– Это меня и беспокоит, – вздохнул Клим Пантелеевич.

– Готов поспорить с каждым из вас на сто долларов, что мой помощник дрыхнет без задних ног. Он жив и здоров, – усмехнулся банкир.

– Дай-то бог, – кивнул Войта. – Но удостовериться в этом нам не помешает, а спор бессмыслен.

Каюты второго класса располагались неподалёку. Комната Эдгара Сноу оказалась закрыта. На стук в дверь он не отзывался. Неожиданно показалась Лилли.

– Доброе утро! Я тоже не видела Эдгара со вчерашнего ужина.

– Как он перенёс шторм? – осведомился Клим Пантелеевич.

– Нормально.

– Смотрите! – воскликнул Войта, указывая на лужицу, появившуюся под дверью.

Заметив проходившего по коридору стюарда, Ардашев окликнул его:

– Послушайте, любезный! Можно вас на минуту?

– Да, сэр!

– В этой одноместной каюте находится наш друг. Его не было на завтраке, не появлялся он и на палубе. И вот, – Клим Пантелеевич указал на воду, растёкшуюся под дверью, – выясняется, что он не закрыл кран. На стук он не отвечает. Надо срочно раздобыть второй ключ.

– Да, сэр. Подождите. Я быстро.

Не прошло и двух минут, как щёлкнул английский замок, и дверь отворилась. Ардашев вошёл первым.

Эдгар Сноу в исподнем полусидел на полу, облокотившись спиной на разобранную кровать, напротив письменного стола. Его остекленевшие, широко раскрытые глаза уставились в стену. На лице, покрывшемся красными пятнами, запечатлелась гримаса смерти. Из правого угла рта и до самого пола тянулась уже слегка подсохшая кровавая струйка. Руки были раскинуты, точно крылья. Вокруг тела – рвотная масса. Из туалетной комнаты слышался шум бежавшей из крана воды, уже залившей пол.

– Господи! – вскрикнула Лилли.

– Он мёртв? – с дрожью в голосе спросил Баркли.

– Да, – кивнул Клим Пантелеевич. – И, пожалуй, зря я не поспорил с вами на двести долларов.

Американец в ужасе схватился обеими руками за голову и простонал:

– Как же это могло случиться?

– Думаю, скоро выясним.

– Шеф, я сбегаю за доктором? – осведомился Войта.

– Да, Вацлав, пригласите, но можете не особенно торопиться.

Ардашев обратился к стюарду:

– Я частный детектив и провожу расследование. В этой каюте совершено убийство. Срочно оповестите капитана.

– Есть, сэр!

– Господа, прошу не входить, пока я не осмотрю место происшествия, – изрёк сыщик и, пройдя в туалетную комнату, закрыл кран. В раковине валялся помазок, заткнувший ручкой сливное отверстие.

Под зеркалом на полочке, лежала безопасная бритва «Жиллет», мыльная палочка и железная коробка с выдавленной надписью: «Colgate & Co. Shaving Sticks, New York, U.S.A.»[24]. Тут же стоял и одеколон «Лилия Нила».

Ардашев вновь окинул взглядом кровать. Он поднял подушку и поднёс к глазам, затем легонько прикоснулся к груди ещё не остывшего трупа. Смерть, судя по всему, наступила совсем недавно. В данном случае не было необходимости ориентироваться по температуре тела покойного; достаточно было опустить глаза и представить, сколько должно было пройти времени, чтобы вода, хлеставшая из открытого крана, затопила пол. Минут пятнадцать, не больше.

Обстановка в каюте царила спартанская. Одежда частью висела в шкафу, а частью лежала в открытом чемодане. Ни на столе, ни где бы то ни было ещё не было ни тарелок, ни столовых приборов. Да и бутылки тоже отсутствовали. Лишь пустой графин и стакан покоились на тумбочке. Возникало ощущение, что рвота была вызвана отравлением, но чем мог отравиться Эдгар Сноу, если он не выходил на завтрак и не употреблял пищу в каюте?

Неожиданно дверь открылась, на пороге возник уже знакомый капитан Ван Дейк и небольшого роста, весьма упитанный незнакомец лет сорока пяти, с заметной лысиной и мясистым носом. Синяя сорочка, тёмный галстук, костюм мышиного цвета и поношенные туфли со шнурками представляли весь его гардероб. В правой руке он держал саквояж из чёрной кожи. За ним стоял матрос.

– Труп? – спросил капитан.

– Как видите, – кивнул Ардашев.

– Разберитесь, доктор, – велел Ван Дейк.

– На вашем месте я бы не пренебрегал перчатками, – предостерёг Клим Пантелеевич.

– А в чём дело? – задиристо справился судовой врач.

– Сдаётся мне, что господин Сноу был отравлен с помощью мыльной палочки, оставшейся лежать на полке.

– Надо же! – медикус покачал головой и выговорил раздражённо: – Уже и диагноз готов. Как же мне надоели дилетанты!

Не обращая внимания на резкость в свой адрес, частный детектив продолжал:

– Обратите внимание на его лицо. Оно покрыто пятнами, ставшими уже багровыми. Мне кажется, что злоумышленник сумел каким-то образом проникнуть в каюту Эдгара Сноу либо подкупил уборщика, поменявшего в футляре мыльную палочку. И сегодня утром Эдгар решил побриться. Он открыл воду, смочил кисточку и увлажнил кожу. Затем вынул из металлического футляра мыльную палочку и, держа её рукой за бумажный конец, стал водить по лицу, чтобы потом, как и положено, взбив помазком на лице мыльную пену, приступить к бритью. Вероятнее всего, эта фальшивая палочка, почти не содержащая мыльного раствора, очень плохо мылилась. И ему пришлось мазать ею лицо очень тщательно. Не могу исключать, что часть яда, из которого она состоит, попала ему в рот. Неожиданно Эдгару стало плохо. Его вырвало. В глазах помутнело, и он опустился на пол, облокотившись на кровать. Вскоре наступила смерть. Однако воля ваша, – пожал плечами