Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема - Эмилио Сальгари Страница 6

– Здравствуй, Сандокан! – дуэтом крикнули оба, пока их экипаж продолжал отстреливаться.

– Здравствуй, Янес! И ты, Тремаль-Наик! – ответил Малайский Тигр. – Вы стоите на якоре или сели на мель?

– Сели, Сандокан, сели, – усмехнулся Янес. – Но не беспокойся, прилив живо снимет нас с нее.

– Могу взять вас на буксир. Выслать подмогу тебе на борт?

– Нет, брат.

– В таком случае объединим силы и дадим отпор захватчикам. Проучим их так, чтобы надолго усвоили урок. Главное, не позволяйте им влезть на палубу.

Рассвирепевшие даяки, не обращая внимания на значительные потери и среди людей, и по части лодок, вновь ринулись в атаку, видимо решив пойти ва-банк.

В дело вступили пулемет, спингарды и две мелкокалиберные пушки, имевшиеся на квартердеке[22] яхты. Даяки, сообразив, что их огнестрельному оружию не по силам тягаться с вражеским, выстроили лодки в ряд, надеясь окружить два упрямых корабля и перебить их экипажи в ближнем бою.

– Янес! – позвал Сандокан, оставшийся на баркасе, хотя ему не терпелось обнять старых друзей. – Расчищайте путь по левому борту, а я займусь теми, кто пойдет на абордаж. Прислать тебе хорошего артиллериста? У меня имеются запасные.

– На пушках Каммамури. Между прочим, я поставил его руководить всей ассамской артиллерией.

– Ого! Ты и его привез?

– Разве он оставит Тремаль-Наика?

– Саккароа![23] Мы тут языками треплем, а враги-то не дремлют.

– И не говори, гогочут точно гуси.

– Так заставим же их замолчать!

– Каммамури, огонь! Двойными зарядами! Эй, ребята! Смочите стволы ваших карабинов, а то пальцы обожжете.

Янес с Тремаль-Наиком спокойно разглядывали проа, неумолимо зажимавшие их в кольцо. Артиллерия обоих кораблей возобновила свою адскую музыку, звучавшую со все нарастающим крещендо. Едва умолкали спингарды и пулемет, как начинались арии малайских и индийских карабинов, не давая даякам ни секунды передышки. Время от времени с грохотом рушилась мачта какого-нибудь проа, ломала фальшборты и калечила людей. Погребая под собой воинов, падали на палубы паруса и такелаж.

Яхту и баркас окутали такие плотные клубы дыма, что даже дышать стало трудно. В сером мареве сверкали вспышки и гремели выстрелы. Даяки не отступали. Не молчали и их спингарды. Врагам удалось подобраться к самому борту баркаса. Тот был ниже яхты и представлялся им более легкой добычей. И тут с моря послышались выстрелы.

Стальной корпус тяжелого баркаса налетел на дикарский парусник, пропоров тому правый борт.

– Эй, Сандокан! – крикнул Янес, неустанно паливший из двуствольного карабина. – Похоже, кто-то идет нам на помощь.

– Не видишь кто? – спросил Малайский Тигр. – Ты стоишь выше, чем я.

– За дымом ничего не разглядеть.

– Сапагар!

– Да, хозяин.

– Прекратите огонь.

– Но даяки совсем близко.

– Пусть. Они ничего не добьются. Хотят проверить, остры ли наши паранги? Что ж, сейчас узнают – и на собственных шкурах.

– Прекратить огонь! – рявкнул Сапагар. – Сабли наголо!

Порыв ветра немного разогнал дым. Старший помощник запрыгнул на носовую лебедку и вскричал:

– Да это же наши проа! Они ударили в спину даякам!

– Отлично. Артиллерия, огонь! – приказал Янес. – Окропите этих каналий свинцом.

Пушки возобновили свою симфонию с еще большим пылом. Вражеское проа с двумя десятками готовых к абордажу воинов попыталось пристать к носу баркаса. Сандокан кинулся на них, точно настоящий тигр. За ним последовала дюжина матросов и преградила путь неприятелю. Несколько сабельных ударов и пистолетных пуль заставили даяков поспешно ретироваться. Еще через секунду две мачты их проа упали на палубу, перебитые метким выстрелом яхтенной пушки.

Это стало последней каплей. Изрядно потрепанные дикари разомкнули круг, резко поменяли галс[24] и, воспользовавшись легким северным бризом, уплыли на запад. Баркас для острастки дал им вслед залп, прозвучавший заключительным аккордом.

Глава 3

На берегу

Сражение, длившееся около часа, дорого обошлось обеим сторонам. Впрочем, даякам досталось куда больше, чем их противникам: два проа затонули, еще несколько были сильно повреждены. На волнах среди обломков виднелись тела, дожидавшиеся, пока на завтрак не пожалуют акулы, которыми кишмя кишат малазийские моря.

Пока Тигрята сбрасывали за борт трупы и перевязывали раненых, Сандокан торопливо перебрался на яхту, где его с нетерпением ждали Янес и Тремаль-Наик. Трое друзей, пережившие вместе множество захватывающих приключений, обнялись.

– Не думал увидеть вас так скоро, – сказал Малайский Тигр.

– А мы не ожидали встретить тебя здесь, – ответил Янес. – Ты явился на выстрелы?

– Мои люди еще в полночь сообщили, что с севера слышна пальба. Когда вас атаковали?

– Еще засветло. А ночью мы постреливали, чтобы отогнать отдельные проа. Сам знаешь, я немного знаком с обычаями прибрежных пиратов.

– Как поживает Сурама?

– Мирно правит Ассамом, любимая и народом, и вельможами. Очень огорчилась, когда ее принц-консорт собрался покинуть Индию. Но поскольку это ты помог ей завоевать корону, я не мог не откликнуться на твою просьбу о помощи. Со мной сорок ассамских воинов, лучшие из лучших, под стать твоим малайцам.

– За это в ответе я, военный министр и главнокомандующий, – засмеялся Тремаль-Наик.

– И я, главный ассамский артиллерист, – весело произнес чей-то голос.

– Ага, и ты тут, Каммамури! – Малайский Тигр крепко пожал руку верному маратхи[25]. – Где Тремаль-Наик, там и ты, не правда ли?

– Опасные странствия по Черным джунглям связали нас навеки, господин Сандокан.

– Кстати, Сандокан, объясни-ка мне кое-что. – Янес раскурил папиросу. – Ты ведь назначил встречу в бухте Радости. Почему же не дождался нашего прибытия? Слава богу, ты дальновидно оставил нам четкие указания.

– Потому, что внезапно изменились обстоятельства и поставили под вопрос возвращение мне трона предков. Потом расскажу. Теперь хорошо бы заняться яхтой. Покамест она и не думает трогаться с места. А как там поживают Дарма и сэр Морленд?

– Моя дочь с мужем сейчас в Колнибо, – ответил Тремаль-Наик. – Обещали навестить нас при ассамском дворе, да, Янес?

– Если этот день наступит, я сожгу собственный трон, – расхохотался португалец.

– Тебе так не нравится править? – поинтересовался Сандокан.

– Если бы я не любил Сураму, давно оставил бы Ассам со всеми его ассамцами, вместе взятыми. Мы с вами не те, кому пристало вести тихую жизнь. Мы возмужали под воинственные кличи малайцев и грохот пушек. Я тоскую по Момпрачему.

– Молчи, братец, молчи, – хрипло произнес Сандокан.

По его лицу пробежала тень, кулаки судорожно сжались.

– Момпрачем!.. – В голосе Малайского Тигра послышались слезы. – Не береди старую рану, друг, она и так кровоточит! Кто знает, когда-нибудь она, может, и затянется…