Эсташ Черный Монах - Виталий Дмитриевич Гладкий Страница 6

– Какая прелесть! – восхитился капитан, когда настал черед сладостей.

Он попробовал пирог, который назывался «тарт а либули». Начинка пирога состояла из горячего молока, меда, сливочного масла, ванили и взбитых яиц. Этот традиционный пирог в районе Па-де-Кале любили с давних пор. Без него не обходилось ни одно семейное застолье, особенно в период ярмарок.

– У меня отличный повар! – не преминул похвастаться сеньор Баскет.

– Мне бы такого кока на корабль… – Капитан мечтательно вздохнул. – Мой Матье Обжора может довести любой, самый лучший продукт до состояния полной несъедобности.

– Кстати, о вашей команде, мой любезный друг… – подхватил пэр, решив, что настало время приступить к делу.

Пьер Фарино насторожился и даже отложил в сторону кусок пирога. Вот оно! Сейчас сеньор Баскет назовет цену, которую ему придется заплатит за столь превосходный обед.

– Как вам известно, – продолжал пэр, – у меня есть сын Эсташ. Он буквально бредит морем! Ему исполнилось пятнадцать лет, и неплохо бы научить его морским премудростям, в том числе и навигации. Лучшего учителя, чем вы, достопочтенный мсье Фарино, я просто не вижу. Мне хочется, чтобы он был зачислен в команду судна в качестве… в каком именно качестве, вам решать! – поторопился закончить свою речь сеньор Баскет, заметив, что капитан нахмурился.

Капитан хорошо знал, что собой представляет Эсташ Баскет. Забияка, бретер (правда, его поединки еще не оканчивались гибелью соперника, лишь легкими ранениями, что для дворянских детей было честью), возмутитель спокойствия и хитрец, каких поискать. Взять в команду (да еще и обучить!) такое «сокровище» – это значит получить головную боль на много дней.

– Сеньор, простите, – осторожно начал Фарино, – но я могу предложить ему лишь должность шипбоя[12]…

– Все равно! – обрадовался пэр. – Я согласен!

– А как насчет самого мсье Эсташа?

Надежда умирает последней, и капитан все же рискнул задать такой вопрос, хотя знал, что в дворянских семьях слово отца – закон.

– Он будет прыгать от радости под потолок!

Капитан тяжело вздохнул, залпом допил свое вино и уныло ответил:

– Что ж, коли так… Я отбываю послезавтра рано утром из порта Болонь-сюр-Мер. Корабль мой называется «Трумель». Да вы знаете… «Трумель» стоит у крайнего причала, под погрузкой. Впрочем, Эсташу любой укажет место стоянки моего корабля. Остается последнее… – Пьер Фарино немного помедлил, а затем с видом купальщика, который решил броситься в зимние холодные воды пролива, продолжил: – Обговорить условия!

Этот поворот в разговоре не понравился сеньору Баскету. Конечно, он знал, что за обучение придется платить, но этого ему очень не хотелось. Он нахмурился, пожевал губами и наконец осторожно молвил:

– Я думаю, что своей службой в качестве шипбоя Эсташ частично оплатит ваши услуги, мсье капитан…

– Именно так – частично! – решительно заявил Фарино. – Мне придется уделять ему много времени – морские премудрости нелегки, чтобы их постигнуть, нужны определенные усилия как ученика, так и наставника.

Сеньор Баскет повертел в руках пустой кувшин и приказал:

– Вина! Да побыстрее!

Слуга не замедлил исполнить приказание. Он наполнил кубки господ и удалился.

– Есть предложение, мсье Фарино, скрепить наш уговор этим добрым вином, – сказал пэр. – Виноград, из которого оно сделано, рос на монастырских холмах, поэтому наша договоренность практически священна. А что касается оплаты, – сеньор Баскет не дал открыть капитану рот, – то поговорим об этом, когда закончится обучение. Я должен получить не безграмотного морского скитальца, который научился лишь подлой плебейской брани да травить соленые морские байки, а, скажем, помощника мастера[13]. Это мое условие! – повысил он голос. – Товар должен быть качественным! Только тогда будет соответствующая оплата ваших трудов, мсье капитан.

– Резонно… – Капитан понял по тону пэра, что спорить с ним бесполезно; сеньор Баскет, несмотря на свою мягкую натуру, временами был упрям, как осел. – Я постараюсь, сеньор…

Эсташ, который подслушивал их разговор, радостно улыбнулся. Быть шипбоем, конечно, не совсем комфортно (дворянин на побегушках у простолюдина – а капитан не был аристократом – это практически позор!), но подросток хорошо знал, что Пьер Фарино один из лучших арматоров и капитанов Болонского порта. А его когг[14] «Трумель» – превосходная посудина, новенькая, что называется, с иголочки…

Новый шипбой «Трумеля» сидел в крохотной каморке, где хранилась всякая всячина, и читал, что было написано в изрядно потрепанной книге в кожаном переплете. Свод морских обычаев в начале XII века был кодифицирован в так называемые «Олеронские свитки», или «Морское право», и введен в Западной Европе повсеместно. Именно эти правила и изучал Эсташ.

Капитан Пьер Фарино, хорошо осведомленный о том, что собой представляет сын пэра Булони, решил не рисковать, а сразу дать ему понять, что морская служба не мед и мальчишеские проказы следует оставить за бортом. Мало того, он потребовал, чтобы «Морское право» Эсташ выучил наизусть!

Пришлось подчиниться. Иначе мсье Фарино вполне резонно имел право высадить Эсташа в ближайшем порту – за неподчинение капитану. Наказать его физически он, конечно, не мог – это было бы чересчур. Все-таки Эсташ дворянин. К тому же сын столь высокопоставленной персоны. Но вот избавиться от напасти, которая свалилась на его бедную голову, капитан имел полное право.

Морское право включало в себя двадцать четыре статьи. Эсташ, наверное, в сотый раз повторял их, притом вслух:

– Хозяин судна имеет право выбирать свою команду по своему усмотрению; никто не может его заставить взять моряка, который ему не нравится.

– Матросы должны спать одетыми.

– Те, кто ночует в порту, а не на судне, считаются вероломными и способными на клятвопреступление.

– Хозяин должен держать правонарушителей под арестом и передать их в руки правосудия по прибытии на берег.

– Он не должен вымещать свой гнев на матросе, а должен выждать момент, когда снова обретет хладнокровие.

– Моряк должен сносить пощечину или удар кулаком от своего хозяина, но если хозяин его преследует, то он может укрыться за какой-нибудь перегородкой, и приготовиться защищаться, призывая в свидетели своих товарищей.

– Если моряк ударит своего хозяина или поднимет на него оружие, то он прикрепляется за руку к мачте с помощью остро заточенного ножа.

– За брань полагается штраф.

– Вору остригают голову, а затем льют на нее кипящую смолу.

– Того, кто убил своего товарища на борту судна, привязывают к жертве и обоих бросают в море; если это происходит на суше, то убийцу